Туда! И надеюсь, обратно...
Шрифт:
Отчаявшейся Надежде очень хотелось в это верить, но упрямый Пессимизм продолжал истерить:
– Не получится, ничего у нас не получится...
– Мы что-нибудь придумаем.
– Обязательно, – кивнула я, смахивая с подбородка слезы. – Только вот вряд ли это будет что-то хорошее...
Он отстранился.
– Зачем ты это делаешь?
– А что я делаю?
– Впадаешь в уныние!
– Я лишь...
– Что мы по-твоему, должны сидеть и ждать, пока за нами не прилетит старуха с косой?!
– Я все-таки думаю, что это будет не какая-то абстрактная
И не надо так разочарованно на меня смотреть! Я уже поняла, что выбрала неудачное время для неудачных шуток.
– А у тебя есть идеи получше?!
Ответом было молчание.
– Так я и думала! У тебя идей нет! А у меня есть! – заявила я и прежде, чем он успел обнадежиться, добавила. – Но они бредовые!..
– Например? – вот она, высшая степень обессиленного отчаяния, когда цепляешься за малейшие призраки призраков шанса на спасение.
– Ну... ты все повторял «Китнисс, Китнисс», что, между прочим, чрезвычайно раздражает, а я такая: «Китнисс – это же растение. А им зимой, чем под большим слоем снега они находятся, тем лучше!» Вот я и подумала, а что, если нам откопать большую яму и зарыться в ней под снегом?!.
И опять же – не надо на меня так смотреть! Я предупреждала, что идея бредовая!
Но что-то все равно вынуждает меня открыть рот в попытке оправдаться.
– Знаю-знаю, рыть без лопат проблематично, но...
– Это не главная проблема твоего плана, – задумчиво пробормотал Пит.
– Да?
Он что – всерьез об этом задумался?
– Ты забыла учесть тот маленький и незначительный факт, что мы не растения.
Я выпустила на волю нервный смешок, вслед за которым к нашим с Питом лицам прилипли странные, с каплей сумасшествия, улыбки.
Мне кажется, или, чем безвыходнее становится наше положение, тем больше мы улыбаемся?
Со мной-то все ясно – я ненормальная, я всегда улыбаюсь, а Пита отчего так пробрало? Неужели он так обрадовался тому, что я более-менее, на сколько это вообще сейчас возможно, успокоилась? А может, роль сыграла погода, из-за которой проявлять искренние чувства (читайте: плакать) стало попросту опасно – с каждым вздохом становилось все холоднее, и риск образования на лице неприятной ледяной корочки увеличивался.
– И что же нам все-таки делать? – задумчиво выдохнула я спустя несколько минут молчания.
– Можем набрать воды, – предложил Пит. – Пока река ещё не замерзла.
– А смысл? – Я покачала головой и отползла от напарника, пристроившись на таком участке пещеры, куда не могла добраться ни одна, даже самая упрямая снежинка, но при этом было видно все в радиусе нескольких метров – на большее потенциала глаз не хватало, снегопад сильно мешал обзору. – Человек может обходиться без воды несколько суток, а мы по-любому до вечера не доживем...
Прежде, чем Пит успевает возразить, будто вторя моим словам, над ареной гремят фанфары, которые сменяет голос Клавдия Темплсмита.
У меня иногда складывается такое впечатление, будто они только за мной и наблюдают, ожидая, что я скажу какую-нибудь глупость, после которой их очередная
подстава будет выглядеть эффектнее. И надо заметить – им это отлично удается! Не сводило бы у меня руки в приступе желания кое-кого придушить, я бы им даже похлопала.«Трибуты, слушайте!..»
Слушаем и внимаем, наш повелитель!
«Вас осталось пятеро...»
Мне одной кажется, что это как-то много?
«А к вечеру не останется никого!»
Мы с Питом тревожно переглянулись.
Ёжик усатый! Что это значит?!
«Если вы не придете к Рогу изобилия...»
А я-то уже начала думать, что у них там что-то случилось, и нас решили всех перебить... Ну нафига так пугать?! Ещё и мхатовскую паузу выдержал... садист! Козел!
«...где вас может ждать теплая одежда и спички...»
Может ждать, а может и не ждать... Забыли уточнить, что все будет зависеть от их настроения.
«...или другой трибут...»
...и скорее всего не один.
«Идти или не идти – решать только вам...»
Быть или не быть – вот в чем вопрос.
«Но оставаться на месте опасно...»
...ведь чья-то рука до сих пор лежит на ползунке, контролирующем температуру и медленно, но верно тянет этот ползунок вниз.
«Удачи! И пусть она всегда будет с вами!»
Он повторил все ещё раз, с тем же издевательскими интонациями, прозвучали фанфары, и воцарилась (тьма... почему мне так хотелось сказать «тьма»?) тишина.
– Я так понимаю, мы идем к Рогу? – Пит со вздохом поднялся на ноги и перекинул полупустой рюкзак через плечо.
– А у тебя есть спички?.. или виски?.. – устало пробормотала я, не горя желанием куда-либо идти.
Истерика закончилась. Я перегорела. А перспектива «превратиться в ледяную статую самой себе» перестала выглядеть такой уж страшной.
– Нет. Спички кончились ещё вчера.
Грустно, но в принципе очевидно, иначе он бы уже давно развел костер, хотя... нет, все равно бы не развел – ветки-то сырые.
– Тогда идем к Рогу.
Спустя несколько минут.
– Кстати, насчет виски, можешь послать заявку Хеймитчу. Думаю, ради такого случая он лично поговорит с несколькими десятками спонсоров!
– Нет. Лично точно не станет – пошлет Эффи! Скажет, что нам с тобой срочно понадобились новые штаны, потому как старые давно вышли из моды, и она мигом облетит всех спонсоров столицы.
– У него есть и свои деньги!
– Думаешь, с таким образом жизни у него хоть одна лишняя монета завалялась? Сомневаюсь!
– Он может ограбить банк...
– Ага, или продать почку! Хотя... вряд ли у вас здесь есть трансплантация органов...
– Что?
– Я говорю – вряд ли бы Хеймитч стал так заморачиваться для того, чтобы отправить мне рюмочку. Единственный, ради кого он бы пошел на все – это его собственная уменьшенная копия.
– Может он бы и хотел тебе помочь, да только коньяк не входит в список разрешенных подарков?
– Но это нечестно! А если у моего вра... соперника непереносимость алкоголя, и коньяк мне нужен как оружие?!