Триединый

Шутки шутками, но в отличие от школьных занятий, во время ночных приключений во мне будто просыпалось что-то давно позабытое. Чувство важного дела. Наслаждение битвой… Только противники казались слабыми по сравнению с теми, к которым я привык…

Стоп! А к каким я привык? Блин…

Это была вторая вещь, напрягавшая наряду со школой. Странные мысли. Неясные образы. Временами казалось, что я вот-вот вспомню нечто очень важное. Но всякий раз это ощущение ускользало, оставляя чувство разочарования или недоумения.

Взять последний случай. Приводя в порядок письменный стол в своей комнате, я нашел рисунок, сделанный днем ранее. При взгляде на меч и молнию, казалось, что это имеет какое-то важное значение. Связь… с чем? Со мной? Потому что я это нарисовал?

Бумажку я спрятал в один из учебников. И вскоре забыл о ней. А ночью мне снилось охваченное огнем поле боя и стяг с теми же символами — молнией и мечом. Потом пещера. Я шел по ней, буквально кожей чувствуя угрожавшую мне опасность. А впереди меня ожидал…

Не помню.

После подобных случаев меня начинало терзать беспокойство по поводу моего душевного здоровья. Вдруг я схожу с ума? Как-то подозрительно часто все это стало происходить. Не может так оказаться, что меня отторгает чужое тело?

Когда подобное начинает накрывать регулярно, волей-неволей начнешь думать о возвращении домой. Пускай родной мир несовершенен. Пусть там у меня были проблемы. Но они хотя бы решаемы. А вот отлет кукухи, грозящий здесь, необратим.

Первоначально я полагал, что вживусь в это общество, узнаю все входы и выходы, буду постепенно двигаться к цели. Но что, если у меня нет времени? Что, если прямо сейчас утекают последние дни, часы, минуты? А я, мать его, танцую…

Самое досадное, я пока не понимал, с какой стороны подступиться к решению задачи. Не идти же к доктору или еще кому с признанием, что я — человек из другой планеты, заселившийся в местного паренька. С такими заявлениями меня надолго закроют в каком-нибудь тихом, уютном местечке с мягкими стенами и решетками на окнах. Нет, действовать нужно иначе. Вот только как?

* * *

Во второй половине дня я решил прошвырнуться по окрестным магазинам и поискать подарок для Селии. У остальных как раз завершились магические тренировки. Проходя по коридору, я то и дело отвечал на приветствия учеников, направлявшихся в свои комнаты.

После поступления в «Стальные розы», испытывая одиночество, я мечтал об общении. А теперь постороннее внимание раздражало. Хотелось сосредоточиться на своих делах, а не приветливо болтать с подростками. Они были мне неинтересны. Недостаточно умные. Совсем неопытные. И, вопреки первым впечатлениям, в большинстве своем — слабые.

Исключением были только Фиорелла и Селия. Они стали моими друзьями, когда я был изгоем. Вдобавок обе вызывали не только дружеские чувства. Что до остальных… да плевать я на них хотел. Раньше говорил себе, что школьные связи могут оказать полезными в будущем. Вот только сейчас я не знал, есть ли оно у меня, это будущее. И ученики, искавшие моего общества исключительно из-за моей силы, подбешивали.

В совершенно отвратном настроении я добрался до школьного холла. Там меня попытался остановить мой одноклассник, Марк Тевернер.

— Приветствую, саэр Ардисс! — обратился он, отделившись от группки приятелей. — Давно хотел поинтересоваться: не дадите мне несколько уроков фехтования?

— Простите, у меня нет на это времени, — не замедляя шага, ответил я.

Признаю, с точки зрения здешнего этикета, это выглядело грубовато. Оскорбления я не нанес, но моих слов хватило, чтобы Тевернер вспыхнул от обиды. Один из его спутников решил утешить товарища:

— Не обращая внимания, Марк. Он же из провинции! Чего от подобного ждать.

Другой фыркнул:

— Из провинции, говоришь? Здесь все хуже. Ты его волосы видел? Он явно не из иризийцев.

Беседовали они негромко, вовсе не намереваясь меня задеть. Но эхо под сводами отлично разносило слова.

— Так и есть! — бросил третий. — Во время родительского дня видал я его мать. Белая, как простыня. Настоящая северная ведьма…

То, что произошло дальше, до сих пор кажется сном.

Меня накрыло волной бешеного гнева. Я перестал соображать. Хуже того, практически потерял связь с реальностью. Перед глазами стояла сцена из прошлого, которого не было: Росальба, обнимающая меня и тихо что-то напевающая. И извне на нее будто наползало нечто плохое, темное, пачкающее. Это сердило… нет, до неистовства злило меня. Я не хотел, чтобы так происходило. Ничто плохое не должно коснуться мамы: ни люди, ни слова!

В глубине тела возникло и стремительно распространилось необычное щекочущее ощущение. Казалось, будто кровь превратилась в газировку и по венам бегут крохотные пузырьки. Их становилось все больше; хаотично сталкиваясь и кружась, они расходились по костям, мышцам, пронзали кожу и разлетались вокруг меня сплетающимися потоками, пульсирующими в такт с моим гневом.

Где-то на краю сознания звучали полные страха крики. Казалось, что дрожит земля и трясутся стены. Стиснув зубы, я тихо зарычал, все больше теряя разум и погружаясь в темные эмоции.

Вдруг стало темно.

* * *

Очнулся я в школьной больнице. По обеим сторонам моей кровати, на стульях сидели Фиорелла и Селия. Ледяная королева читала книгу, тихо переворачивая страницы. Лейхандер дремала, склонившись вперед, положив согнутые руки и голову на край постели. Безотчетно я протянул руку и погладил рыжую макушку.

Селия вскинула голову. Пару раз сонно моргнув, воскликнула:

— Ты проснулся!

Фиорелла невозмутимо поглядела поверх книги:

— Доктор сказал позвать его, когда Виктор очнется.

— Я схожу! — со свойственной ей энергичностью, Селия вскочила, едва не опрокинув стул.

— Что случилось? — спросил я Мэльволию. — Почему я здесь?

— Произошло небольшое землетрясение. Тебе на голову упал кусок штукатурки.

Подняв руку, я прикоснулся к голове. Она оказалась перевязанной.

— Как ты себя чувствуешь?

Прежде чем ответить, я прислушался к ощущениям.

— Да вроде нормально… А вы что здесь делаете?

Фиорелла вновь уставилась в книгу.

— Не хотела, чтобы эта рыжая особа, силой прорвавшаяся сюда, мешала тебе отдыхать. Пришлось следить за ней. — После долгой паузы, она очень тихо добавила: — Я беспокоилась за тебя.

— Спасибо, — с чувством ответил я. — Прости за доставленные неудобства.

Раздались шаги, и возле нас появился врач в сопровождении Селии.