Тринадцатое дитя

Мама и папа приехали домой только к ужину и ни слова не сказали об Офисе и Лане. Я хотела было сказать Лану сама, но потом поняла, что родители не хотели, чтобы мы об этом знали. Я не могла забыть о том, что я слышала, но я могла притвориться, что меня там не было.

Три дня спустя папа, профессор Грэм и профессор Джеффрис отправились изучать поселения.

Их не было почти все лето. Мы получали каждую неделю письма - они приходили так же регулярно и неуклонно, как появлялись восток и закат, - и мама читала их нам вслух после ужина. Иногда люди из колледжа останавливали нас на улице и спрашивали о том, как дела у нас и у папы. В основном это были студенты и профессора. Дважды нас навещал декан Фарли. Из Офиса и из Совета поселений не приходил никто.

В то же время в Мельничный город начали съезжаться люди. Это были жители поселений: семьи фермеров, которые решили переехать в безопасное место и подзаработать денег, раз уж их урожай пропал. Также приехали новые жители с Востока, которые надеялись получить новую землю от Офиса поселений. Но на восточной стороне от Мамонтовой реки осталось мало земли, а Офису и так хватало забот: им надо было следить за деревнями и городками на западе, и они не собирались раздавать новые земли. Поэтому жители Востока почти всегда уходили ни с чем.

Папа вернулся домой в середине августа. Они с профессором Джеффрисом просто приехали однажды без предупреждения - как раз тогда, когда мама пила чай со студентами на переднем крыльце. Папа и профессор полностью обгорели на солнце, и их одежда оказалась в пыли после долгого путешествия, но мы с мамой все равно их обняли. Потом мама заставила их сесть и выпить чаю, несмотря на то что они были в пыли, хотя она ни за что в жизни не позволила бы это сделать ни одному из моих братьев.

На следующий день папа отправился в Офис, который занимался вопросами регулирования поселений. Домой он вернулся в ужасном настроении и тут же заперся у себя в кабинете. Через три дня он отослал копии отчета по поводу того, что происходило в поселениях, в Офис, дяде Мартину из Нового Амстердама и мистеру Лорингу из Вашингтона - он был главой отдела, который занимался вопросами, связанными с Границей, и заправлял всем Офисом поселений в стране. Копии отчета также получили несколько сенаторов, дюжина членов законодательного собрания, которые представляли пограничные штаты, расположенные возле Мамонтовой реки, и главы самых больших поселений, несмотря на то что один из них был в Срединных Равнинах посреди Мамонтовой реки и вообще не имел с папой ничего общего.

С того дня и до начала школы в нашем доме было очень много людей: его можно было сравнить с вокзалом в людный день. Люди приходили и уходили, и разговаривали с папой о его отчете. Три раза появлялся декан Фарли, а однажды я видела даже директора школы мистера Грэя, который пришел в сопровождении профессора Джеффриса. Профессор качал головой и говорил папе, что он настоящий храбрец. Правда, директор заметил, что папа сделал только то, что должен был делать любой человек с совестью. Он говорил еще что-то о том, что Офис Поселений должен наконец-то понять, что колледж не будет плясать ни под чью дудку. Позже я спросила Хью, что имел в виду мистер Грэй, а он заметил, что мистер Грэй был рад показать Офису, что они не могут командовать колледжем.

– Наверно, он не мог сказать им об этом прямо, - задумчиво добавил Хью.
– Ведь он ректор колледжа, и в Офисе могли обидеться.

За день до начала школы мы с Ренни выдергивали сорняки в саду возле кухни, как вдруг во двор вошли двое мужчин. Они носили яркие рубашки и пиджаки из простой ткани. На головах были квадратные шляпы с лентами, в которые были воткнуты перья. Человек постарше был высокий, довольно худой и темноволосый в шляпе с квадратными полями и тремя соколиными перьями. Второй мужчина был среднего роста со светлыми волосами и широкими плечами. Я отметила, что он ненамного старше моего брата Чарли. У него в шляпе было только одно перо - воронье. Оно было длинным и блестящим. Как только Ренни заметила его, она выпрямилась и пригладила волосы.

– Прошу прощения за вторжение, дамы, - сказал мужчина постарше, и Ренни еще больше выпрямилась, стараясь произвести впечатление получше. Не хватало только самодовольной улыбки.
– Не подскажете, где нам найти профессора Ротмера?

– Папа в кабинете, - сказала я.

Ренни хмуро взглянула на меня, а потом улыбнулась гостям своей самой лучшей улыбкой.

– Отец внутри, - сказала она.
– Подойдите, пожалуйста, к крыльцу. Эфф пока сбегает и позовет его.

– Это будет наиболее удовлетворительно, - ответил мужчина постарше.

Ренни тут же за спиной подтолкнула меня ко входу, и я скорчила ей рожу, стараясь, чтобы посетители этого не заметили. Я и так знала, что надо делать, и нечего было ей красоваться. Как только я оказалась в доме, я побежала со всех ног в папин кабинет, чтобы сказать ему о гостях.

Я обернулась так быстро, что папа и гости почти одновременно оказались у двери дома. Папа остановился на мгновение, присмотрелся к гостям, и у него на лице промелькнула улыбка, а это значило, что должно было произойти что-то интересное. Ренни, впрочем, ничего не заметила. Она была слишком занята: проходя мимо меня в дом, она пыталась скорчить мне рожу в ответ.

– Профессор Ротмер?
– спросил мужчина постарше.

– Это я, сэр, - кивнул папа.

– Меня зовут Толлер Льюис, - сказал мужчина, протягивая руку для пожатия.
– Я глава городского отделения общества прогрессивных рационалистов, которое расположено возле Озера Лонга. Это мой племянник, Брант Уилсон. Мы хотели бы обсудить с вами кое-какие деловые вопросы - назовем это так.

Уголки папиных губ дрогнули, словно он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он взял руку мистера Льюиса и пожал ее.

– Какое же дело может быть у общества прогрессивных рационалистов к практикующему волшебнику и преподавателю магии?

Мистер Льюис переступил с ноги на ногу и открыл было рот, но так и ничего не сказал. Брант взглянул на него, а затем обернулся к папе и сказал:

– С вашего позволения, этой осенью мне бы хотелось посещать ваши занятия по теории и применению Заклинания Великого Барьера.

Папа явно удивился. Общество Прогрессивных Рационалистов не любило ни магию, ни волшебников. Я как-то видела их брошюру, где было написано, что магия "заманивает в ловушку и является костылем для людей". "Люди смогут реализовать свой потенциал только в том случае, если прекратят использовать магию и будут использовать вместо нее мозги и сильные руки". Если честно, я не могла понять смысл этой брошюры. В конце концов, чтобы заниматься магией, нужно много мозгов. И зачем кому-то работать в три раза больше, чтобы только сказать, что они построили дом без помощи магии, или сшили куртку, или вырыли колодец? Религия рационалистам тоже не особо нравилась, поэтому они не пользовались особой популярностью.

– Вы случайно не перепутали меня с профессором Свэнсоном?
– тем временем спросил папа.
– Техника - это по его части.

– Нет, сэр, - твердо сказал Брант.
– Я хочу посещать ваш класс по применению заклинания великого барьера. И класс профессора Джеффриса на тему диких животных, которые живут за Мамонтовой рекой. Понимаете, мы надеемся, что в следующем году нам разрешат основать поселение.

– Если вы хотите за пару уроков выучить заклинания для того, чтобы защищать ваших людей от диких зверей, боюсь...

– Ни в коем случае!
– выкрикнул мистер Льюис.

Брант сделал успокаивающий жест, и его дядя поджал губы, прерываясь на полуслове.

– Я не хочу изучать магию, сэр, - сказал он.
– Я хочу понять, что вы делаете с ее помощью - настолько подробно, насколько это возможно. Возможно, эти знания помогут нам найти свои способы для защиты поселения.

Брант покосился на дядю и добавил:

– Нам запрещено только использовать магию. О ее изучении не сказано ни слова.

– Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, я бы ни за что этого не позволил, - проворчал мистер Льюис.
– Но ты еще, чего доброго, сбежишь и запишешься на занятия без разрешения: упрямства у тебя хватает. Я надеюсь, что ты сможешь также устоять перед искушением и не пользоваться полученными знаниями.