Триединый
Шрифт:
— Мастер Эон направил нас в Иризию. Помимо задания, есть еще что-то интересное для нас?
Привратник склонил голову набок, будто прислушиваясь. Его незрячие глаза, скрытые под охватывающей череп плотной повязкой, устремились в бесконечность.
— Что-то странное происходит в столице этой страны по ночам.
— Это все?
— Еще стоит обратить внимание на истинного победителя турнира.
— А есть неистинный? — заинтересовалась она. Не дождавшись ответа, сказала: — Хорошо. При случае, взглянем на него.
Стальные каблуки вновь мерно зазвенели о базальтовый пол. Титанические каменные
Глава 17
Еще до Турнира Доблести отношение школьников ко мне изменилось. Никто больше не пытался меня задеть. Выражать презрение тоном, мимикой или жестами также никто не решался. По большей части меня просто игнорировали.
После турнира все будто внезапно узнали о моем существовании. При встрече меня приветствовали. Со мной стали заговаривать — и не только одноклассники. Меня даже несколько раз звали погулять в город.
Если раньше я был бы рад завести новые знакомства, то теперь по привычке держался обособленно. Предложения развлечься отклонял. И даже не потому, что не хотел — у меня элементарно не хватало сил. Я едва успевал делать уроки и засыпал чуть ли не в любую свободную минуту. Не знаю, как справлялся Брюс Уэйн, а мне тяжело было совмещать ежедневную учебу с полуночным патрулированием улиц.
Единственные, с кем я общался — это Фиорелла и Селия. Впрочем, у девушек тоже стало меньше свободного времени. После турнира, они еще больше и жестче тренировались.
— Не желаю, чтобы нечто подобное повторилось, — объясняла свое рвение Лейхандер. — Что, если бы тебя не оказалось рядом? И потом, я никому не хочу быть обузой.
— Ты можешь быть только украшением и радостью, — ответил я. — Кто посмеет назвать тебя обузой?
Селия покраснела до корней волос.
— Спасибо за твои слова, — смущенно опустив глаза, сказала она. — Но все же я обязана стать сильнее.
После этого она спросила, не соглашусь ли я провести с ней несколько боев. Я подумал, что точно сдохну от перенапряжения, но согласился.
Мэльволией двигали иные мотивы.
— Я должна заслужить медаль, которую мне дали, — решительно сообщила она. — Для этого мои навыки обязаны стать безупречными. К тому же, долг отпрыска рода Мэльволия — быть лучшим во всем. В бою с Драйсом я провалилась.
— Зангар обдолбался запрещенным зельем, — возразил я. — Грегорис, друг моего отца, утверждал, что с ним в тот момент не сумели бы совладать и многие взрослые. Вспомни судью с помощником…
— Это не имеет значения, — отрезала ледяная королева. Ее фиолетовые глаза горели непреклонностью. — Отец говорит, что любые оправдания — это проявления слабости и лени. Нужно быть сильнее обстоятельств. Неважно, что дает силу сопернику — я должна превзойти его в любом случае.
Когда мы расстались, я думал о том, что с такими взглядами на жизнь, Фиорелла рискует заработать нервный срыв или свалиться от истощения. А может, то и другое одновременно.
Тут я усмехнулся: интересно, когда у меня тоже будет упадок сил, нас положат рядом в школьной больнице?
Хотя, конечно, нельзя доводить до такого. Нужно как-то отдыхать. Может, пригласить
Мэльволию погулять? Кафе уже было, придумать бы что-то новое. Надо выяснить, какие здесь есть развлечения…* * *
На выходных был родительский день. Это нечто вроде ежегодного праздника, когда в школу съезжаются родственники учеников. Для них устраивают показательные бои, музыкальный концерт, иногда ставят спектакли. По словам Селии, рассказавшей мне об этом событии, заканчивается все балом и фейерверком.
С самого утра в «Стальных розах» царило оживление. Особой суматохи не было — это не в духе юных аристократов. Но режим дня был нарушен. Всем позволили поспать на час дольше, а утреннюю гимнастику отменили. Это оказалось чудесным подарком для меня: накануне я расфигачил целую банду из девяти человек, пытавшихся обнести какой-то склад. И возможность немного выспаться неимоверно радовала.
Когда я выполз в столовую, сонно жмурясь и зевая, все вокруг были бодры и энергичны, предвкушая встречу с родными и развлечения. У меня же не было сил даже на то, чтобы испытывать раздражение от детского энтузиазма соучеников.
Первые гости начали прибывать вскоре после окончания утренней трапезы. По школьным коридорам расхаживали солидные мужчины во френчах, их сопровождали дамы в роскошных платьях. Во дворе перед входом в здание теснились экипажи. Чтобы не устраивать заторы, их отгоняли на один из полигонов.
Эзерин и Росальба приехали ближе к обеду. Признаться, я волновался, что им будет некомфортно, ведь они могли встретить кого-то из старых знакомых. Но отец с мамой держались отлично, не обращая внимания на некоторых посетителей, демонстративно отворачивавшихся от них.
Наряду с чудаками на букву «м», которых мне хотелось избить и закопать на ближайшей клумбе с розами, встречались и те, кто отнесся к моим родителям с глубочайшим уважением.
Мы шли к жилому крылу — Росальба и Эзерин хотели посмотреть, в каких условиях я живу. Вдруг сзади нас кто-то окликнул. Остановившись, мы увидели спешившую к нам пару. Крупный мужчина с наметившимся животиком сперва поклонился, а после крепко пожал руки сначала отцу, потом мне. Его спутница, красивая, экспрессивная, похожая на пляшущий язык пламени, налетела, точно ураган. Заключив в объятия, она горячо расцеловала меня.
— Мой дорогой, мой замечательный, как же я тебе благодарна! Отныне ты главный мужчина в моей жизни, после моего драгоценного супруга! Ты такой замечательный! И вдобавок хорошенький!
Опешив от ее напора, я чувствовал, как начинают гореть щеки. Черт, не думал, что меня можно смутить. Но этой особе удалось.
По взрывному темпераменту и характерному цвету волос я сразу догадался, что это мама Селии. Ее спутник подтвердил догадку, представившись:
— Я Ульвар Лейхандер. Это моя обожаемая супруга Аманда. Мы бесконечно благодарны вашему сыну за спасение нашей дочери. И вам, саэр и саэри Ардисс, за то, что вырастили такого отважного мужчину. — Он взглянул на меня. — Мы хотели встретиться с вами, Виктор, еще в день турнира. Но директор Краус не позволил. Он сказал, что вы отдыхаете в больнице. После нам пришлось вернуться домой. А он находится весьма далеко отсюда.