Травля

Его неловкая попытка исправить допущенную ошибку была белыми нитками шита, и Тим наверняка все понял. Но он промолчал и ничего больше не сказал и не спросил.

Лишь потом, когда они уже собирались уходить, он снова задержался, чтобы поцеловать Кэрол, и не удержался от вопроса:

— Наручники на кровати? Он приковывал тебя наручниками?

Кэрол бросила на него настороженный взгляд, и с облегчением поняла, что его этот факт скорее порадовал, чем огорчил. Улыбнувшись про себя, она смущенно потупила голову.

— Да.

— Почему?

— А сам как думаешь?

Губы его тронула счастливая улыбка, которую он тут же подавил, пытаясь не показать своей радости, которая была неуместна — радоваться тому, что женщину принуждали к сексу, мягко говоря, некрасиво. Но Кэрол понимала, что его радует совсем не то, что Джек ее насиловал, а то, что ему приходилось это делать. Что она не захотела с ним спать по своей воле.

Наклонившись, Тим прижался к ее губам в страстном поцелуе. Кэрол приобняла его за плечи одной рукой, потом погладила по щеке, оторвавшись от его губ и заглянув в глаза.

— Забудь обо всем… о Джеке. Это все позади. Я снова с тобой. Мы вместе.

— Да, — он улыбнулся и тоже погладил ее по щеке. — Вместе. Я так боялся… что ты захочешь остаться с ним, что вы помиритесь. Что ты его все еще любишь.

— Ты же сам слышал, как он со мной обращался. Мы ненавидим друг друга. Он не выгнал меня и не развелся только потому, что это плохо бы отразилось на его карьере… и из-за Патрика, потому что боялся, что он уйдет со мной, а не останется с ним.

— Нет, он тебя любит, я знаю. Я видел это в его глазах, когда мы столкнулись в подвале.

— Что ж, если так, то это странная любовь. Я не верю в то, что любя человека, можно так с ним поступать, — Кэрол горько ухмыльнулась. — Я давно перестала верить в его любовь… еще когда узнала о его связи с Даяной… Даже если я ошибаюсь, и прав ты — это ничего не меняет. Мне не нужна такая любовь. Даже если это любовь, то слишком уж она жестокая, эта его любовь. Настоящая любовь не может быть такой. Я в это не верю. Значит, это вовсе не любовь, а что-то совсем другое.

Он внимательно ее слушал, не пропустив ни одного слова, ни одной интонации. Сердце Кэрол тревожно сжалось, она так боялась, что он не поверит, что почувствует, поймет, что она всего лишь пытается приглушить его ревность, что на самом деле ее любовь к мужу никогда никуда не девалась, она была и есть. Возможно, и будет. Единственное, в чем она сейчас не лгала — так это в том, что не верила в любовь Джека. Она боялась, что Тим потребует от нее сказать о любви к нему, Тиму. Она видела, что он хочет это от нее услышать. Но она молчала. Ей не хотелось ему лгать. Она чувствовала себя отвратительно. Но ведь она и раньше ничего ему о любви не говорила. Он ей нравился, она его хотела. Да, она его и любила, по-своему, как Тимми, все еще видя в нем того ангелочка из детства, ее друга, настоящего, пожертвовавшего ради нее собой. Он стал мужчиной, и смотрела она на него теперь, как на мужчину. Он ей нравился именно, как мужчина. И ей совсем не хотелось его обижать, делать больно. Ведь она сама склонила его к этим отношениям, он так сопротивлялся, так этому противился, боялся заводить с ней такие отношения. Но она его все-таки поломала. Она чувствовала перед ним за это вину. Она знала, что если разобьет ему сердце, то никогда он больше не поверит женщине.

Нежно улыбнувшись, Кэрол потянулась к нему руками. Он наклонился, и она обняла его, прижавшись щекой к его плечу.

— Все будет хорошо, Тимми, — прошептала она. — Прости меня. За все прости. За все, что тебе пришлось пережить по моей вине. Прости, что вцепилась в тебя… втянула в свою сумасшедшую жизнь…

— Кэрол… я люблю тебя, — прошептал он, заключив в крепкие объятия, нежно прижимая к груди ее худенькую хрупкую фигурку. — Я рад, что ты не изменила свое решение… насчет нас. Я не был уверен… Но ты моя? Скажи мне это, как когда-то сказала, помнишь? Ты моя женщина?

— Да, Тимми, я твоя женщина. А ты мой мужчина. И поступил ты, как настоящий мужчина — ты пришел за мной и вызволил из беды. Вот такая любовь мне нужна. Такой любви я хочу.

— И я тоже. Значит, мы оба хотим одного и того же. Это хорошо, — он слегка отстранился и, взяв ее большими ладонями за скулы, поднял к себе ее лицо. — Того, что случилось… никогда больше не повторится, обещаю. Я буду тебя оберегать, защищать. Ото всех. И никому тебя не отдам. Убью любого, кто только сунется к нам.

— Нет, Тимми, хватит с меня убийств, — Кэрол улыбнулась ему, хотя сердце ее тревожно забилось. — Давай как-нибудь без крови. Хорошо?

— Хорошо, — он тоже ей улыбнулся. — Как скажешь.

Он снова наклонился к ее лицу и стал целовать. Дыхание его участилось, он крепче прижал ее к себе. Кэрол мягко отстранилась и виновато улыбнулась, заглянув в его помутневшие от желания глаза.

— Тимми, придется потерпеть немного. Мне нельзя…

— Да, я знаю. Я же ничего такого… я понимаю… А долго терпеть?

Кэрол едва не рассмеялась.

— Врачи сказали, восемь недель. Минимум.

— Сколько?!

— Прости. Обычным роженицам, если все прошло без осложнений, нельзя сорок дней, обычно. А у меня, к сожалению, было не все гладко, сам знаешь. Если не послушать врачей, это может навредить мне…

— Нет, ничего, нельзя так нельзя. — поспешно согласился Тим, отчаянно пытаясь не показать, как огорчили его ее слова. — Здоровье важнее. Заодно и поправишься пока… а то ты такая худенькая стала, что мне и прикасаться к тебе страшно.

— Ничего, теперь я быстро пойду на поправку. Это даже хорошо, что пока нам нельзя… я стесняюсь, что стала такой… худой. Вдруг я тебе разонравлюсь. Вот приду в форму… и все у нас с тобой будет, как раньше. Даже лучше, потому что теперь прятаться не придется.

— Да, — он расплылся в радостной улыбке. — Это точно! Рик теперь ничего не имеет против наших отношений. Жаль только, что ты не можешь замуж за меня выйти, правда? Но ведь ты и так теперь моя жена, да?

Кэрол улыбнулась, пытаясь под улыбкой спрятать то, как ошеломили ее его слова.

— Может, этот упрямый осел все-таки разведется с тобой, если ему удастся выйти из тюрьмы, чтобы не портить себе репутацию и карьеру женой, находящейся в уголовном розыске?

— Боюсь, от этого пятна ему уже не избавится, даже если он разведется.

— Но если не разведется — это будет для него хуже, чем если разведется. Бывшая жена-преступница все-таки лучше, чем настоящая.

Кэрол пожала плечами.

— Ну, не знаю. Может, и разведется. Для него это действительно лучший вариант, ты прав.

— Тогда ты выйдешь за меня замуж?

— Тимми, ты что, делаешь мне предложение?

— Э, нет, конечно. Предложение же так не делают. Надо кольцо там купить… подготовиться… обстановка соответствующая. Я просто так спрашиваю.

— Давай вернемся к этой теме, если я все-таки стану официально свободной женщиной и появится возможность официального брака… если это для тебя так важно. Как по мне — то нет. Это формальность. Мы и так будем вдвоем. И если хочешь, я буду тебе женой. Настоящей.