Три темные короны

Арроны тесно контактировали с последним королёмконсортом. Из всех семей на острове они лучше всего знали материк и его обычаи.

Помимо короткого приветствия и представления, они с

Катариной не говорили. Большую часть он говорил с Луцианом,

но теперь Катарина вновь подняла голову и рассматривала его.

Подали медальоны из телятины и золотой картофельный пирог.

Неядовитые,

само собой.

Арроны пытались притворяться, что едят, но только голодные смогут положить в рот хотя бы кусочек.

Женевьева взяла Катарину за руку и с силой сжала её пальцы.

– Не превращайся в свинью только потому, что оно не ядовитое.

Для того, чтобы запомниться, она с силой повернула кожу на локте Катарины. Было так больно, что Катари почти закричала. А завтра придётся прятать перчатками синяк.

Пьетр сидел на противоположной стороне, сжав зубы. Он был готов прыгнуть через тарелки и сжать руки на шее

Женевьевы. Катарина поймала его взгляд, и он, казалось,

расслабится. Он прав. Только пока тут Чатворт. А потом

Женевьеву вновь прогонят.

После окончания ужина, когда еду уже будто бы съели,

Натали провела всех в гостиную. Эдмунд протянул что-то,

очевидно, отравленное, ибо Арроны бросились туда, как птицы к куску хлеба. Горничная принесла поднос с зелёной бутылкой

– что-то особенное для королевы и жениха.

– Позвольте, - проронила Катарина. Она взяла бутылку за горлышко и всмотрелась в стекло. Казалось, все на неё смотрели.

– Вы будете пить, Уильям Младший? – спросила она.

– Конечно, королева Катарина.

Она налила им обоим, и шампанское искрилось в бокалах.

– Можете называть меня просто Катариной, если хотите…

Или Катари. Я знаю, полное имя слишком сложно.

– Я не привык к этому. Придётся попрактиковаться.

– У нас для этого будет много времени.

– Тогда зовите меня Билли. Или Уильям. Некоторые предпочитают называть меня Младшим, но мне б не хотелось распространения…

– Странно называть ребёнка как родителя. Словно родитель собирается заполучить его тело.

Они рассмеялись.

– Кажется, отец считает своё имя достаточно хорошим.

Катарина рассмеялась и оглянулась.

– Каждый смотрит на нас и делает вид, что отворачивается. Не хочу тут говорить…

– Да? А где же?

– На тропе, в прекрасный весенний день… На лошадях вы докажете свою храбрость и поймаете меня.

– Вы не думаете, что моё прибытие уже доказывает мою храбрость?

– Это правда. Именно так.

Она нервничала и быстро пила. Катарина вновь наполнила свой стакан.

– Арроны долго жили тут, - проронил он, и Катарина кивнула.

Арроны обитали в Грэйвисдрейк. И это больше, чем их яды и болезненные произведения искусства на стенах –

натюрморты с мясом и цветами, обнажёнными чёрными змеями. Они просочились в само поместье. Теперь каждый дюйм дерева, даже тени были ими…

– Конечно, наследственная усадьба Арронов находится в

Принне, - сказала Катарина. – Грэйвисдрейк-Мэнор – это законный дом стюардов королевы, и он переходит от королевы в королеве.

– Вы имеете в виду, что если Арсиноя станет королевой, то тут будут жить Милоны? – Билли быстро умолк, словно ему говорили не упоминать имена сестёр.

– Да, - ответила Катарина. – Думаете, они этого хотят? Как это бы выглядело?

– Нет, - ответил он и посмотрел на высокие потолки, окна с бархатными шторами. – Мне кажется, им больше бы понравилось жить в палатках во дворе.

Катарина позволила себе живой смех. Настоящий – и взгляд виновато искал Пьетра. Он был в дальнем углу, делая

вид, что пристально слушает советника Ренату Харгроув и

Маргарет Биюлин, но он всё время ревниво наблюдал за

Катариной. И ей не хотелось думать, что без Пьетра было бы куда легче…

– Билли, вы не хотели бы рассмотреть поместье?

– С удовольствием.

Никто не возражал, когда они вместе покинули зал, хотя тишина закралась в разговоры. Освободившись от гостиной,

Катарина глубоко вздохнула. Когда материковец посмотрел на неё, она покраснела.

– Иногда мне кажется, что если ещё немного церемоний, я закричу… - промолвила она. Он улыбнулся.

– Я понимаю, о чём речь.

Она так не думала… Но скоро он поймёт. Белтейн – это ритуалы. Охота, Высадка, Вознесение. Его бедный умишко будет пытаться вспомнить все правила этикета.

– От этого перерыва не будет, думаю… - сказал он. – Даже не от встреч… А сколько женихов будет, королева Катарина?

– Я не знаю. Прежде было много, но теперь Натали считает,

что лишь шестеро или семеро.

Но даже эта цифра казалась бременем, когда она думала о

Пьетре. Как просить его стоять и смотреть? Он говорит, что желает этого, но она знает, что это ложь.

– Вы не говорите возбуждённо, - промолвил Чатворт. –

Никто из королев, казалось, не желает ухаживаний. Девушки,

которых я знал дома, сошли бы с ума, получив столько поклонников.

Катарина попыталась улыбнуться. Она позволила ему говорить, отойти от Мирабеллы и Вествудов. Заставила себя сделать шаг к нему и податься вперёд.

Когда она его поцеловала, губы были теплы. Он прижался к ней, и она едва не отшатнулась. Она никогда не будет тонуть в нём, как это было с Пьетром. Нет смысла надеяться. Она

получит куда больше королевой. Бесстрастные моменты молчаливого крика, пока не вернётся к Пьетру.

– Это было прекрасно, - проронил Чатворт.

– Да, именно.

Они неловко улыбались. Он не был похож на счастливого больше, чем она, но они всё равно подались друг к другу вперёд, чтобы повторить это.