Триумф поражения

— Нина, к тебе пришел Гена! — звонит мне Римма Викторовна. — Охрана спрашивает, надо ли пропускать.

— Александра Юрьевича нет? — быстро спрашиваю я.

— Нет. Еще нет, — отвечает Римма Викторовна.

— Тогда пусть пропустят.

Надо с Геной по-человечески поговорить. Мы не виделись с того злополучного дня, когда я зазвала его в бар "Уховертка".

Увидев меня в комбинезоне, Гена слегка оторопел.

— Нина, что случилось?

— Ничего. Начальник утвердил такой дресс-код, — вздыхаю я, лукаво улыбаясь.

— Да ладно… — не верит мне приятель.

— Шучу. Иду на чердак с важной миссией, — таинственным шепотом сообщаю я. — Так что, если ты поговорить, то покороче.

— Я, конечно, поговорить… — теряется Генка. — Слушай, давай помогу?

— У нас больше нет комбинезона, — сетую я, обрадовавшись, что можно идти на чердак не одной. Всё-таки клаустрофобия… А ты сегодня такой… модный.

Гена в стильном клетчатом костюме-тройке, красивый, торжественный. Слава богу, без цветов.

— В гримерной есть большой синий халат, — вспоминает Димка. — Тебе подойдет.

Димка провожает нас на чердак, как член государственной комиссии космонавтов на космодром. Дурашливо крестит и даже целует меня в лоб.

Кодовый замок быстро открывается.

— Вот. Внутри предохранитель. Осторожно с ним. Не заденьте, а то дверь закроется, — пугает нас Димка.

Старый чердак заставлен коробками, чемоданами, сундуками. Настоящий антиквар сошел бы здесь с ума от вожделения. Хочется открыть все и посмотреть, что же там лежит. Вспоминаю, что последний раз я была здесь с отцом, когда мне было лет семь-восемь. Я должна их найти…

— Что ищем? — бодро спрашивает Генка. — Клад? Иконы? Золото?

— Кукол! — отвечаю я. — Мы ищем кукол моей прабабушки Райской Ольги Ждановны.

— А где они? — с сомнением разглядывает десятки коробок мой добровольный помощник.

— Я помню, что они в картонных коробках. Каждая отдельно. Точно не в сундуках и не в чемоданах. Возможно, даже подписаны, — мучительно вспоминаю я.

— Тогда вперед! — паясничает Гена. — Может, их позвать, и они отзовутся?

— Не пугай! — прошу я искренне. — Я их вообще-то не люблю. У меня куклофобия.

— Хорошо-хорошо, — успокаивает меня Генка. — Справа налево или слева направо?

— По часовой стрелке! — бодро командую я.

— Слушай, а они антикварные? Им по сколько лет? — любопытствует Гена.

— Антикварные. Антиквариатом принято называть все предметы искусства, созданные до Второй мировой войны. Куклы, в основном, фарфоровые. Из Китая, Франции и Германии.

Пыли много. Хорошо, что мы надели маски. За час мы находим всех кукол. Справились бы быстрее, но так интересно разглядывать то, что мы обнаруживаем в разноцветных коробках!

Посуда с клеймом царского двора. Старинные платья и туфли. Много книг, журналов.

Первой куклой, найденной нами, становится немецкая девочка ростом аж семьдесят три сантиметра, в синей шубке и синей меховой шапочке.

Второй тоже немецкая рыжеволосая кукла Вероника в зеленом атласном платье, к которой прилагается маленькое деревянное кресло и плюшевая собачка.

Третьей становится изящная француженка Маргарита в длинном коричневом платье и кружевных панталонах. Черные волосы завиты в тугие локоны.

Номер четыре меня очаровывает и пугает одновременно. Это семидестипятисантиметровая немочка Розина в длинном белом одеянии, белом чепце с собственной ванной комнатой. Вот кто похож на привидение!

Всего кукол находится семь штук. Одна красивее другой. Я аж трясусь от возбуждения.

— Вроде все! — констатирую я. — Теперь надо осторожно перенести их в мой кабинет, и я буду вызывать специалиста, чтобы их освежить.

— Подожди! — Генка хватает меня за руку. — Ты обещала поговорить.

— Конечно, поговорим, — киваю я приятелю. — Не здесь же.

— Нет. Здесь! — вредничает Генка. — Там будет твой чокнутый начальник!

— Гена! — взываю я. — Здесь пыльно и неуютно. Я хочу на свет к людям!

— Нет! — настаивает Гена и… захлопывает дверь, снимая ее с предохранителя.

— Ты чего? — я даже стаскиваю маску. — Ты пьян?

— Я абсолютно, категорически трезв! — важно говорит Гена. — Ты теперь меня не отфутболишь, как всегда!

— Гена! Как мы будем выходить? — устало спрашиваю я, садясь на ближайший сундук.

— Позвонишь кому-нибудь, — беспечно пожимает плечами Гена.

— У меня нет телефона. Я его не брала, — чихаю я и снова надеваю маску.

— И у меня нет, — растерянно и испуганно говорит Генка, только сейчас поняв, что натворил. — Но тебя же будут искать.

— Кто?! — психую я. — Я Димку с эскизами отправила к Ленке и с набросками ролей в театральное училище к Эмме. Это часа на три.

— А остальные? Тебя же должны потерять? — возмущается Генка. Вот молодец! Смеет возмущаться!

— Я на больничном. Меня не должно быть на рабочем месте до завтра, — в бешенстве рычу я. — Гена, прости, но ты идиот!

— Вовсе нет! — сопротивляется мой незадачливый поклонник. — Я верю, что нас скоро спохватятся. Прекрасная возможность расставить все точки над "и"!

— Ставь свои точки! — дергаюсь я, вставая с сундука.

Эта фраза была ошибкой. Она заставляет Гену рвануться ко мне, будто мы играем в догонялки, и схватить меня, будто я уже проиграла.

— Ниночка! — ласково шепчет Генка, снимая с меня маску. — Я так тебя люблю. Мы обязательно должны быть вместе. Никто не будет ценить тебя так, как я!

— Почему никто? — обижаюсь я, тут же расстроившись. — У меня есть еще пара предложений.

— Как ты можешь сравнивать! — кричит Генка. — Меня и совершенно посторонних тебе мужчин?!

Пока я трачу время на осмысление того, что сказал Генка про посторонних мужчин, он меня сильно, крепко, больно целует.

В этот момент дверь на чердак распахивается, и в дверном проеме я краем глаза вижу две фигуры: Николая и Холодильника. Радостно мычу, отпихивая разошедшегося Генку, но это плохо получается. Помогает мне Николай, который сначала с заметным глазу усилием останавливает Холодильника, делающего шаг вперед, потом аккуратно отрывает Гену от меня, вежливо со мной поздоровавшись. Николай, обнимающий Гену, куда-то исчезает вместе с ношей.