Товарищ «Чума» 8

Фриц даже крикнуть не успел, настолько быстро всё произошло. А его соратники, из тех, кто заметил, и вовсе застыли каменными изваяниями, не понимая, что вообще произошло. Металлический запах свежей горячей крови на мгновение перебил даже отвратительный запах гари. И наша лесная команда окончательно пошла вразнос.

Травоядные бешено понеслись вперед, испугавшись резкого запаха крови и выставив вперед рога. Они словно ураган врубились в ряды фашистов, пробив основательную брешь. Следом за копытными в дело вступили хищники, отхватывая острыми зубами куски мяса от попадающихся на их пути фрицев. Одним словом, всё смешалось в доме Облонских.

— Achtung! Feuer! — заголосили фрицы, наконец сообразив, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

И пусть нас они совершенно не видели, но это не помешало направить на нас автоматы, ориентируясь по своим раненным и убитым сослуживцам. А поскольку немцев было немало, то по нам одновременно замолотили десятки, а то и сотни автоматов.

В общем-то, я был уже к этому готов и постарался развернуть свой активированный энергетический щит (одновременно с доспехом), чтобы прикрыть как можно больше лесных братьев, которых сейчас поливали свинцом обезумевшие фашисты. От защиты тут же принялись рикошетить пули, но проводимость моих каналов оставляла желать лучшего. Хорошо, если мне удалось прикрыть силовым полем хотя бы треть детишек лешего.

Одновременно с развертыванием щита и доспеха я дернул на себя Глашу, которая бежала бок о бок со мной. А вот дотянуться вовремя до Акулины я не успел. И за те мгновения, которые я потратил на развёртывание щита, она успела выхватить вражескую пулю.

— Доча! — истошно закричала Глафира Митрофановна, бросаясь к упавшей Акулине. — Что с тобой? Где ранило? Как…

— Без паники! — перебил я Глашу, активируя целительскую печать, мои девушки во всем этом бедламе естественно забыли обо всем. — Всё будет хорошо!

Упав на колени рядом с девушкой, я быстро её осмотрел, подключив магическое зрение. Пуля пробила ей бедро, навылет, не задев кость. И целительское заклинание уже успело остановить кровь.

— Что с ней? — взволнованно выкрикнул дед, добежавший до нас и тоже упавший на колени рядом со мной. Вокруг него светился силовой доспех, который, не взирая ни на что, мой старик сумел вовремя, а самое главное правильно активировать. Набирает потихоньку опыта новик.

— Ранили девчонку — не успел прикрыть, — виновато сообщил я. Так-то надо было раньше об этом подумать.

— Черт! Да как же так? — выругался Чумаков, а я почувствовал накатившее на него глобальное чувство вины. — Я должен был быть рядом…

— Не переживай — с ней всё будет в порядке, Вань! — попытался успокоить я деда. — Буквально через несколько минут от раны и следа не останется!

— Все равно я болван! — не успокоился мой старик, ведь его любимая девушка едва не погибла. — Я должен был позаботиться о ней в первую очередь! Я мог её защитить…

— Некогда сейчас сопли жевать, боец! — резко гаркнул я, заставляя дедулю собраться. Не хватало мне сейчас еще всяческих ненужных рефлексий. — Уходим, пока еще что-нибудь не приключилось! Понял?

— Так точно, товарищ командир! — Дед подскочил на ноги с Акулиной на руках. — Понял!

Девушка держалась молодцом, лишь слегка постанывая и морщась от боли. Но это ненадолго — печать, которую мы с Глашей вместе изобрели, была просто «убойной» штукой.

— За мной! — Я, подхватив под руку Глафиру Митрофановну, резко поднял её с земли, и придерживая подле себя, чтобы она попадала под действие моей энергетической брони, потащил за собой.

Нам нужно было срочно выйти из зоны поражения — мой силовой щит долго такую нагрузку, которую устроили ему фрицы, не выдержит. Проводимости моих каналов, чтобы поддерживать его в работоспособном состоянии, надолго не хватит. Хотя силы в моём резерве было, хоть отбавляй.

Я ощущал, как с каждым попаданием защита проседает всё больше и больше. И понимал, что выбраться до её разрушения мы, скорее всего, не сможем. А индивидуальная броня продержится еще меньше — уж слишком интенсивный огонь вели по нам гребаные фашисты, хоть совершенно нас и не видели.

А уж когда по нам замолотили крупнокалиберные пулеметы, установленные на бронетехнике, нашему защитному заклинанию осталось «жить» сущие секунды. И когда оно окончательно развеется — выдержать лютый обстрел врага мы не сможем. А они знай, поливали нас потоками свинца, абсолютно не жалея патронов. Неужели для нас всё сейчас так глупо и бездарно закончится?

Глава 19

Моя защита таяла как грязный ноздреватый снег на теплом весеннем солнце, а эти твари продолжали молотить со всех стволов в белый свет (а в итоге по нам) как в копеечку, совершенно не считаясь с расходом боеприпасов. Хотя понять фрицев я могу — ребятки просто обосрались от страха. Когда неизвестно откуда приходит неведомая смерть, и начинает мочить всех без разбора — тут уж не до экономии патронов.

Вот только мне от этого легче не становилось. Мой энергетический щит уже расползался на клочки, словно гнилая дерюга. И наполнять его энергией с той же скоростью, с какой его просаживали немцы из автоматического оружия, я уже не мог. Какие-то мгновения — и нас уже ничто не спасёт…

Вокруг бесновались детишки лешего, нападая без разбора на стреляющих фашистов, насаживая их на острые рога, забивая и затаптывая копытами, разрывая на части клыками и когтями. Но при этом животные гибли, когда в своей звериной ярости вырывались из-под моей силовой защиты.

Но остановить их не мог даже дедко Большак, растерявший со смертью родного леса практически все свои силы и часть способностей. Временами он тоже забывал о защите, и выскакивал из-за щита, пытаясь спасти ту или иную тварь (и это были не фрицы). Иногда ему это удавалось, но он тут же получал добрую порцию горячего свинца, только щепки от него в разные стороны летели.

Но уничтожить лешего было не так-то просто. Мне кажется, что даже если его и продырявить, как банальный дуршлаг, он всё равно выживет и восстановится. Вот только не знаю, насколько много времени займёт этот процесс без поддержки леса. Ведь именно лес и давал лешему его силы в былые времена.

А чтобы навечно уничтожить эту могучую нечисть, надо его, наверное, напилить на брёвна, сложить из них пионерский костёр и сжечь дотла, а пепел затем развеять над рекой, чтобы ненароком он не пророс где-нибудь «за компостной кучей». Вот только почему при такой живучести я больше леших не встречал?

Похоже, что они сами вымерли от какой-нибудь лешачьей чумы, типа чумы или грёбаного ковида из моего прошлого-будущего. Иначе объяснить их отсутствие в наших лесах попросту невозможно. Либо это была тщательно спланированная акция каких-то неведомых сил, ставившая своей задачей тотальный геноцид лесных хозяев.

Странные же мысли мне всегда лезут в голову перед лицом неминуемой смерти. Я даже привык к этому, поскольку не в первый раз гляжу ей в глаза. А после этого чудесным образом умудряюсь выруливать даже из самой безвыходной ситуации. Вот и сейчас, когда, казалось, уже всё — ангелы запели злыми голосами (Отчего злыми? Так я ж проклятый ведьмак!), откуда ни возьмись помощь поспела!