Тритон

– Что ты имеешь в виду?
– спрашивает он, как ни в чем не бывало.

Тораф кивает вниз на песок.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Похоже, у тебя красная лихорадка.

– Красная лихорадка раздувает тебя всего, идиот. Прямо перед тем, как убить. А не заставляет твой хвост расти вширь. Кроме того, красный прилив не появлялся уже несколько лет.

Но Тораф и так знает, как выглядит красная лихорадка. Незадолго после того, как он стал Ищейкой, Тораф был отправлен на поиски пожилой Сирены, который покинул всех по собственной воле, чтобы умереть вдали, после того, как он попал в прилив, именуемый людьми “красным”. Торафу пришлось обвязать водоросли вокруг хвоста несчастного и оттащить его тело в Пещеру Воспоминаний.

Нет, он не думает, что у меня красная лихорадка.

Тораф позволяет себе долго смотреть на плавник Галена. Если бы это был кто-либо другой, Гален посчитал бы это грубостью.

– Болит?

– Он ноет.

– Ты еще кого-нибудь спрашивал об этом?

– У меня голова забита другими вещами.

Тем более, что это правда. Галену действительно было некогда об этом думать, вплоть до данного момента. И вот, это подмечено кем-то другим.

Тораф растягивает свой плавник в разных направлениях, и через несколько секунд сгибаний и разгибаний, он в состоянии вытянуть его вдоль торса. Он простирается от шеи до талии, где живот перетекает в бархатистый хвост. Он кивает Галену, намекая проделать то же самое. Гален с ужасом обнаруживает, что его плавник простирается от верхней части головы и заканчивается значительно ниже талии. Он в действительности выглядит, как хвост у кита.

– Я даже не знаю, что и думать по этому поводу, - задумчиво говорит Тораф.
– Я уже свыкся с тем, что у нас двоих самые эффектные хвосты.

Гален усмехается, позволяя своему хвосту опуститься.

– На мгновение я подумал, что ты действительно беспокоишься.

Тораф пожимает плечами.

– Застенчивость тебе не идет.

Гален устремляет свой взор в простирающееся перед ними море.

– Так что ты думаешь о вчерашнем инциденте?

– Кажется, я знаю, от кого Налия и Эмма унаследовали свой характер.

Гален смеется.

– Я думал, Джаген вот-вот упадет в обморок, когда Антонис схватил его.

– Он не особо хорош в общении, да?

– И навряд ли когда-либо был. Я рассказывал тебе, что Налия всегда ведет себя, как чокнутая. Может, это их семейная черта.

Похоже, Tораф мог бы улыбнуться, но вместо этого он резко переводит взгляд обратно на море, вновь нахмурившись.

– О, нет, - стонет Гален.
– Что там такое? Пожалуйста, не говори Эмма. Только не Эмма.

– Рейна, - говорит Тораф сквозь стиснутые зубы.
– Она движется прямо к нам.

Это почти так же плохо. Конечно, могло быть и похуже, учитывая все вчерашние события. Возмутительные заявления Джагена - это без учета сумасбродной демонстрации характера короля Антониса, - помещение членов королевской семьи под задержание Архивами. Теперь они должны оставаться строго в пределах Свободных Вод, пока не закончится суд. Присутствие Эммы, по большей части, все бы затруднило. Уже и так все до одного с подозрением относятся к членам королевской семьи; интересно, что подумал бы совет Архивов, узнай они, что монархи скрывали существование полукровки? Это разрушило бы все надежды, - сколь малыми бы они не были, - на вынесение положительного вердикта от совета.

Нет, прибытие Рейны не самое худшее, что может произойти - если только ее приход не означает, что Эмма в какой-нибудь беде. Но Тораф предупредит его, если Рейна вдруг поплывет быстрее, чем всегда. Все же, в появлении Рейны без предупреждения нет ничего хорошего. У Торафа с Громом будет одинаковое неприятное состояние. Ко всему прочему, еще и вечная проблема - ротик Рейны. Но чего еще они могли ожидать? Рейна никогда не любила оставаться в стороне. Он знал, что это всего лишь вопрос времени.

– Ты должен встретить ее, и сказать ей вернуться до того, как она прибудет в Свободные Воды.

Тораф качает головой.

– Она уже пересекла черту. Рейна отправилась в путь еще вчера, когда все были на заседании. И я ничего не мог поделать.

Тораф поворачивается к Галену:

– Ищейки уже почувствовали ее. Она преодолела предел досягаемости, по крайней мере, двух Ищеек Посейдона. Они следуют за ней.

– Как долго ей еще сюда плыть?
– Гален все еще не может ее почувствовать, а значит, она находится на значительном расстоянии.
– Почему ты не плывешь ее встречать?

– Пока мы говорим, за нами следят, - он наклоняет голову влево, и Гален чувствует в этом направлении пульс Джагена, который становится все сильнее с каждой секундой. Он движется к ним.

– Вот акула, - бормочет Гален.

Тораф кивает.

– Я знаю. Но прежде, чем он подплывет близко, я должен кое-что тебе сказать, - он поворачивается к Галену.
– Эмма тоже была в воде вчера.

Гален зажимает пальцами переносицу.

– Отлично.

– Она с кем-то была, Гален. С одним из нас.

– Что? С кем? Почему? Прекрасно. Просто прекрасно.

Тораф почти незаметно качает головой.

– Не так громко. Говорю же тебе, у них десять Ищеек, следящих за тобой прямо сейчас, - он вздыхает.
– Это была Джаза.

– Джаза? Я её не знаю.

– Я знаю. Она малек, ей всего лишь десять лет. Я подслушал, как ее мать Кана сообщила одному из Архивов, что она куда-то уплыла и исчезла. Я вот что думаю… Я думаю, она разговаривала с Эммой. Они находились близко друг от друга. Достаточно близко в течении длительного времени, так что они, возможно, общались. Странно то… что Эммы вообще как бы не было в воде, а потом вдруг раз, - и она внезапно появилась, словно приплыла на лодке и с нее прыгнула в воду.

– Клянусь, если… - Галену приходят в голову всевозможные способы убийства Рейчел, в случае ее участия в этом, но тут ход его мыслей обрывает приближение его нового, первоочередного объекта ненависти.

– Ваше Высочество, я слышал, ваша прекрасная сестра планирует в скором времени к нам присоединиться, - раздается голос Джагена позади них.
– Что за чудное воссоединение.

Гален закатывает глаза, прежде чем к нему повернуться.

– Вы правы, Джаген. Рейна соскучилась по вам. Она обожает, как вы гримасничаете, когда расстроены. Она говорит, это лучшее выражение морды бородавчатки, которое она когда-либо видела.

Джагену не нравится такой ответ. Его губы изгибаются в оскале.

– Ну же, юный принц. Посмейтесь надо мной. Заверяю вас, другого шанса вам больше не предоставится.

Тораф загораживает собой Галена.

– Это звучит, как угроза. А насколько я знаю, угроза в адрес члена королевской семьи все еще подлежит наказанию.

Гален хватает его за плечо.

– Все в порядке, Тораф. Пусть этот кальмар выпустит чернила. Чернила сохранятся ненадолго, лишь до тех пор, пока не растворятся в водном потоке. Когда защитное облако исчезнет, все увидят, что на самом деле происходит.