Тварь

– Может, вы мне все-таки расскажете, что это за задание, чтобы я тоже смог понять, по плечу мне это или нет?

– Хитер, - удовлетворенно протянул Павел Григорьевич.
– Ладно, расскажу. Но сначала про деда. Видите ли, как ни странно, история моего деда имеет к вашему заданию самое непосредственное отношение.

Я усмехнулся и приготовился слушать.

– Было ему тогда лет, наверное, как вам, - Павел Григорьевич одним махом осушил свою чашечку и задумчиво взялся за бутылку с коньяком.
– Он тогда служил где-то на островах Индийского океана. Как раз закончился сезон дождей и его с несколькими другими солдатами отправили поправлять какие-то сооружения в лесу - он называл, но я уж позабыл. И вот он пошел выставлять эти свои сооружения, и вдруг услышал дивную мелодию.

– Я вздрогнул, а Павел Григорьевич открыл бутылку и хлебнул прямо из горлышка.
– Она была похожа на лошадь, но с кошачьими задними лапами, человеческими руками и женской грудью. Дед подошел к ней, протянул руку. Тварь даже не подумала бежать или пугаться, наоборот, она подставила под его руку морду, потом схватила передними лапами и прижала к груди.
– Я сглотнул комок, потому что практически ощутил под своими пальцами упругую податливую горячую плоть.
– Дед был так возбужден, что даже не сразу понял, когда мелодия стихла, а вместо нее послышалось рычание. Правда, рычала не эта тварь, которую он гладил, а совсем другая. Вы, наверное, знаете, как она называется. Огромная такая, черная, с длинным нижним клыком, который растет вперед, а не вверх...

Я медленно кивнул. Единорог. Мы называли их так, хотя в книгах у них было совсем другое название. Это самые свирепые и опасные из всех неядовитых тварей, которые нам известны.

Но твари разных видов не живут на одной территории, тем более миролюбивые сирены и плотоядные единороги. Если только они не относятся к одному виду...

– Ваш дед... выжил?
– с трудом шевеля языком, спросил я.

– Да, как ни странно, хотя я слышал, что эти черные очень свирепы и невероятно сильны и опасны.

– Да, - подтвердил я.
– На них охотятся минимум вчетвером, при этом один Охотник неизменно погибает, а остальные получают серьезные травмы...

– Значит, деду повезло, - вздохнул Павел Григорьевич и сделал еще глоток коньяку из бутылки.

– И какое отношение...?
– я не договорил.

– Самое прямое, - кивнул хозяин.
– Вы же и так уже догадались. У южной окраины города уже два месяца по ночам местные наблюдают эту белую с грудью.

Мои мысли понеслись вскачь. Если это самка единорога, то самец - или даже самцы - тоже должны быть где-то поблизости. Пока у них не брачный период, можно не особо опасаться, но беда в том, что никто не знает, когда у них брачный период начинается, сколько длится, какие у них ритуалы. Вообще о жизни тварей известно ничтожно мало - живут они стаями, парами или поодиночке. Откладывают яйца или рожают живых детенышей. Как защищают свои гнезда. Когда и куда мигрируют. И внешние различия - это половой диморфизм и разные стадии взросления или действительно нас окружают десятки и сотни различных видов тварей?

– Я слышал, что сирены считаются вымершими, - через время проговорил Павел Григорьевич, - но наверняка это неизвестно. И если тогда больше ста лет назад мой дед наблюдал семейную пару, есть вероятность, что жителям города угрожает большая опасность...

– Вы хотите, чтобы я проверил, одна она здесь или с самцом?
– я сглотнул комок.

– Да...

– А если с самцом? А если самцов несколько? Вы представляете, чем эта охота может закончиться для меня? Да что там я - единороги крайне агрессивны. Если я ненароком разозлю его - а может, и их - сколько же людей погибнет!

– Сергей, послушайте.
– Павел Григорьевич вдруг вскочил со своего места и схватил меня за плечи. От его хватки у меня перехватило дух.
– Поверьте мне, вы ничем не рискуете. Она не опасна. И ваша задача всего лишь проверить, она одна или нет.

– Как вы себе это представляете?
– спросил я, когда он отпустил мои плечи.

– Вам нужно войти с ней в контакт.

– Допустим, - еще сильнее нахмурился я.
– Допустим, я выяснил, что она здесь не одна. А дальше что? Я один с единорогом не справлюсь, даже если в комиссариате меня считают одним из лучших...

– В этом случае, мы вызовем еще охотников, - сказал Павел Григорьевич, гордо вскинув голову.

– Понятно, с вашими возможностями, вы можете размещать срочные заявки хоть каждый день, - я махнул рукой.

– Но если она одна, - "дядя Паша" понизил голос, - то вы приведете ее мне живой.

Я широко раскрыл глаза. Нет, сирена, конечно, считается совершенно мирным существом, но кто ее знает, как она отреагирует на попытку взять ее в плен.

– Вы... вы... не понимаете... о чем просите, - с трудом выговорил я.

– Я не прошу, - вдруг не терпящим возражений тоном произнес Павел Григорьевич.
– Я - заказчик. Я плачу деньги за то, чтобы вы выполнили работу. Я определяю, какую именно работу вам предстоит выполнять, и я же сужу о том, насколько качественно вы ее выполнили. Понятно?

Я вздохнул и опустил голову:

– Да...

– В таком случае, ступайте в свой номер и хорошенько отдохните. Я распоряжусь, чтобы вас не тревожили до семи часов. А ровно в семь вас со всеми вашими инструментами отвезут на место.

– Мне понадобится веревка, - глухо произнес я.
– Около двадцати метров. Не меньше восьми миллиметров в диаметре, не слишком плотного плетения, но достаточно прочная. И фрукты или овощи, чтобы подманить ее...

– Мы обеспечим вас всем необходимым.

– И на всякий случай...
– я замялся.
– Нужно эвакуировать жителей в радиусе трех километров...

– Об этом не беспокойтесь, - кивнул Павел Григорьевич.

– И ваши люди пускай высадят меня примерно в трех километрах от места, - закончил я.

– Разумеется...

Когда коротышка сопроводил меня обратно в номер, на часах была половина двенадцатого. Я завел будильник на пять, разделся и лег в постель.

Однако сон не шел.

Сердце бешено колотилось, но не от страха, а от предвкушения. От самой мысли о том, что я лицом к лицу встречусь с сиреной, у меня кровь приливала к щекам и к паху. Что уж греха таить, среди Охотников ходят упорные слухи о том, как некоторые занимались любовью с тварями. Конечно, от одной мысли о сексе с истекающим слизью белым моллюском или с похожим на морского ежа колючим паном лично меня пробивала дрожь отвращения, но есть же вполне человекообразные твари. Те же хрустальные девы, хоть и выглядят довольно специфично с этими просвечивающими сквозь прозрачную кожу внутренними органами, имеют вполне человеческую анатомию. Но сирены это же отдельный разговор - почти мифические создания с теплой бархатистой кожей и будоражащей воображение налитой грудью, которую так и хочется ласкать, целовать и трогать, плюс кроткий нрав, не в пример девам.

Поэтому, с одной стороны, я хотел отправиться на эту охоту, заглянуть в глаза этому прекрасному зверю, прикоснуться к ней, ощутить тепло ее соблазнительного тела, но с другой, я почему-то заранее чувствовал себя предателем. Ну, вот поймаю я ее, приведу заказчику, и что дальше? Что он с ней сделает? Посадит на цепь? Отдаст каким-нибудь ученым для экспериментов? Убьет забавы ради?

Но и отказаться я не могу - меня прислал сюда комиссариат, от меня потребуют отчет, да и денег же не заплатят, если я вдруг откажусь или сбегу. Ну, ладно я не выполню работу, но ведь Павел Григорьевич ясно дал понять - не справлюсь я, он вызовет кого-то еще. Ему это раз плюнуть.

И что делать?

Сказать, что она не одна? Сымитировать нападение единорога? Хе-хе, то есть вспороть себе брюхо и сдохнуть на месте. А если там и правда есть единорог? А вдруг ему не понравится, что я лапаю его подружку?

На дерево он за мной, конечно, не полезет - вес не тот, да и не приспособлены его ноги к лазанью по деревьям. Но ведь и я не смогу все время среди веток прятаться. В какой-то момент мне придется слезть. А единороги опасны не только тем, что свирепы и сильны, но и тем, что умны.