Трогать запрещено
Шрифт:
– То есть настолько тебе со мной скучно, да, что ты засыпаешь под мой голос? – охаю.
– Ю-Ю-Юля…
Я улыбаюсь. Наклонившись, клюю любимого мужчину в заросшую щеку. Еще один «чмок» запечатляю на его губах. Стараясь сильно на него не наваливаться и не прижиматься, чтобы ни в коем случае не сделать больно. Осторожно провожу ладошкой по груди и животу Титова, поглаживая.
– Кстати, кхм… – говорит Дан, – про внуков, Юль, – судя по тону, напрягается.
Я отстраняюсь.
– Да?
Дан мнется:
– Мы… ты…
– Ч-что?
Богдан отпускает взгляд вниз,
– Мы что, беременны?
Я аж дар речи теряю от неожиданности. Сложив губы в букву «о», опасливо кошусь на собственный живот. Переварив озвученный Титовым вопрос, охаю:
– Нет! Нет, конечно! С чего ты взял?
– Ну, мало ли, может, ты матери моей не просто так пригрозила. А мне сразу сказать побоялась. Если что, то я… счастлив. Правда! И…
– Я не беременна! Нет! Да мы же… мы предохранялись! Да же? У тебя же все было под контролем?
– Как много «же», – ухмыляется Титов. – Контроль контролем, а в жизни бывает всякое…
– Богдан!
– Просто хочу уточнить, – улыбается Титов, обратно притягивая к себе, целуя в нос, – что бы ни случилось, не бойся мне рассказать. Никогда и ничего, Юль! Вместе мы все решим и со всем разберемся. Идет?
Черт! Я слышу, как на моей шее захлопнулся капкан.
– Мхм, – кусаю губы, зажмурившись.
Сердце начинает бахать, как ненормальное.
– Не слышу уверенности в тоне, – щиплет меня за ягодицу Дан.
– К разговору о честности, – вздыхаю, понимая, что умолчать об отчислении не получится.
– Так…
– Ты только сильно не нервничай и не напрягайся, ладно?
– Котенок, я еще на твоем «мхм» напрягся. Выкладывай, давай.
– В общем, тут такое дело… Меня отчислили из академии…
Секундная заминка и… бум!
– Юлия, мать твою, Данилова, и ты молчала?!
Глава 42
Юля
– Guten Morgen, – зажмуриваюсь. – Guten Morgen… – повторяю сосредоточенно, беззвучно шевеля губами. – Mein Name ist… м-м-м… – подглядываю одним глазом в блокнот, – Julia. Mein Name ist Julia!
Ну, уже что-то!
Подтягиваю колени к груди и щелкаю на стрелку, возобновляя просмотр видеоурока по немецкому языку. В наушнике раздается немного грубоватый голос девушки лингвиста, которая дает новую фразу для запоминания. Я, как примерная ученица, конспектирую все в блокнот.
В больничной палате стоит звенящая тишина. Слышно только пиликанье медицинских приборов, мое натужное пыхтение и шелест стержня ручки по бумаге. Дан спит. На его лице выражение полной безмятежности. После процедур ему вкололи сильное обезболивающее. Титов до последнего сопротивлялся. Пока я клятвенно не пообещала, что буду сидеть рядом и не оставлю его ни на минуту, пока он отдыхает. Только тогда этот невыносимо упрямый мужчина позволил себе расслабиться и уснуть.
– Wie geht es dir?
Как у нее выходит так ловко гакать все эти жуткие “г” и шипеть сложные “х”?
– Wie geht, Юля… geht… п-ф-ф-ф!
Потираю переносицу, задирая голову к потолку. Уже голова начинает болеть! А это всего лишь третий урок. Господи, ну почему не английский? Я еще
со школы знаю его на твердую «пять»!Бросаю взгляд на спящего Титова и, стиснув зубы, в пару кликов перематываю видео на начало. Я справлюсь! Обязательно! Запускаю урок по новой, с самого начала…
– Guten Morgen. Mein Name ist Julia. Wie geht es dir…
Уже почти неделя прошла, как я провожу все свое время в больничной палате бок о бок с Богданом. Медленно, но верно он идет на поправку. Синяки потихоньку сходят, ребра заживают, рука тоже чувствует себя чуточку лучше. С головой вот проблемка. Частенько болит и кружится. Но врач говорит, что после его травмы это нормально. Покой, покой и еще раз покой – универсальное лекарство от всех травм Титова.
Ирина Григорьевна после нашего с ней разговора в столовой держится от меня особняком. Все еще морщит нос в мой адрес, но на «взрослые разговоры» больше не вызывает. Это победа. Раз в день навещает сына в больнице, задерживаясь на час-другой и никогда дольше. Насколько я знаю, женщина купила билет на самолет. Возвращается в Краснодар в понедельник. Через два дня. Не могу не сказать, что от этой новости мне вздохнулось чуть легче…
Расследование дела Богдана вышло на финишную прямую. На днях к нему снова заглядывал следователь. Ну, тот самый, с которым я неделю назад столкнулась в коридоре. Сообщил, что троих отморозков уже поймали. Допросили. Те, в свою очередь, сдали других двоих своих подельников. Еще день-два, и есть шанс узнать имя заказчика. Одно известно точно: нападение каким-то образом связано с конкурентами Дана. А еще здесь замешан тот, кто слишком хорошо Титова знает: от его расписания до привычек. Вот тут круг значительно сужается.
От Илоны, кстати, больше ни слова. После того, как я поведала Титову историю с отчислением из Академии, он пришел в ярость. В какой-то момент мне показалось, что сейчас Дан подскочит с кровати и полетит из больницы прямым рейсом до Питера, восстанавливать справедливость и разбираться с бывшей. Благо, мне удалось его усмирить. Хотя Титов до сих пор не верит, что я мысленно уже отпустила Академию и распрощалась с ней. Но это так. У меня начинается новая страница в жизни. Чистая, белая, более зрелая и счастливая. Рядом с любимым человеком. А свет клином на Питере не сошелся! Алла Демьяновна сама сказала – я талант. А такой «талант» с руками и ногами оторвут в любом ВУЗе. Даже и в Берлине. А почему нет? В общем, время покажет. Пока же…
Ох, уж этот «geht» непроизносимый!
Богдан
Приятно открывать глаза и видеть Юльку. Я от этого еще с нашего отпуска на базе начал кайфовать, частенько намеренно просыпаясь раньше девчонки. А уж когда ты в таком отвратно-беспомощном состоянии валяешься в больничке, видеть ее рядом – бесценный подарок с небес.
Чем я ее такую заслужил? Уже с сотню раз за эту неделю задавал себе этот вопрос. Любая бы перекрестилась, отмахнулась и бежала сломя голову. На хрен бы я был такой не нужен никому. С моим то “багажом” за плечами в виде проблемной бывшей и вредной матери. С этими побоями и переломами. Да и характером, что ни разу не сахар. Любая. Но только не Юлька.