Трон

Зато перед спальней царя нас встретили сразу четыре собаки, каждая размером с теленка. При нашем появлении они вскочили на ноги. Одна из них приняла боевую стойку и глухо зарычала. Остальные не спускали с меня глаз.

— Ну-ну, не трогать его!... Замри, дай им себя обнюхать, а то не впустят, — посоветовал Набу.

В спальню к царю я вошел один. Набу-шур-уцур остался снаружи.

Справа у стены стоял громоздкий шкаф, по центру — широкая кровать, слева от нее — узкое деревянное кресло. В нем и сидел Син-аххе-риб, закутанный в простыню, с голыми ногами, со взъерошенной бородой. Он выглядел постаревшим, но более всего — уставшим. И эта усталость сквозила, прежде всего, в его глазах, когда царь посмотрел в мою сторону.

— Подойди, — тихо сказал он, не собираясь ни упрекать меня, ни поносить. — Ты знаешь, где она?

Внезапно я почувствовал робость, подумал, что могу выдать себя дрожью в голосе или нескладной от волнения речью.

— Марганита находится в Калху, в храме бога Нинурты, у Набу-аххе-риба, — сказал я то, что мне велел Бальтазар.

— Неужели этот немощный заика снова избежал наказания? — сверкнул глазами Син-аххе-риб. — Получается, Арад-бел-ит был прав, когда утверждал, что похищение принцессы — затея Закуту… И он хочет… ?

— …поговорить с тобой как со старым другом. Марганита — лишь доказательство его неизменно почтительного отношения к тебе и, конечно, жест доброй воли. Ассирия оказалась на грани междоусобной войны, и жречество хочет остановить это. Набу-аххе-риб уверен, что мирное решение существует.

Син-аххе-риб надолго задумался.

А я гадал… Поверит или не поверит. А если даже поверит, то как поступит? Возьмет штурмом зиккурат бога Нинурты, перевернет там все вверх дном в поисках Марганиты, или отправится со мной к старому жрецу, как и рассчитывал Бальтазар.

Бальтазар… Сколько раз я ловил себя на мысли о том, что не знаю, кому на самом деле служит этот страшный человек! Почему он не выдал меня, когда я убил Нимрода, тому же Син-аххе-рибу или Арад-бел-иту, если предан им? С другой стороны, Бальтазар отправил Нинурту в Урарту, чтобы похитить меня или даже убить, когда в этом возникла необходимость для сторонников царицы. Он служит всем сразу — и никому. Или, может быть, делает только то, что выгодно ему?

— В твоих словах есть смысл, — наконец согласился царь. — Но все равно это выглядит как ловушка. Как считаешь, я ведь не настолько безумен?

Я опустил глаза под его проницательным взором, не зная, что ответить.

— Набу! — громко позвал Син-аххе-риб.

Дверь за моей спиной отворилась. Набу-шур-уцур с готовностью сказал:

— Мой повелитель!

— Бери всех своих людей, они будут сопровождать меня до храма бога Нинурты.

— Мне поднять Чору?

— Нет. Он уже два дня страдает от старой раны. Пусть отдохнет до утра.

Сборы были недолгими, а путь и вовсе коротким: храм бога Нинурты возвышался сразу за старым дворцом. Охрана окружила зиккурат, вошла внутрь, проверила, нет ли признаков засады. К Син-аххе-рибу подвели священнослужителя, охранявшего вход. Рослый молодой мужчина поклонился без тени подобострастия. Потом он распрямил спину и спокойно посмотрел в глаза царю.

— Веди меня к Набу-аххе-рибу, — приказал повелитель. И помня о том, что никому, кроме жрецов, не позволено входить в зиккурат, предупредил: — Эти благочестивые люди, Мар-Зайя и Набу-шур-уцур, пойдут со мной.

Син-аххе-риб бывал здесь десятки раз и, когда наш провожатый свернул не в ту сторону, — насторожился. Но тут же услышал объяснения:

— Мой господин, наверное, не знает, что в храме месяц назад начался ремонт. Повсюду леса, многие входы и выходы перегорожены.

За первым же поворотом стало понятно, что жрец не лжет. Стены еще дышали свежей краской, на полу было не прибрано от строительного мусора, а кое-где громоздились обожженные кирпичи, аккуратно сложенные. Мы поднимались все выше и выше, к самому небу, где жили боги. Син-аххе-риб неожиданно пристально посмотрел на меня и заговорил о Марганите:

— Я давно догадывался: ты влюблен в нее. Чистая как младенец, хрупкая как цветок, она не может не внушать любовь… Только ты и сумеешь наилучшим образом позаботиться о ней, если со мной что случится… Одно запомни: не позволяй мраку отнять ее у тебя.

От волнения у меня перехватило дыхание. Я не смог ничего сказать, лишь покорно склонил голову.

— Набу, обещай, что не тронешь этого писца.

— Обещаю, мой господин, — отозвался Набу-шур-уцур.

А затем… Царь, видимо, уже и забыл, что я умею читать по губам. Перед входом в молитвенный зал он подозвал к себе Набу-шур-уцура и прошептал: «Но если опасения мои напрасны и я выйду отсюда живым, ты вырежешь у этого слизняка сердце».

16

Зима 681 — 680 гг. до н. э., 20 — 29 тебета.

Город Калху — ассирийская столица Ниневия — Ассирия — Табал

Нинурта, бог счастливой войны и южного ураганного ветра, непобедимый витязь, одолевший шестиголовую овцу и семиголового льва, гидру и дракона, навсегда добывший себе славу в схватке с львиноголовым орлом по имени Анзуд, всегда был для Син-аххе-риба примером для подражания. В детстве, играя с ровесниками, он назывался именем Нинурты, в юношестве мечтал, что когда-нибудь покроет себя славой, достойной великого бога, в зрелости стал относиться к нему как к преданному другу. Это ему царь возводил зиккураты в ассирийских городах, приносил щедрые дары и молился перед каждой битвой. Разве мог этот бог его предать! С благоговением глядя на величественную скульптуру Нинурты, он и сейчас мысленно говорил с ним:

«В чем я провинился? Где совершил ошибку? Когда обидел своих сыновей, что ты наказываешь меня так жестоко? Не могу я допустить, чтобы брат пошел на брата, чтобы страну мою захлестнули реки ассирийской крови… Дай мне просветление. Подскажи, как поступить, как избежать большой беды…»

— Нинурте эта работа понравится, — сухо сказал царь, оценив новые гранитные плиты с барельефом, на котором были изображены многочисленные подвиги крылатого бога¹⁹.

— Над ними работали… самые искусные… мастера Ассирии, — растягивая речь, ответил Набу-аххе-риб, все это время почтительно стоявший в нескольких шагах за спиной у повелителя, чтобы не мешать молитве.

— Ты хотел со мной поговорить — я пришел. Чего ты хочешь?

— Позволь, я напомню тебе… о мифе «Наказание витязя Нинурты… богом Энки»… Когда Нинурта… одолев птицу Анзуд… решает оставить себе из похищенных табличек… какую-то часть… Он добирается до города богов… и учиняет там бесчинство… желая напугать Энки… А тот лепит из глины… всего-то маленькую черепаху… которая роет вблизи городских ворот… яму. Как только Нинурта падает в нее… появляется Энки и говорит… что никакая сила не поможет витязю… выбраться из ямы, ведь тут понадобится ум…

— Неужели я похож на наивного юношу, что ты ведешь со мной такие беседы? — резко ответил Син-аххе-риб. — Принцесса Тиль-Гаримму у тебя?

— Не беспокойся о ней… она в безопасности… Ее прячут в горах…

— И от чьего имени ты собираешься со мной говорить?

— Тебя интересует… знают ли о нашей встрече… Закуту или твой сын Ашшур?.. Нет, не знают…

— У тебя есть армия? У тебя есть города? У тебя нет даже золота, потому что стоит мне лишь пошевельнуть пальцем…

— Ты сердишься напрасно… Я твой старый друг… Ты можешь закрыть мне рот… но так ты не остановишь войны… между своими сыновьями…