Трое в снегу

– - Почему бы и нет?
– - сказал Шульце.
– - Если он хорошо знает старого Тоблера, то уж справится с этим.

– - Но отчего совершенно посторонний человек решился мне помочь?

– - Наверное, вы ему симпатичны, -- сказал Шульце. Такое объяснение, видимо, показалось кандидату наук недостаточным.

– - Разве я симпатичен?
– - спросил он удивленно. Шульце улыбнулся.

– - Даже чрезвычайно!

– - Извините, это ваше личное мнение?
– - спросил молодой человек, покраснев.

– - Это мое твердое убеждение, -- ответил Шульце и тоже смутился.

– - Славно, -- сказал Хагедорн.
– - То же самое вызываете и вы у меня.

Помолчав, они доехали до пятого этажа.

– - Вы живете на громоотводе?
– - спросил Хагедорн, когда Шульце начал подниматься по лестнице на шестой этаж.

– - Еще выше, -- ответил тот.

– - Господин Кессельгут хочет послать Тоблеру мои работы, -- сообщил Хагедорн.
– - Надеюсь, старый миллионер кое-что смыслит в рекламе. Ну вот, опять я завел свою шарманку, да? Но это не выходит у меня из головы. Я сбился с ног, мотаясь по Берлину уже не первый год. Почти каждый день меня отфутболивают куда-нибудь еще. Наконец, увозят в Альпы. И едва я там появляюсь, как совсем чужой человек спрашивает меня, не хочу ли я служить в концерне Тоблера.

– - Желаю удачи, -- сказал Шульце. Они шагали по узкому коридору.

– - Когда я заработаю денег, то отправлюсь в большое путешествие вместе с матерью, -- заявил Хагедорн.
– - Может быть, на озера в Северной Италии. Мать была только в Свинемюнде и Гарце. Для шестидесятилетней женщины это мало, не правда ли?

Шульце был того же мнения. Пока молодой человек рассказывал о выигранных призах и связанных с ними географических познаниях, Шульце возился с дверным замком. Открыв дверь, он зажег свет.

Стокгольм и шхеры застряли у Хагедорна в горле. Он уставился бессмысленным взглядом на убогую каморку. После долго молчания он сказал:

– - Вы меня разыгрываете!

– - Входите, входите!
– - пригласил Шульце.
– - Присаживайтесь, пожалуйста, на кровать или в умывальный таз! Где угодно!

Хагедорн поднял воротник пиджака и сунул руки в карманы.

– - Холод полезен для здоровья, -- сказал Шульце.
– - В крайнем случае не сниму домашние туфли, когда лягу спать.

– - Даже шкафа нет, -- сказал Хагедорн, оглядевшись.
– - Как вы все это объясняете? Мне даруют шикарный апартамент. А вас премируют чердачной конурой и собачьим холодом!

– - Есть единственное объяснение, -- сказал Шульце.
– - Вас приняли за кого-то другого! Кто-то осмелился подшутить. Возможно, он распустил слух, что вы престолонаследник Албании. Или сын мультимиллионера.

Хагедорн показал залоснившиеся рукава пиджака и поднял ногу, демонстрируя библейский возраст ботинка.

– - Я похож на них?

– - Именно поэтому! Есть немало экстравагантных личностей среди тех, кто в состоянии оплатить свои сумасбродства.

– - Я не страдаю сплином, -- сказал Хагедорн.
– - Я не наследник престола и не миллионер. Я проклятый бедняк. Моя мать пошла в сберкассу, чтобы я смог разок-другой выпить пива.
– - Он с яростью стукнул кулаком по столу.
– - Вот! А теперь я пойду к директору отеля и скажу, что его одурачили и чтобы меня немедленно переселили сюда наверх, рядом с вами, в нетопленую собачью конуру!
– - Он шагнул к двери.

Тоблер понял, что его затея в опасности. Он схватил молодого человека за пиджак и усадил на единственный стул.

– - Дорогой Хагедорн, не делайте глупостей! От того, что вы поселитесь в ледяной ящик рядом со мной, мы оба ничего не выиграем. Будьте умницей! Оставайтесь таинственным незнакомцем! Сохраните ваш номер, чтоб я знал, куда мне пойти, если замерзну! Пусть вам носят коньяк, черт возьми, бутылку за бутылкой, и положат в постель сто горячих кирпичей! Кому от этого плохо?

– - Ужас!
– - сказал молодой человек.
– - Завтра утром придет массажист.

– - Массаж полезен!
– - засмеялся Шульце.

– - Знаю, -- сказал Хагедорн.
– - Усиливает кровоснабжение кожи.
– - Он хлопнул себя по лбу.
– - А швейцар собирает почтовые марки! Мистификация хорошо продумана! И я, дурень, вообразил, что люди здесь душевные от природы.
– - С обиженным видом он швырнул конверт, наполненный марками, на стол.

Шульце профессионально проверил содержимое конверта и сунул его в карман.

– - У меня замечательная идея, -- сказал Хагедорн.
– - Вы переселитесь в мой номер, а я буду жить здесь. Директору скажем, что он ошибся. Престолонаследник Албании -- вы! Хорошо?

– - Нет, -- возразил Шульце.
– - Для наследника я слишком стар.

– - Бывают и старые наследники, -- заметил Хагедорн.

– - А уж за миллионера меня никто не примет!
– - сказал Шульце.
– - Вы только представьте: я -- миллионер! Умора!

– - Во всяком случае, убедительного впечатления вы не производите, --откровенно признался Хагедорн.
– - Но я не хочу быть кем-то другим!

– - Сделайте это ради меня!
– - попросил Шульце.
– - Мне так понравились котята.

Молодой человек почесал в затылке.

– - Ну ладно, -- согласился он.
– - Но перед отъездом мы повесим объявление на черной доске, в котором сообщим, что отель стал жертвой обмана какого-то шутника. Да?

– - Это не к спеху, -- сказал Шульце.
– - Прошу вас, останьтесь пока загадкой!

Глава восьмая

СНЕГОВИК КАЗИМИР

Публика была шокирована, увидев обоих, когда они шли рядом через холл. Какая бесцеремонность! Ну что может быть общего между таинственным миллионером и единственным в отеле бедняком! Уж настолько реалистично ему незачем играть свою роль!

– - Убиться можно!
– - сказал Карл Отважный, стоя возле швейцара.
– - Ох, этот Шульце! Уму непостижимо!

– - Каспариус и Маллебре -- обе уже охотятся за молодым, -- сообщил дядюшка Польтер.
– - Он был бы у любой как у Христа за пазухой!

– - Сравнение верно лишь отчасти, -- заметил директор. (При случае он был склонен к педантичности.)

– - Пожалуй, я придумаю для господина Шульце какое-нибудь побочное занятие, -- сказал швейцар.
– - Иначе его не оторвешь от миллионера.

– - Может быть, он скоро уедет, -- сказал Кюне.
– - В чердачной каморке, которую мы ему подыскали, вряд ли он надолго застрянет. Еще ни одна горничная, ни один коридорный не выдерживали там.

Дядюшка Польтер знал людей лучше. Он покачал головой.

– - Ошибаетесь. Шульце останется. Шульце упрямец. Директор отеля последовал за двумя странными постояльцами в бар.

Играла капелла. Несколько элегантных пар танцевали. Колониальный офицер Салливан пил по старой привычке чистое виски и уже перебрал. Оседлав табурет у стойки и выпучив глаза, он явно принимал "Брукбойрен" за какой-нибудь гарнизонный клуб в Северной Индии. :