Травля

Тоже еще, герой хренов выискался, пришел, спаситель, и вытащил ее из тюрьмы! А она, наверняка, теперь благодарна ему… считает его своим защитником, а его, Джека, предателем, монстром, который хотел ее погубить.

— Я же простил тебя… простил… — процедил он сквозь зубы, испепеляя фотографию взглядом. — И после этого ты опять будешь с ним? Опять?!

И вдруг резким движением сорвал фотографию и с яростью скомкал в кулаке, а потом отшвырнул в сторону, в темноту.

Выплакавшись, Кэрол не заметила, как задремала. Ей снился Джек. Снова. Он постоянно ей снился. И она не могла от этого избавиться. Она понимала, что он в ярости. Что не оставит их с Тимом в покое, будет искать, чтобы расквитаться, с обоими. Если она уйдет с Тимом, он наверняка ее не пожалеет на этот раз, если найдет. Хотя… когда он ее жалел? Никогда. А то, что не убил — так это не из-за того, что ему ее жалко было, нет. Ему жалко было Патрика и себя. Но не ее. Джордж Рэндэл жестко и безжалостно с ней поступил, но, по крайней мере, он не лицемерил и не обманывал, не скрывал своей ненависти и расправился с ней открыто и решительно, ни на кого не оглядываясь. Он был с ней честен, всегда, даже когда стал врагом. Наверное, это было странным, но Кэрол не чувствовала к нему ненависти. Она понимала его и признавала перед ним свою вину. Патрик был для него всем, он любил его больше всего на свете, а она заставила поверить в его смерть, похоронить. Ей всегда даже представить было страшно, что чувствовали он и Джек. И она гнала от себя эти мысли, борясь с чувством вины, убеждая себя в том, что они сами ее вынудили, загнав в угол. Сами виноваты, что она пошла на такие крайние меры. Ведь они сами были жестоки и никогда ни в чем не знали меры, добиваясь своего. Она поступила так же. Ведь она тоже была Рэндэл. Но им это не понравилось, возмутило. Выходит, им можно, а ей — нет. Она должна была прощать Джеку все, весь его беспредел — что много лет спал с ее единственной подругой, что убил Куртни, пытался убить Рэя, мучил его и пытал, что убил так жестоко Даяну… О том, как он обращался и поступал с ней самой Кэрол уже и в расчет не брала, перечисляя все его грехи и поступки. И при всем при этом она даже не имела права от него уйти, словно она не человек, а собственность какая-то без прав и свободы распоряжаться собственной жизнью. Она осмелилась воспротивиться им, пошла против них, да еще и сделала их, обведя вокруг пальца, заставив так страдать… Конечно, этого они не могли ей простить. По крайней мере, Джордж не мог, потому и отправил ее на казнь. Так считала Кэрол. И, как не удивительно, ее это совсем не возмущало. Она сцепилась с ними и проиграла. Вернее, она так думала, что проиграла. А оказалось, что нет. Ускользнула, снова. Жаль, что Джордж без сознания, вот бы его это взбесило! Они настолько агрессивные, эти Рэндэлы, что даже друг с другом сцепились. Настоящие дикие звери. Иначе нельзя назвать. Что можно ждать от Джека, который свел в могилу собственную мать и стрелял в отца, который его вырастил? Он пугал Кэрол, она боялась его все больше. Она не видела в нем границ его жестокости и агрессии, и это было страшно. Такой человек способен на все.

И ей хотелось от него бежать без оглядки. Акула, самая настоящая, как прозвали его люди. Как же он ее потрепал своими знаменитыми акульими зубами, сколько терзал… И почти погубил, но она снова спаслась. Потому что у нее теперь был защитник посильнее и позубастее — ее сын.

Вот такие мысли одолевали Кэрол, когда она оставалась одна. Что еще ей оставалось, только думать. Как здесь, в больнице, так и в тюрьме.

И она увидела Мэтта. Он стоял и смотрел на нее своими красивыми печальными глазами.

— Прости меня… но, кажется, я еще немного поживу. Я приду к тебе, но позже. Сейчас я нужна здесь, своим детям. Я не могу их оставить.

Он улыбнулся и кивнул.

— Прошу тебя, Мэтт, давай я тебя вытащу, пожалуйста! Зачем ты там остаешься? Я могу тебя освободить, подарить новую жизнь… Ну постой! Не уходи!

Но он исчез, а Кэрол вскрикнула от неожиданности, увидев перед собой седую старуху, которая уставилась на нее слепыми глазами. Седые редкие волосы непослушными космами выбивались из скрученного кое-как пучка на затылке, согбенная спина заставляя ее согнуться почти вдвое, трясущиеся от болезни Паркинсона руки с костлявыми узловатыми пальцами сжимали ручки кресла-каталки, на котором она сидела. Старуха походила на начавшую высыхать мумию, выглядела очень старой и беспомощной. И только лицо ее, изборожденное глубокими многочисленными морщинами, излучало силу и твердость, так не сочетавшиеся с потерявшем силы, измученным старостью телом.

— Боже мой, Габриэла! Неужели ты… Почему ты здесь, ты умерла?

— Привет, проклятая. Нет, я еще жива. И умирать не собираюсь. У меня еще слишком много дел в этом мире, и я не могу его покидать.

— О, Габриэла, как я тебе рада! Как давно мы не общались.

— Давно, Кэрол. Я вижу, ты все-таки все еще жива, хотя уже не должна была. Это неправильно. Играть со смертью, как ты и твой сын — это неправильно.

— Я знаю, Габриэла. Но я не могу сейчас уйти, я должна помочь Патрику.

— Единственное, чем ты можешь помочь — убить его, как я раньше тебе говорила.

— Тогда ты должна помнить, что я тебе на это ответила — никогда и ни за что, — голос Кэрол наполнился холодом, радость ее исчезла. — Зачем ты пришла? Если затем, чтобы убедить меня убить сына и самой умереть — то это бесполезно, не трать время.

— Да уж, вы, проклятые сеете вокруг себя смерть, убиваете, но сами цепляетесь за жизнь и умирать не желаете! — ухмыльнулась старуха.

— Что с тобой, Габриэла? Почему ты такая злая? Ты же всегда мне помогала. Что изменилось?

— Много чего изменилось, Кэрол. Много. Но я по прежнему хочу тебе помочь. Ты и твой сын убиваете людей. Ты тоже стала настоящей убийцей, Кэрол. Если Френсис ты убила в состоянии аффекта, то Свон уже хладнокровно и осознано. А что ты сделала с Кейт Блейз? Ты искромсала ее ножом, как настоящая маньячка-психопатка! Даже мужа своего напугала, а он не из тех, кого легко напугать, сама знаешь. Вы с ним убили Френка. О твоем сыне я уже молчу. Семейка убийц, ничего не скажешь! Проклятие, зло, заключенное в тебе с рождения, берет над тобой верх, Кэрол. Ты не сможешь этому сопротивляться, скоро оно полностью тобой завладеет, ты будешь убивать людей так же легко, как твой сын. И я, наконец-то, увидела, что есть твой сын. Он не человек, Кэрол, как и этот Луи, предводитель вашего проклятого дьявольского клана. Они демоны, Кэрол, самые настоящие демоны, восставшие из ада. А ты и все такие, как ты, проклятые — их пособники, их орудие… Вас, проклятых, стало слишком много. Я даже не думала, что вас столько. Скоро вы заполоните весь мир. Что тогда станет с этим миром? Это надо остановить, Кэрол.

— Но как? — Кэрол, нахмурившись, изучала ее внимательным взглядом.

Габриэла изменилась. Она очень постарела и показалась Кэрол еще безобразнее, чем была раньше.

Устыдившись своих мыслей, Кэрол отвела взгляд. Она чувствовала на себе ее взгляд, Габриэла ее тоже разглядывала своими слепыми незрячими глазами. Кэрол знала, что старуха ее видит. Не глазами, а своим внутренним сверхъестественным даром ясновидящего. Очень сильным даром, в чем Кэрол уже не раз убеждалась в прошлом.

— Я нашла способ. Я знаю, как остановить это проклятие, как избавить от него мир. Но я не могу тебе сказать. Я тебе не доверяю, Кэрол. Ты и твой сын сейчас во власти этого демона, Луи. Благодаря вам, я узнала о нем… и я пришла в ужас, Кэрол. Он вынимает из людей души одним только взглядом… Он хочет сделать из твоего сына настоящего монстра, еще страшнее, чем он сам. Он передаст ему свою силу… этого нельзя допустить, Кэрол. Он пробудит в мальчике демона, который пока в нем спит и не дает о себе знать. Ты знаешь, кем был Болли Брант? Я расскажу тебе… если ты придешь ко мне. Тебе надо бежать, Кэрол. Вместе с Патриком. Бегите, пока не поздно. Спасай своего сына.

— Бежать? Но куда? Мы не можем сбежать от Луи… он нас видит, он найдет… И я его боюсь! Он действительно страшный… он меня пугает, и я ему не доверяю!

— Ты правильно делаешь! Поэтому ты должна его убить!

Кэрол застонала.

— О, Габриэла! Опять ты о своем? Как я могу его убить? Он намного сильнее меня! Он только взглянет на меня, и моя душа отправится в туман! И Патрик не спасет! Ты же сама говоришь, что он демон, не человек! Разве я могу убить демона?

— Демон — абстрактное определение. На самом деле я не верю в демонов… в бога, рай и ад. Я ничего такого не видела за всю свою жизнь, хотя я могу видеть то, что не дано другим. Но я верю в другие миры… в тех, кто в них обитает. Я не знаю, как они называются. Назовем их демонами, как привыкли люди… или сущностями. Другими. Нельзя не признать, что некоторое сущности не известно откуда, из каких миров, приходят в наш мир за человеческими душами. Я слышала все твои вопросы, которые ты сама себе задаешь. Так вот на один я могу тебе ответить. "Зачем?" — спрашивала ты. Человеческая душа — это ничто иное, как энергия. Чистая, мощная энергия. Из энергии состоит весь наш мир, вся жизнь. Вполне возможно, что и другие миры тоже созданы из энергии, может, немного другой… не знаю. Но энергия — это жизнь. И она нужна всем. Без нее невозможны формы жизни, никакие… какими бы они не были. Вот эти сущности и приходят сюда за ней… за нашей энергией. И утаскивают ее в свой мир. Может, чтобы питаться ею, может, для чего другого… этого мне не известно. Но суть ты поняла, надеюсь. Так вот Луи и Патрик — одни из них. В них нет человеческой души, нашей энергии, из нашего мира. В них другая, из другого мира. Они здесь для того, чтобы контролировать вас, проклятых, а вы — ничто иное, как их собиратели душ, их рабы, род которых когда-то поработила одна из этих сущностей. Вот и все ваше проклятие — самое обыкновенное рабство. Мы должны это остановить, пока наш мир не опустошили. А вас освободить. Могу тебе объяснить и то, почему ты можешь возвращать к жизни украденные души. Твой дар дает тебе силу, способную вырвать попавшую в тот мир душу, нашу энергию. А когда ты ее оттуда высвобождаешь, эта энергия оказывается снова в нашем мире и снова выполняет свое предназначение — воплощается, воодушевляется… дает жизнь. Вот и весь секрет. Приходи ко мне, Кэрол, и я расскажу тебе больше — как это победить. Убей Луи и беги ко мне!

— Но Луи… он освободил меня из тюрьмы. К тому же… я еще не до конца во всем разобралась. А вдруг Луи на самом деле не желает нам зла? Ведь у него тоже есть информация. Мы с Патриком собирались у него ее выведать. Мне нужно время, чтобы все выяснить…

— У тебя нет времени! Потом будет поздно. Хорошо, не можешь — не убивай. Но ты должна забрать у него Патрика. Приезжайте ко мне, я вас защищу. Здесь, со мной, вы будете в безопасности. Твой сын вырастет, и мы сделаем так, что демон в нем не пробудится. Он будет жить нормальной жизнью. Я могу защитить и избавить вас от проклятия.

— Можешь? Как? — в голосе Кэрол послышалось недоверие, которое она не смогла скрыть.

— Благословенные. Такие, как твой Рэй. Он не один, есть еще. Я нашла способ, как их искать. Ведь их свет тоже передается по наследству, как ваше проклятие и ваш дар. С их помощью я защищу вас и уничтожу это проклятие. Скажи мне, где ты, и я пришлю их за тобой и Патриком. Рядом с ними проклятие теряет свою силу, Луи будет ослеплен и беспомощен, он ничего не сможет сделать. И потом он не сможет вас найти. Сама знаешь, когда вы были рядом с Рэем, он не мог вас видеть.

— Габриэла, но мне нужно спрятаться не только от Луи. От полиции и от…

— Джека, знаю. Это ерунда. Я спрячу тебя ото всех. Никто тебя не найдет, обещаю.

— Но почему ты помогаешь мне? — настороженно поинтересовалась Кэрол.

— А почему я всегда тебе помогала? Черт его знает. Жалела, наверное. Ведь твоей вины нет, что в тебе это проклятие, это зло. Ты только страдала от этого, всю жизнь. А еще благодаря тому, что ты пришла ко мне однажды, я узнала об этом проклятии, о проклятых. О благословенном. О том, какое зло опутало наш мир, о миллионах загубленных душ… Я бы никогда не узнала, если бы не встретила тебя. Ты не знаешь, но я наблюдала за тобой, за Патриком. И я многое увидела, многое поняла. А когда поняла, испугалась. Так испугалась… как никогда в жизни, Кэрол. Почему ты сомневаешься? Ты мне больше не доверяешь? Но ведь ты сама хочешь избавиться от этого проклятия, найти способ его победить, уничтожить. Я тоже этого хочу. Это все, что теперь меня волнует, я на это трачу все свои силы и время. Я собираю людей, посвящаю их в то, какая угроза нависла над нашим миром, рассказываю о вашем клане проклятых, о проклятии, о демоне-предводителе… мы все вместе объявили войну этой страшной силе, мы хотим ее уничтожить. Присоединяйся к нам, Кэрол. Бери с собой Патрика. И тогда мы, все вместе, победим. Чтобы победить в этой войне, мы должны объединиться. Наша сила в благословенных, в их свете, против которого проклятие бессильно. Они защитят от него и помогут уничтожить. Где ты, Кэрол? Говори, и они придут за тобой.