Товарищ «Чума» 8

— Помню. Как такое забыть? –выразительно взглянула на меня колдунья, зная, кто на самом деле всю эту кашу и заварил.

— Вот как деревни не стало, а пастор оказался в лесу… Ну, его вместе с партизанами ягдкоманды и приняли. Вот в Гестапо пока и не решили, что с ним делать? То ли в расход пустить, то ли выделить место в Покровке под новую церковь. И пусть местных за нашу власть проповедует.

— А второй?

— Старикан-то? — для чего-то переспросил Пихлер. — А старикан оказался настолько искусным снайпером, не смотря на годы, что его сам оберст Зеппельт — командир полковых снайперов приказал пока не трогать — настолько впечатлён оказался стрельбой этого трухлявого пенька. Всё хочет его секрет раскрыть…

Да, я тут же понял, что мои предположения оказались верны — это был точно незабвенный дед Маркей! Жив еще курилка! Жаль, конечно, и товарища Сурового, и его ребят, но тут ничего не поделаешь — война. А вот то, что два таких замечательных человека остались в живых, меня несказанно обрадовало. Так что не зря я сюда притащился — будем наших выручать!

Я показал Глории жестом, что информации мне вполне достаточно, и что поддатого фрица-врача можно уже выпроваживать. Что она и сделала, быстро выставив Пихлера за дверь, на прощание пригрозив подчинённому кулаком.

— Еще раз позволишь себе так надираться, Оскар, до конца войны будешь из-под лежачих утки выносить! И никакой тебе больше лечебной практики! — С шумом захлопнув дверь за спиной штаб-арцта, она повернулась ко мне. — Что будем делать дальше, Месер?

— Что делать? — я усмехнулся. — Наших выручать! И запомни, Глория, раз и навсегда, если ты собираешься надолго оставаться со мной… Научись разбираться, кто наши, а кого надо мочить в сортире и гнать подальше ссаными тряпками! — добавил я уже по-русски.

— Не совсем понятны некоторые аналогии, — тоже перешла на русский язык старая ведьма, — но общий посыл я уловила.

— Искренность и честность, и никакого притворства, дитя моё! — вновь изобразил я того самого Чуму, который до сих пор обитал где-то в глубинах моего разума. — Лучше скажи сразу, что тебя не устраивает… Возможно я пойму и отпущу на все четыре стороны… Но это не точно!

— Я никогда вас не предам и не покину, Месер! — вновь отважно заявила колдунья. — Может всё-таки примете у меня абсолютную клятву…

— Нет! — Я весело рассмеялся и мотнул головой. — Мне и одного братишки Лихорука хватает «за гланды»! Так что будем искать с тобой другие точки соприкосновения…

— Я всегда готова, Месер! — томно ответила Глория, слегка прогнувшись в поясе и выставив вперед те самые точки, которыми она была не прочь со мной соприкоснуться.

Черт! А она всё-таки неплоха в этой своей ипостаси, если не вспоминать о её натуральном облике. Но я, наоборот, поскорее и попытался это сделать. Перед моим внутренним взором возникла мерзкая старуха. Всколыхнувшееся было желание мгновенно затухло.

А что вы от меня хотели? Желание мужчины обладать (во всех смыслах) прекрасной женщиной — это нормально! Я ведь не железный. Я — настоящий мужик, в самом расцвете сил! И женскую красоту я ценить умею! Но сейчас, при наличии красавицы жены, только издалека, одним глазком, да и то, пока она не видит.

— Я рад, что ты всегда готова, — весьма спокойно ответил я ведьме, пробежавшись «незаинтересованным» взглядом по её прелестям.

А вот её взгляд весьма потускнел, ведь желаемого результата старая чертовка так и не добилась. Но я понимал, что она будет пытаться это сделать раз за разом. И что на самом деле это её маниакальное влечение к Чуме, закрепившееся в подсознании ещё с детского возраста после встречи с первым всадником. Недаром же столько времени она пыталась его отыскать.

Можно было бы, конечно, покопаться у Глории в голове, заблокировав это ненормальное пристрастие, но я боялся чего-нибудь там сломать своими кривыми ручонками. Мозговед из меня такой себе — ни знаний, ни опыта. А мозг — штука сложная, зацепи одно — обязательно посыплется другое…

Лучше я как-нибудь перетерплю её навязчивые заигрывания, да и Глафиру Митрофановну на этот счет стоит заранее предупредить. А то еще подерутся ненароком. Ведь Глория по сути, действует чуть ли не на инстинктах — её просто неосознанно влечёт ко мне… А точнее, к тому настоящему Чуме. И я считывал эти желания и эмоции как из раскрытой книги.

Ладно, с этой проблемой мы как-нибудь разберёмся в более спокойной обстановке. Но разобраться нужно будет обязательно, иначе в будущем это превратится в настоящую большую занозу. Да и еще и весьма болезненную по всему. Нужно будет переключить интерес старушки на кого-нибудь другого. Не знаю, насколько это реально, но попробовать можно.

— Что прикажете, Месер? — уточнила Глория.

— Едем в Гестапо, конечно же! — словно само собой разумеющееся ответил я. — Выезжаем прямо сейчас!

— Яволь, герр Чума! — по-военному ответила Глория, даже каблуками по-гусарски прищелкнула.

— Товарищ Чума, — улыбнувшись, ненавязчиво поправил я, — привыкай!

— Хорошо, товарищ Чума.

— Вот так-то лучше! У тебя машина имеется?

— Конечно, — ответила ведьма. — Так-то начальник полевого госпиталя — немалая величина вермахте. Пойдемте, Месер, я вам покажу свою нынешнюю «метлу»!

Новой «метлой» колдуньи оказался представительский «Opel Kapitan», выглядевший даже снаружи куда как солиднее «Олимпии», на которой я прикатил в Покровку. На таких авто уже разъезжали офицеры среднего и высшего звена вермахта. Иногда ими не брезговал даже генералитет, раскатывающий в основном на самых крупных и мощных автомобилях «Opel Admiral».

«Опель Олимпия»

«Opel Kapitan»

«Opel Admiral»

Возле автомобиля начальника госпиталя обнаружился плешивый солдатик, развалившийся на пустых ящиках из-под каких-то медицинских принадлежностей и с наслаждением покуривающий настолько вонючие сигареты, дым от которых неприятно раздражал мои обонятельные рецепторы.

И где он только нашёл это дерьмо? Я и сам курю, но такой ядовитой эрзац-смеси табака непонятно с чем встречаю первый раз в жизни. Я машинально потер нос, чтобы не расчихаться, а Глория недовольно поморщилась. Когда мы приблизились к машине, солдатик вскочил на ноги и нацепил на голову полевую кепку.

— Зиг хайль, фрау обер-фельдартц! — Отсалютовал солдат, выбросив правую руку в нацистском приветствии. Меня он не замечал.

— Айфельд! — вместо приветствия накинулась на него Глория. — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не курил эту гадость? От этого мерзкого табака уже весь салон провонялся! Неужели на складе нет ничего с более приятным запахом?