Туата Дэ

– Открывай, – произносит ротмистр.

– Господин ротмистр, контакт с заключённым может быть опасен, – предупредил бы вахтенный Губличок. Но не в этот раз. Видимо, оценив состояние Соколова как безопасное, он без колебаний вытащил звонкую связку ключей, нашёл соответствующий и отпёр решётчатую дверь камеры.

Ротмистр заходит в камеру и смотрит на Соколова. Его ботинки все мокрые от снега, под следом влаги виден сверхчистый материал, незнакомый Соколову. Сорок пятый размер, или сорок четвёртый. Тень, накрывшая Соколова, усугубила неразборчивость картины перед ним.

– Возвращайся на пост, – приказывает ротмистр Гублирову, не оборачиваясь. – Никого не пускать без моего разрешения. Всё понял?

– Так точно, – бормочет вахтенный Гублицын, разворачивается на каблуках и стремительно удаляется от камеры Соколова, ротмистра и всего этого вороха заёба.

Дождавшись, когда шаги вахтенного стихнут, ротмистр оглянулся и присел перед Соколовым. Он оказался более худым. Его лица практически не было видно.

– Ну как оно, Эсмо? – негромко спросил незнакомец Соколова. – Понравилась НТП-заморозочка?

– Угу, – промычал Соколов, не разжимая стиснутые зубы и слипшиеся губы, да и в целом никак не шелохнувшись.

– По тебе и видно, что понравилась, – усмехнулся ротмистр. – Знаешь, старение – это совершенно естественный процесс. Задуманный природой. Триллиарды людей до нас с тобой родились, пожили и издохли. Кто-то из них прошёл весь этот цикл ещё в материнской утробе, но...

Он сделал паузу, подбирая слова. Словно перед ним было целое диалоговое древо. Философия, издёвки, личные тайны...

– Ты ведь возомнил себя особенным, не так ли, Эсмич? – продолжил ротмистр, касаясь лба Соколова своими холодными пальцами. – Это стоило двадцати девяти лет гниения в ресурсодобывающем городке на Фортуне?

– Угу, – вновь промычал Соколов. Соколов ощущал, что ротмистр ходит вокруг да около какой-то серьёзной темы, желая предварительно обработать умирающего заключённого психологически.

– Местечко выглядит не особо безопасным, – задумчиво произнёс ротмистр. – И что, ты до сих пор не составил какого-нибудь плана побега? С новообретённой вечной молодостью, да твоей силушкой, да не попытаться сбежать отсюда? Не верю.

Соколов мысленно усмехнулся. Сбежать было не трудно. Труднее было выжить в ледяных пустошах. Ещё труднее было не попасться высланным за тобой отрядам. А найти какой-нибудь КЛА для побега с планеты, или как минимум с континента, было совершенно невозможно. Ротмистр об этом, скорее всего, знал.

– Ну да ладно, – сказал ротмистр, вставая обратно. – Это всё лирическое отступление. Тебе, должно быть, интересно, почему я здесь? Почему о тебе вспомнили спустя почти три десятка лет? Интересно ведь, да?

Он умолк, ожидая ответной реакции арестанта. Жажда издёвки достигла своего пика и, по логике, должна была завершиться в ближайшее время. Соколову так казалось. Поэтому он решил вновь подыграть.

– Угу, – снова промычал Соколов.

– Так вот, Соколов Эсмо Шепрофанович, – обратился к нему ротмистр более жизнерадостным, чем ранее, тоном. – Правда в том, что я сам не имею не малейшего понятия. Поступил приказ с орбитальной станции наблюдения "Кумиста".

Ротмистр показал глазами куда-то наверх.

– Приказ на немедленное уничтожение твоего досье, полное освобождение тебя от работ на Фортуне и эвакуацию на ОСН "Кумиста" в ближайшее время. Объяснений, с какой-такой стати ты вдруг оказался нужен аж на орбите, нам не дали. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи? Какие-нибудь догадки?

Соколов не шелохнулся. Его состояние лишь ухудшалось. Всё происходящее могло оказаться галлюцинацией.

– Может, ты незаконнорожденный наследник Дейктириана, а? – спросил ротмистр Соколова. – Непризнанный бастард, который через несколько лет переиграет всех остальных законных наследников, и займёт место председателя совета Райстерршаффт? Что, нет?

Кто-то из соседних камер засмеялся.

– Ладно, это я шучу, – признался ротмистр.

Соколову было ни капельки не смешно. Незнакомец вновь присел, подхватил его за подмышки обеими руками, стараясь поставить окоченелого заключённого на ноги.

– Держись, – приказал ротмистр, улыбаясь. – Будет грустно, если ты прямо сейчас отдашь концы, верно?

Придерживая Соколова, ноги которого заплетались и отказывались совершать какие-либо движения в ответ на команды спинного мозга, ротмистр вывел его к проходной карцера. От яркого света Соколов, последние четыре месяца лежащий в тёмной камере, ослеп окончательно. Его глаза пылали пронзительной болью, а сознание то и дело отключалось. Внезапно на его плечи легло утеплённое пальто. Соколов скрюченными пальцами нащупал три внутренних кармана. Пальто было армейского образца. Вроде как нульцевое. Новейшее, как и сапоги ротмистра. Не похоже, чтобы это было пальто самого ротмистра. Где-то рядом Соколов ощущал присутствие вахтенного Губличегенского. Совсем рядом, слева. Он слышал его дыхание.

– Вот тебе подарочек на прощание, – прозвучал голос ротмистра справа и немного впереди. – Или на память. Благо, ботинки со штанами у тебя уже есть. Ну, двинулись?

Он вновь взял Соколова за плечо и руку, придерживая его как медсестра – пожилого инвалида. Микроскопическое чувство стыда мелькнуло на задворках разума Соколова, словно далёкая-далёкая звёздочка, давно умершая и продолжающая светить ещё несколько сотен тысяч лет. Что-то из другой жизни.

Ротмистр и заключённый вышли из карцера на улицу. Ветер, сдобренный рассыпчатой снежной массой, брызнул в лицо Соколову своей ледяной свежестью. Снег под ногами был вычищен совсем недавно. Новейшее его наслоение скрипело под подошвами ротмистра и Соколова. Последний слегка приоткрыл глаза в полутьме. Его взору открылся знакомый пейзаж ресурсодобывающего городка, одного из нескольких десятков на этом континенте Фортуны. Горящие окна управы, столовая, масса коричневых следов на белом снежном ковре, фигуры часовых, отполированный плац... Деталей было так много, что у Соколова на мгновение захватило дух.

Совсем рядом прошли двое унтер-офицеров, о чём-то бодро беседующих. Соколов узнал одного из них. Унтер-офицер Милейкент, крайний слева, внимал словам идущего по центру, незнакомого Соколову унтер-офицера. "Не вижу проблем, Микс. Бери за один конец, тяни за другой, и не забывай глядеть на узловой датчик." В ответ раздался голос Милейкента. "Я всё сделал по инструкции, но кто-то из балаболов Лафлинского отыскал рычаг, целый тормозной рычаг от какого-то сбитого на днях угнанного КЛА, а затем использовали его для..." Голос отдалился и стал совсем неразборчивым.

Спустя пятнадцать-двадцать минут непрерывного движения по очищенной гладкой снежной поверхности, ротмистр и Соколов дошли до посадочной площадки. На ней стояло два КЛА армейской модели. У того, что стоял слева, пребывал некий силуэт. Хозяин КЛА, лётчик или просто часовой? Соколов не знал.

Ротмистр достал прибор из внутреннего кармана своего пальто, посмотрел на сенсорный экран, коснулся своими пальцами несколько раз, и положил обратно. Правый лётный аппарат пришёл в незаметное движение. Соколов почувствовал это по вибрациям, неожиданно возникшим под его ногами. С нижней части КЛА отделилась лестница. Ротмистр взобрался наверх вместе с Соколовым, без каких-либо слов уложил его на ближайшую койку и ушёл в пилотную рубку. Соколов ещё некоторое время побродил взглядом по обстановке, а затем отключился.