Три дороги на двоих

Неприятный звук, такой, будто кто-то медленно ведёт ножом по стеклу, заставляет меня закрыть ладонями уши и присмотреться к действу, разворачивающемуся за бортом. Ведь там... Там действительно происходит что-то невероятное!

Даже ограниченный обзор экрана достаточен для понимания того, что над дискоидом завис тёмный, внушительных размеров массивный корабль. А в окружающем пространстве мощный, подобный урагану, бирюзовый вихрь рвёт на части фиолетовую пелену, сминая и расшвыривая клочьями в стороны.

Противный визг прекращается неожиданно. Вот только наступившая тишина длится недолго. С характерными треском разрывается часть стены, открывая доступ в дискоид тем, кто находился снаружи.

Несколько высоких фигур стремительно врываются в помещение.

— Дейван! — резкий, сердитый окрик, и один из пришельцев чёрной молнией вырывается вперёд, оказываясь рядом с парнем. Одним сильным движением сдёргивает того с кресла и столь же бесцеремонно стягивает шлем, отбрасывая в сторону. — Дихол! — не удерживает восклицания, всмотревшись в усталое, бледное лицо. — Ты в порядке?

— Нормально, — находит в себе силы хрипло ответить сын. Нервным жестом проводит по взмокшим волосам, убирая их со лба. Однако стоит рукам, удерживающим его, расслабиться, как сын начинает оседать на пол.

— Ратнал! Помоги! — пришелец едва успевает его удержать, впрочем, ему на выручку уже приходит второй, перехватывая расслабленного Дейва и перекидывая через плечо, затянутое в вишнёвый комбинезон.

Проследив беспокойным взглядом за исчезающими в рваном проёме силуэтами, фигура в чёрном разворачивается, осматривая помещение.

Ой!

Мне хочется быстро, просто немедленно оказаться как можно дальше от моего нынешнего места дислокации, потому что пронзительный карий взгляд впивается в лицо и мужчина застывает, словно не веря в моё присутствие.

— Вероника... — едва слышно шепчет, оставаясь в той же непонятной недвижимости.

Выражение глаз, которое приходится выдержать на себе, мне не нравится. Насторожённое, неприятное, недоверчивое, будто он меня в чём-то подозревает.

Что это с ним? Ну да, не видел долго, наверное, но это же не повод, чтобы смотреть на меня, как на привидение! Я же ему ничего плохого не сделала. Когда расставались последний раз на «Треоне», вроде бы не ссорились, всё было нормально. Вот и в чём проблема?

Медленно, потому что до сих пор не чувствую уверенности в том, что делаю, я поднимаюсь с кресла и боком-боком смещаюсь по стеночке к выходу, стараясь не выпускать старка из поля зрения.

Не знаю, на что я рассчитываю, собственно говоря, но поступает он так, как обычно. Уйти далеко не позволяет, буквально за секунду преодолев разделяющее нас расстояние и прижав моё тело к гладкой поверхности, вдоль которой я перемещалась. Не дав опомниться, стискивает в объятиях, впиваясь жадным поцелуем в губы.

И это добивает меня окончательно. Нет, я прекрасно помню, что он мой муж. Понимаю, что вовсе не против подобного физического контакта. Но! Столь же отчётливо осознаю, кто я на самом деле. Как и то, кому принадлежу там, в мерности.

Короче. Подобной психологической нагрузки моё сознание не выдерживает. Истерически заверещав, отключается, чтобы получить, хотя бы кратковременную передышку. Я закрываю глаза, проваливаясь в спасительный обморок.

***

Приходить в сознание или не приходить? Вот в чём вопрос. А если приходить, то как? Открыть глаза? Или выйти из стазиса? Или надо сделать и то, и другое?

Насладиться философскими размышлениями о проблемах моего дальнейшего существования не позволяет приятный бархатистый голос.

— Ну вот, — совершенно удовлетворённо констатирует, — я же говорил тебе, что с ней всё в порядке, а ты не верил!

— Извини, — рассеяно просит прощения другой, чуть более низкий. — Наверное, я действительно должен был в большей степени прислушиваться к твоим словам.

Секундное молчание, и всё тот же голос:

— Вероника! Я же вижу, что ты пришла в себя, не нужно притворяться!

Ясно. Сделать вид, что меня тут нет, уже не получится.

Со вздохом приподнимаю веки, убеждаясь в том, что тело моё занимает горизонтальное положение на диване, в привычном жилом отсеке корабля, голова весьма удобно лежит на коленях мужчины, а в ногах сидит изрядно повзрослевший и внешне вполне здоровый сыночек. По всей видимости, за то время, которое я валялась в обмороке, его успели привести в нормальное состояние. Класс.

Завозилась, чтобы занять более удобную и приличную позицию, но добилась только того, что оказалась сидящей в крепких объятиях. Совершенно не заботясь о том, как это выглядит со стороны, Борис притянул меня к себе, оплетая руками талию и не позволяя освободиться. Да ещё и ухитрился пригладить растрёпанные волосы и приложиться к губам поцелуем. Правда, на этот раз очень мягким, можно сказать практически невинным.

Н-да. И как я на это должна реагировать? Особенно если принять во внимание пристальный взгляд Дейва. А вот Бориса, похоже, присутствие сына нисколько не смущает. Хотя... Когда это старка волновали морально-этические аспекты того, что он делает? Что-то не припомню.

— Как ты себя чувствуешь? — выполнив программу минимум, соизволяет поинтересоваться мой дражайший супруг.

— Я есть хочу, — неожиданно даже для самой себя признаю то, что весьма недвусмысленно требует организм.

— Идём, — немедленно соглашается Борис, подхватывая меня на руки и поднимаясь с дивана.

Рефлекторно вцепляюсь в его плечи, невольно прислушиваясь к ощущениям тела, и поражаюсь, тому, насколько его желания не совпадают с моими. Если мне сейчас безумно хочется личной свободы, то оно упрямо не желает, чтобы его опускали на пол. У меня даже сомнений нет, что тактильное взаимодействие ему очень нравится, да и против более тесного контакта оно бы возражать не стало.

А я?

Не знаю. Ответить на сей вопрос простым «да-нет», боюсь, будет ох как не просто.

Зато необычайно легко понять, каких ощущений в мерности мне не хватало! Вкус еды, запахи, сам процесс... Я с огромным наслаждением приступаю к трапезе, жмурясь от наслаждения и совершенно не обращая внимания на улыбки моих мужчин. Наверное, была бы кошкой, точно ещё и замурлыкала.

— Да-а-а, аппетит у тебя просто зверский, — не удерживается Борис, когда обед почти съеден.

— А что ты хочешь? — заступается за меня Дейван. — Столько времени в капсуле на одних внутривенных препаратах!

— Сколько именно? — Я немедленно навостряю ушки, запихивая в себя очередную порцию чего-то крайне вкусного. Конкретнее я не разбираюсь. Я получаю удовольствие.

— С того момента, как амиоты захватили тебя на «Треоне», прошло двенадцать лет, — отвечает муж, дождавшись, пока я проглочу то, что у меня во рту, и останавливая мою руку с вилкой на полпути.