Творец слез

Я вернулась домой с тяжелым сердцем. Мне очень хотелось увидеть, как Ригель отреагирует на мой подарок, хоть я и опасалась, что он его не примет.

– Ой, Ника, ты вернулась! – Анна стелила на стол лучшую скатерть. – Не могла бы ты отнести на место эту коробку, пока я заканчиваю сервировать стол? В маленькую комнату в конце коридора.

В этой комнате хранились вещи Алана. Я взяла в руки коробку и пошла выполнять просьбу.

Я включила свет и поставила коробку у шкафа. Здесь лежали свертки с одеждой, коробки, старые музыкальные компакт-диски и плакаты; были и книги, по большей части университетские справочники и учебники. Алан изучал юриспруденцию, как и Асия.

Я взяла в руки увесистую книгу «Уголовное право» и начала осторожно ее листать. Мне хотелось узнать какие-нибудь подробности о жизни Алана, а расспрашивать Анну я стеснялась: воспоминания могли причинять ей боль. Книга была в хорошем состоянии, страницы без загибов и пятен, а это значит, что Алан бережно с ней обращался. Я рассеянно прочитала названия глав: «Преступление жестокого обращения с детьми», «Преступление двоеженства», «Преступление домашнего насилия», «Преступление инцеста»… Я нахмурилась. В глаза бросилось слово «усыновление». Я сосредоточилась и прочитала:

«В процессе усыновления усыновленный на законных основаниях становится частью семьи усыновителя. Следовательно, в дальнейшем он является полноправным членом семьи.

Раздел 13A Уголовного кодекса штата Алабама гласит: сексуальные отношения или брак с членом семьи, кровным или усыновленным, согласно закону считаются инцестом. К таким членам семьи относятся: родители и кровные или усыновленные дети; кровные или усыновленные братья и сестры; сводные братья и сводные сестры. Инцест относится к тяжким преступлениям класса C. Преступники класса C наказываются лишением свободы на срок от…»

Я резко захлопнула книгу и положила ее на место, как будто она жгла мне руки. В ушах звенело. Я стояла, уставившись на обложку и толком не видя ее. Что-то безмолвное зашевелилось во мне, как штормовое море. Я не понимала, откуда во мне взялось это чувство пустоты. Что со мной происходило?

Я закрыла дверь и поплелась обратно в кухню. Мне мерещилось, что стены шатаются, все вдруг показалось неуместным, чуждым, как будто ось жизни сместилась.

С большим усилием я прогнала эти ощущения и заперла их глубоко внутри, прежде чем вернулась к реальности. Я заставила себя сосредоточиться исключительно на вечере и старалась не обращать внимания на тревожное чувство, которое меня не отпускало.

Ужин прошел тихо и спокойно. Наконец-то я познакомила Аделину с Анной и Норманом, которые зорко следили за тем, чтобы ее тарелка не оставалась пустой. Я несколько раз взглянула на Ригеля, пытаясь прочесть что-то на его лице, что позволило бы мне понять, оценил ли он все происходящее.

Прибыли торт и подарки, и я немного смутилась, вспомнив, что у меня для Ригеля ничего нет.

Когда на улице уже стемнело, Аделина решила, что ей пора идти. Норман предложил подвезти ее, но она вежливо отказалась. Анна поцеловала Ригеля и ушла в спальню, где к ней присоединился Норман, пожелав нам спокойной ночи.

– Спасибо за вечер, – улыбнулась мне Аделина и ласково погладила по руке, а затем подошла к Ригелю, который все еще сидел за столом. Я чуть не подпрыгнула, когда она наклонилась, чтобы его обнять. Мне показалось, я расслышала, как она прошептала:

– Подумай о том, что я сказала тебе на днях.

При этих словах Ригель отвернулся, словно не хотел ничего слышать. Аделина вздохнула и ушла.

Мы остались в гостиной вдвоем. Повисла тишина. Заметив, что я за ним наблюдаю, Ригель встал из-за стола.

– Ригель! – Я подошла и остановилась у него за спиной. – Я кое-что купила для тебя сегодня, я не забыла. К сожалению, не получилось подарить.

– Мне все равно, – пробурчал он.

Я опустила голову.

– Да, но мне не все равно, – с горечью ответила я.

Этот вечер должен был стать для него особенным. Когда, как не сегодня, он мог бы почувствовать привязанность близких людей, даже если на первый взгляд в этом не нуждался? Я хотела, чтобы Ригель понял, что он не один в этом мире.

– Прости, – мягко прошептала я и пальцами сжала краешек его рубашки, почувствовав потребность подойти ближе. – С подарком не получилось, но я хотела бы исправить это.

– Не надо, – оборвал он резко, но слова прозвучали как мольба. – Не надо…

– Я настаиваю, – упрямо сказала я. – Позволь мне исправиться. Может, ты о чем-нибудь мечтаешь? – Я пыталась заглянуть ему в лицо. – Проси что угодно!

Ригель тихо выдохнул и глухо переспросил:

– Что угодно?

Я вспомнила, как он нес меня под дождем. Пощечина, которую он получил вместо меня. Царапина на его лице…

– Да, – без колебаний прошептала я.

– Что, если я попрошу тебя… замереть на месте?

– То есть?

Ригель медленно повернулся. Его темные глаза остановились на мне.

Я еле дышала, в его радужках я увидела отражение моего красного платья.

– Замри, – прошептали его губы, повергая меня в смятение. – Просто замри…

Я застыла, пораженная звуком его голоса. Он смотрел на меня из-под ресниц, высокий и властный. Я подняла руку, чтобы убрать прядь с лица, но не смогла это сделать: пальцы Ригеля обвили мое запястье и сжали его.

Он прикоснулся ко мне!

Потом Ригель медленно опустил мою руку.

– Просто замри…

Его голос гипнотизировал. Я растерялась, охваченная вихрем ощущений. Ригель смотрел на меня, а затем… медленно наклонился вперед. Запах его парфюма ворвался мне в ноздри. Сердце билось в горле. Его губы приблизились к моим. Я затаила дыхание. Его теплый язык коснулся уголка моего рта, и я перестала дышать. Сердце сжалось, колени дрожали. Что происходило? Я не сразу поняла, что Ригель слизнул с меня сахарную пудру, оставшуюся от торта. Я вцепилась в подол своего платья, как будто это единственная точка опоры в этом безумии. Я больше ничего не понимала. Мое дыхание стало глубже, его духи затуманивали мой разум, как сладчайший яд. Сердце готово было разорваться. Началось головокружение, я едва стояла на ногах, не дыша.

Он сводил меня с ума.

Я почувствовала, как его пальцы подрагивают на моем запястье…

Ригель отстранился, а я смотрела на него и вся дрожала, напуганная своими ощущениями.

Его взгляд горел на моих губах. Его дыхание коснулось моих щек.

Я закрыла глаза и…

* * *

Губы Ники.

Ригель больше ничего не видел. Кровь стучала в висках, голова затуманилась. Сердце рвалось из груди. Ника не двигалась. Она замерла на месте. Он слегка оттолкнул ее назад, вынудив прижаться к столу. И поймал себя на том, что скользит руками вниз по ее предплечьям, пока, задыхаясь, не останавливается на ее запястьях.