Травля

— Хочу.

— Хорошо, тогда так и будет. Только, Тим… Джек может нас искать. Вернее, он будет искать. И он не должен нас найти.

— Не беспокойся, не найдет.

— Я надеюсь. Но если найдет… Тим, ты же помнишь о своем обещании? Ты не должен его убивать.

— Кэрол, если он нас найдет, боюсь, у меня не будет иного выхода, — в голосе его появилось раздражение. — Он уже едва меня не убил. Прости, но больше я ему не позволю. Если он найдет нас, мне придется его убить, иначе он убьет меня. И ты об этом знаешь.

Кэрол побледнела.

— Тогда пообещай мне, что он нас не найдет. Пообещай! Или я сдамся полиции и вернусь в тюрьму! Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то из вас умер!

Тим удивленно уставился на нее.

— Ты с ума сошла? Как это — в тюрьму?

— А вот так, запросто!

— Хорошо, Кэрол, успокойся, до этого не дойдет, я обещаю. Никто из нас не умрет. Он не найдет нас. Он никогда не мог найти нас с Иссой. И теперь не найдет. Все будет хорошо. Но почему, Кэрол? Почему для тебя такое значение имеет его жизнь? Ты же говоришь, что не любишь его больше.

— Дело не в этом, Тим. Это пророчество. Если он умрет, его смерть понесет за собой страшные последствия… пробудит дремлющее зло… Дремлющее зло в Патрике. А этого нельзя допустить. Нужно сделать все, чтобы это зло не пробудилось. Иначе будет беда… что-то очень страшное… Поэтому так важно, чтобы Джек жил.

Тим окинул ее пристальным взглядом, словно не знал, верить ли ее словам или нет.

— Хорошо, я понял тебя. Пусть живет. Мы с Иссой увезем тебя так далеко, что он никогда не найдет. Никто не найдет. И все будет хорошо. Обещаю.

Кэрол не понравилась его подозрительность и, боясь выдать свои чувства к Джеку, она решила сменить тему.

— А почему Торес не пришла? С ней все в порядке?

— Да… более чем.

— Как это — более чем?

Тим лукаво улыбнулся, немного расслабившись.

— Они с Иссой… подружились.

— Да ладно! — не поверила Кэрол и рассмеялась. — Так быстро? Еще вчера она его как огня боялась… хоть и поглядывала с интересом.

— Вот-вот, он заметил. Ты же знаешь Иссу, он человек прямой… и откладывать ничего не любит.

— И что, она вот так сразу и согласилась? Да ни за что не поверю! Небось, принудил? Знаю я его!

— Ну, поначалу, может, и настоял… Он может. Но потом они, вроде как, нашли общий язык. Видимо, ей понравилось, — Тим смущенно улыбнулся. — Он всегда мог уломать девушку… понравиться. Не то, что я.

— О чем ты говоришь? Да ты в сто раз его симпатичнее и… соблазнительнее! — возмутилась Кэрол. — Ты мне сразу понравился… Ты себя недооцениваешь, очень сильно недооцениваешь. С этим надо завязывать, Тим. Мне это не нравится.

— Это теперь неважно. Главное, что я тебе нравлюсь. Ничего другого мне и не нужно. Зачем мне еще кому-то нравиться?

— Кому-то еще, кроме меня, не надо, с этим я согласна, но ты должен нравиться себе. И это важно.

— А я себе нравлюсь… почти. С тех пор, как понял, что нравлюсь тебе. Когда ты отвергла Иссу… когда в подвале выбрала меня, а не Джека… я… я понял, что действительно что-то значу для тебя… Когда занималась со мной сексом так… так… как будто я и вправду очень тебе нравился.

— Так и есть, — шепнула Кэрол. — Я рада, что ты это, наконец, понял и признал… Фома ты не верующий. Уверена, ты многим девушкам также нравился, но не хотел этого признавать, отталкивал всех, как и меня. Мне пришлось разбиться в лепешку, чтобы добиться тебя.

— Да уж, вспомнить стыдно, каким я был болваном!

— Еще каким! — Кэрол обхватила его за шею и ласково поцеловала в губы.

Он ушел, счастливый и довольный.

А Кэрол, когда закрылась дверь, осторожно повернулась на бок, превозмогая боль в порезанном животе, и тяжело вздохнула.

— Все будет хорошо, Тимми, — прошептала она. — Просто дай мне время. Я отвыкла от тебя… Все вернется. Мне просто нужно время.

«Кэрол… давай попробуем еще раз… сначала… попробуем все забыть… и я, и ты… Я люблю тебя, Кэрол!».

Она зажала уши, зажмурилась.

— Отстань! Уходи! Ты врешь… опять врешь! Я не верю тебе! Не верю!

Но как она не зажимала уши, как не пыталась изгнать этот голос из головы, она все равно его слышала. Он все шептал и шептал ей о любви. И не желал исчезнуть, как бы она не прогоняла.

И тогда она опять расплакалась, забыв о своем обещании, которое дала Патрику.

— Отпусти меня, Джек… умоляю, отпусти, — простонала она. — Ну хватит меня мучить… неужели тебе недостаточно того, что ты со мной сделал? Сжалься! Позволь, я уйду… отпусти…

И далеко-далеко, за океаном, вдруг открыл в своей камере глаза Джек и уставился удивленным взглядом в койку над своей головой. Потом приподнялся и коснулся фотографии Кэрол, прикрепленной к стене.

— Не отпущу, — прошептал он. — Я найду тебя… найду! Позвони мне, Кэрол… я заберу тебя… не уходи с ним… Ведь мы же простили друг друга, решили все начать сначала.

Он так ждал, так надеялся, что она выйдет с ним на связь. Если не с ним, то хотя бы с Заком. Если не Кэрол, то Торес. Ее так и не нашли, значит, есть шанс, что она жива и все еще с ними. Хотя Джек на это мало надеялся. Наверняка, ее тело скоро найдут. Если, конечно, она не была с ними заодно.

Если бы только Кэрол позвонила и сообщила, где она. Он бы ее забрал, спрятал, а когда вышел бы отсюда, добился бы отмены приговора.

Но надеясь, ожидая, что она позовет его, он знал, что сам себя обманывает. Она не позвонит. Она не доверяет ему. Боится. Ведь он уже однажды сдал ее полиции. Он пообещал ее вытащить, она ему снова поверила, доверилась, а ее приговорили к казни. Джек понимал, что сам виноват в том, что она больше ему не верит. Она столько раз ему верила, снова и снова, каждый раз после того, как он ее обманывал. Он даже сам этому удивлялся. Она хотела ему верить. Но после всего уже не могла.

— Последний раз, Кэрол… еще раз, пожалуйста, я больше не подведу, обещаю… — молил он мысленно. — Я все исправлю. Только позвони. Я же знаю, ты меня любишь. Ты сама мне об этом написала в своем прощальном послании… Я заберу тебя, а его убью. И тебе не придется больше защищать меня от него.

Она не позвонит. Не допустит, чтобы они снова столкнулись. Она верит в то, что Тим его убьет. Теперь и Джек верил. И она снова уведет его как можно дальше от него, Джека, сделает все, чтобы обмануть судьбу. Усмирит его убийцу и будет держать этого двухметрового громилу в своих тонких женских руках, как уже сделала однажды. Но Джек знал, что рано или поздно этот наемник придет за его жизнью, он не забудет и не простит ему Даяну. И пули, выпущенные в спину. Он обманывает Кэрол, обещая не трогать его, Джека, а сам и не думает отказаться от мести. А она доверчивая, верит ему. Но сам Джек никогда наивностью и доверчивостью не страдал. Поэтому Джек не собирался сидеть и ждать, когда этот урод с обезображенной мордой придет и убьет его. Он сам найдет его и прикончит. Он хотел убить его не меньше, чем тот — его. Никого он еще так не ненавидел, как этого гоблина. Даже мать не вызывала в нем такой ярости, как этот наглый молокосос. Он мечтал с ним расправиться, наказать, отомстить…