Триумф поражения

— Вы серьезно? — не верю я в происходящее.

— Более чем, — кивает Холодильник. — Вперед!

— Я не пойду! — протестую я, но почему-то писком. — И вы не заставите меня переодеться!

И через секунду оказываюсь прижатой к стене. Руки Холодильника смыкаются на моей шее, но не больно, а нежно.

— Нина Сергеевна! — губы Холодильника говорят прямо в мой рот. — На вашем месте я бы так не рисковал. Вы настойчиво вызываете во мне желание вас переодеть. Впрочем, я согласен.

Поцелуй начинается как легкое приглашение, за несколько секунд превращаясь в настоящее нападение. Когда я, по сложившейся традиции парализованная, начинаю это осознавать, поцелуи превращаются в настоящее сумасшествие, сильные, глубокие, болезненные.

— Саша! Ты у Нины Сергеевны? — голос Светланы из приемной отрывает меня от Холодильника, хотя мужчина пытается меня удержать и просит меня молчать, прижав к моим губам палец.

— Светлана! — радостно кричу я, в порыве вдохновения закусив его палец зубами.

Большие карие глаза Холодильника становятся бездонными и черными. Он не отрываясь смотрит на свой палец, а мне не хватает ума разжать зубы. Александр Юрьевич успевает опомниться первым и, осторожно проведя ладонью по моей щеке, с усилием отбирает палец.

Красивая, в модном белом кашемировом пальто, Светлана напоминает готовую невесту.

— Саша! Я успела! Я успела хотя бы к концу вашего праздника! — приветливо махая мне рукой, в кабинет входит Светлана Кирилловна.

— Я вижу, — спокойно отвечает ей Холодильник, глаза которого по-прежнему отражают черную бездну.

— Потанцуем? — кокетничает Светлана, вцепившись в локоть жениха, почему-то перенесшего дату свадьбы.

— Ты знаешь, что я не люблю, — брюзжит Холодильник.

Пробираюсь к дверям.

— Вы куда?! — рявкает Холодильник. — Вы недослушали мое последнее распоряжение.

— Как раз дослушала, — уверяю я его. — И пошла выполнять.

Фиолетовую мини-юбку и черную атласную блузку с запахом я нахожу быстро. Желание выбесить Холодильник меня пугает, но не останавливает. Трачу время на переделку прически: распускаю волосы и тщательно их расчесываю.

Когда в новом наглом образе я спускаюсь в кафе, то вижу танцующих медленный танец Светлану и Холодильника. Рассеянный отрешенный взгляд Холодильника бродит по залу и останавливается на мне.

Фиолетовая юбка играет свою роль просто безупречно: расслабленная ладонь Холодильника на талии Светланы резко сжимается в кулак, лицо каменеет, подбородок становится еще квадратнее, глаза загораются бенгальскими огнями.

Димка усмехается, Костик потирает руки, Римма Викторовна охает и только Дарья Владиленовна по-матерински нежно смотрит на меня и на Александра Юрьевича и почти хлопает в ладоши.

Встречаюсь глазами с губами Холодильника, которые говорят одно слово, прекрасно читаемое даже издалека: "Убью!"

Глава 21. Фиолетовая юбка

Ревнивцы не нуждаются в поводе:

они часто ревнуют совсем не по поводу,

а потому что ревнивы.

Уильям Шекспир

— А он? А ты? А он? Да ладно! Вот фрукт! — короткие реплики моей подруги Ленки время от времени прерывают мой эмоциональный рассказ о вчерашнем празднике в агентстве.

Вечер праздничного дня мы проводим вместе: сидим на моей кухне и допиваем розовый брют, который не лез мне в рот вчера. А сегодня ничего — третий бокал заливается легко и бодро.

Вчерашний вечер стал для меня настоящим потрясением и новым уровнем наших странных, паранормальных отношений с Холодильником. Считав с уст Хозяина "Убью!", я криво улыбнулась (от страха), гордо выпрямилась (от злости) и плавно прошествовала (от безысходности) к своему столику, за которым сидела с Димкой и Костиком.

— Восхищен! — зубоскалит Димка, измеряя наглым взглядом длину моих ног и оценивающе присвистывая.

— Я предполагал, что они длинные и стройные, — задумчиво тянет удивленный Костик. — Но одно дело думать, другое — видеть! Я в ауте!

— И мы оба — трупы! — испуганно констатирует Димка, поймав выражение глаз Холодильника. — Срочно делаем скучающие лица! Пошла ты со своими ногами, Симонова-Райская!

— Куда? — шиплю я, деланно улыбаясь.

— На все четыре стороны! — искренне отвечает Димка. — Я профессиональный трус! Мои кубики на прессе — детский сад против кулаков Хозяина.

— До его кулаков дело вообще не дойдет! — картинно паникует Костик, для храбрости выпивая рюмку текилы. — Нас вырубит одним ударом его охрана. Ты Нинкиного Евгения видел?

— Он не мой, он Холодильника! — слабо протестую я, опасаясь смотреть на Хозяина.

— Правильно, не смотри! — нервно хихикает Димка. — Он жжет напалмом. Мы уже не в счет. Но и от тебя горстка пепла должна остаться. Как там в детстве говорили? Ноги выдернет и спички вставит! Гарантирую!

— Я бы тоже выдернул! — неожиданно поддакивает пьяненький Костик. — Смотри, Прохора Васильевича на твоих ногах заклинило. Мои айтишники все теперь твои рабы.

Кошу глаза направо: программисты из отдела Костика, четверо молодых мужчин, понимающе мне улыбаются и даже подмигивают. Погорячилась ты, Нина, с фиолетовой юбкой… Хотя… Позвольте!

— Марину из рекламного кто-нибудь видит?! У нее юбки вообще как будто нет! — вяло возмущаюсь я.

— Для Маринки — это норма. За времена дресс-кода прошлые ее наряды еще не забыты, — доходчиво, словно маленькому ребенку, объясняет Димка. — А ты, мать, так нас раньше не баловала.

Он, конечно, прав. Эта юбка у меня вообще случайно оказалась: мы с Ленкой летом хотели по ночным клубам искать ей олигарха вместо гада Витьки. Надо признать, что с юбкой я промахнулась, как чуть ранее с платьем Чикаго. Теперь, кроме хорошей мины при плохой игре, и рассчитывать не на что.

— Мне кажется или Хозяин смотрит на меня? — нервничает Димка. — Точно смотрит! Решает, как меня убивать будет, медленно или быстро.

— Выбирай, чтобы быстро! — серьезно советует почти протрезвевший Костик. — Еще пытать могут…

— Прекратите, придурки! — шиплю я на них, опрокидывая второй бокал сухого белого вина. — Димка! Зачем он на тебя смотрит?

— Будь я проклят! — Димка почти трет глаза. — Он посмотрел на меня, на свою Светлану и снова на меня. Кто ему рассказал, что она мне нравится?!