Трон

Бальтазар перебил его:

— Царь погиб в результате несчастного случая — это очевидно. Однако устроит ли такое объяснение Арад-бел-ита и Набу-шур-уцура? Молочный брат принца уже арестовал всех жрецов, которые находились в храме, вот-вот начнет допросы, а под пытками что угодно скажешь…

— Мне-то чего бояться, я всегда был преданным сторонником Арад-бел-ита.

— Пока он не оказался в опале... А потом ты сразу переметнулся на сторону Закуту… А потом снова сменил хозяина, стоило принцу вернуть себе расположение отца…

— К чему ты клонишь? — неприязненно спросил Бэл-эмурани.

— В отличие от принца, Набу-шур-уцур никогда не доверял тебе. Ему нужен только повод. А он найдется. Разве это не ты помог храму с мастерами для ремонта? Разве не ты пожелал полностью обновить постамент, как будто это твоя прямая обязанность? Но главное твое преступление состоит в том, что ты позволил Набу-аххе-рибу, изменнику, вернуться в город, не взяв вовремя под стражу. И ты знаешь, Набу-шур-уцур получит все эти признания от жрецов.

— А разве это не ты привез Набу-аххе-риба в Калху? — передразнил Бальтазара наместник. — Как видишь, я знаю не меньше твоего, и угрожать мне не стоит.

— Тогда ты понимаешь, почему меня это беспокоит. Не лучше ли нам вместе придумать, как избежать наказания за то, что мы не совершали?

На кое-то время они замолчали. Бальтазар был спокоен и ждал, что ответит наместник, а тот нервничал и не знал, как поступить: «Я могу просто взять его под стражу. А потом — задушить в подвале; или передать Набу-шур-уцуру… Только поможет ли это? Набу действительно меня не любит. И что же я делаю? Вместо того чтобы себя обезопасить, своими же руками рою себе яму?» Спросил уже вслух:

— И как нам избежать наказания?

— Подними людей. «Жрецы схвачены, будто воры, только за то, что боги разгневались на Син-аххе-риба». Это не может не возмутить горожан…

Это было несложно. Рано утром, несмотря на мелкий моросящий дождь, пронизывающий ветер и непривычную для Калху прохладу, царский дворец окружила разъяренная толпа в несколько сот человек, грозящая расправой тем, кто арестовал их священнослужителей.

Вскоре к Набу-шур-уцуру с небольшой охраной пробился Бэл-эмурани, чтобы заставить его прислушаться к голосу разума:

— Толпа все прибывает. Еще немного — и она вынесет ворота. Чем тебе так насолили эти жрецы, что ты осмелился взять их под стражу?

Набу, не сводя с наместника внимательного взгляда, сказал:

— Этой ночью в храме бога Нинурты погиб Син-аххе-риб.

— О боги, — прошептал Бэл-эмурани, рухнув на колени. — О горе нам! Великое горе постигло Ассирию!

И наместник принялся стенать, рвать на себе волосы.

Час спустя из главных ворот дворца под ликование толпы вышли все жрецы. В это же самое время бывшую царскую резиденцию через другой выход покинул Набу-шур-уцур. Бальтазар уезжал с ним. Они спешили в Ниневию…

Мар-Зайя бесследно исчез.

***

Узнав о смерти отца, Арад-бел-ит приказал немедленно созвать малый совет.

К полудню в тронном зале царского дворца собрались первый министр Ассирии Набу-Рама, министр двора Мардук-нацир, казначей Парвиз, ревизор царских счетов Палтияху, наместник Ниневии Набу-дини-эпиша, начальник внутренней стражи Ниневии Бальтазар, командир царского полка Ашшур-ахи-кар и царский постельничий Чору. Арад-бел-ит и Набу-шур-уцур появились последними. Принц, печальный и одновременно торжественный, ни на кого не взглянув, быстро пересек зал, но затем осторожно, словно опасаясь спугнуть удачу, опустился на золотой трон своего родителя и заговорил:

— Этой ночью в Калху, в храме бога Нинурты, погиб Син-аххе-риб, мой отец…

Бывают слова, которые берут за горло мертвой хваткой. Далеко не все из присутствующих знали о причине этого совещания, и поэтому пауза затянулась. Набу-шур-уцур пристально посмотрел на Мардук-нацира. Старому царедворцу не надо было намекать дважды. Он рухнул на колени.

— Мой царь! Прикажи — и мы пойдем за тобой до конца!..

Царь! Он ждал этого тридцать семь лет! Ничто в мире не могло в эту минуту омрачить его счастья. Он выбросил из головы все, что мешало насладиться этим неповторимым моментом. Смерть жены, отца… Забыть и идти дальше! Царь! Он стал царем!

В тот день малый совет заседал до глубокой ночи.

Сначала обсуждали, как и когда сказать народу о смерти Син-аххе-риба. Надо было упомянуть, что это кара богов, и бросить тень на Ашшур-аха-иддина. Но главное, объявить царем Арад-бел-ита — единственного законного наследника трона.

Пришли к выводу, что торопиться не стоит.

«Пусть народ шепчется по углам, а мы пока поднакопим силы, тайно обезвредим врагов, найдем союзников».

Однако долго тянуть тоже не годилось.

Договорились: снять завесу с тайны на седьмой день.

Стали решать, кто объявит об этом на главных площадях в крупнейших ассирийских городах Ниневии, Калху, Арбелах, Аррапхе, Ашшуре, если бывший царский глашатай оказался в числе заговорщиков. Тут же назначили нового. Им стал Агга, который приходился Мардук-нациру внучатым племянником.

Потом вспомнили, что в город Ашшур нового царского глашатая не пустят, ведь там прочно обосновалась Закуту. Ашшур-ахи-кар доложил, что город уже осажден, однако надеяться на быструю победу не стоит: и сил не так много, и стены у древней ассирийской столицы неприступные.

Заговорили о том, на чью сторону встанут другие ассирийские города. Царь приказал разослать гонцов с требованием к наместникам признать его единовластным правителем и собирать войско, чтобы сообща разбить узурпатора Ашшур-аха-иддина, обманом вынудившего Син-аххе-риба сделать его своим соправителем. Одновременно в стан к младшему брату Арад-бел-ит с секретной миссией отправил Чору, чтобы тот убедил старших офицеров перейти на его сторону.

За сторонниками Ашшур-аха-иддина, явными и неявными, объявили охоту. Всех, кто когда-то был замечен в симпатиях к младшему из братьев, надлежало арестовать, допросить и предать суду и наказанию, в зависимости от степени вины. В назидание остальным царь приказал посадить на кол на главной площади Ниневии бывшего царского колесничего Басру. Между тем, все воины из кисира Ишди-Харрана — почти семь сотен человек — были помилованы и вступили в царский полк Ашшур-ахи-кара…

На этом совет закончился, сановники удалились, и в тронном зале остались только Арад-бел-ит и Набу-шур-уцур.

— Кто из наместников, по-твоему, признает Ашшура своим царем? — обратился Арад к своему молочному брату.

— Немногие. Непременно — Скур-бел-дан, бывший наместник Харрана, и Набу-Ли из Хальпу. Первый предан твоему брату, второй — потому, что воюет вместе с ним в Табале. Большинство станут выжидать, кто из вас возьмет верх. Но особенно беспокоит меня Вавилония, которая поддерживает твоего брата.