Ты будешь моей, адептка, или Демон плохому не научит

Преподаватель мазнул по мне равнодушным взглядом и наклонился, чтобы достать из верхнего ящика стола тонкий блокнот.

Пока он листал страницы и кусал кончик пера, я рассматривала желтый свисток на шнурке, висящий у него на шее.

— Адептка Иви Харпер, — тренер прищурился. — Какой у вас балл по физической культуре?

— Самый низкий, — честно призналась я и отчего-то улыбнулась, как дурочка. Наверное, из-за нервов.

— На метле летать умеете?

— Небольшой опыт есть.

— Небольшой, — тренер со скептическим видом подпер рукой голову. — А лететь быстро сможете?

— Смогу, правда только прямо и в одну сторону.

Вниз, если быть точной. Как Брунгильда сегодня, когда Карвен заколдовал ее метелку.

Со вздохом преподаватель снова полистал блокнот, пока не нашел страницу, свободную от записей.

— А к чудовищам как относитесь? — устало спросил он.

— Я к ним не отношусь, — бодро отрапортовала я.

Закатив глаза, тренер добавил мое имя в список участников турнира.

Какая-то часть меня была рада, другая — та, что заставляла честно отвечать на вопросы преподавателя об уровне моей физической подготовки, вопила от ужаса. Похоже, в глубине своей противоречивой души я рассчитывала быть недопущенной к соревнованиям. Однако, похоже, в участники принимали всех желающих. Вообще всех. Без разбора.

Оставалось надеяться, что Карвен действительно способен повлиять на результаты турнира. Он обещал мне победу, обещал, что я утру нос Брунгильде, как минимум не опозорюсь, упав с метлы на глазах у всего «Черного солнца».

— Ты с ума сошла! — заорал Злобнокусь, узнав о моих намерениях. Его черный пушистый хвост нервно и угрожающе заходил из стороны в сторону. — Умереть решила? Я слишком молод, чтобы становиться вдовцом.

— Никаким вдовцом ты не станешь. А даже если и лишишься хозяйки, это будет называться как-то по-другому.

— Бесхозным. Я стану бесхозным. Без хозяйки. — Фамильяр метался по комнате в крайней степени возбуждения и смотрел на меня так, словно я уже легла в гроб.

— Может, не будем хоронить меня раньше времени, а?

— Там опасно, — Злобнокусь подлетел к самому моему лицу и заорал что есть мочи: — Опасно!

— Жить с Брунгильдой в одном доме тоже опасно, но на каникулы к родителям я исправно езжу.

— Это другое, — возразил кот, а я вспомнила, как в детстве, когда нам с сестрой было по шесть и девять лет, мерзавка подставила мне подножку и я кубарем покатилась с лестницы, сломав ногу и палец на левой руке.

— Все хорошо. Карвен мне поможет.

Стоило упомянуть демона, и Злобнокусь скривил мордочку, словно сожрал килограмм лимонов и запил их уксусом.

— А вот от этого прохвоста я бы на твоем месте держался подальше, мяу. Он явно что-то скрывает. Про таких говорят: «Мрачная коняшка».

— Лошадка. Темная лошадка.

— И ты, Иви, с его появлением сильно изменилась.

А ведь и правда. До знакомства с Карвеном я была скромной прилежной ученицей, этаким унылым синим чулком. Вела себя тише воды, ниже травы и боялась сказать мальчикам лишнее слово.

Не знаю, в чем причина, в приворотном зелье или в том, что всю последнюю неделю я регулярно попадала в неловкие ситуации и закалилась, но мне вдруг стало не страшно. Не страшно высказывать свое мнение, выглядеть глупо в чьих-то глазах, быть смелой и напористой. Я даже записалась на этот безумный турнир, а утром перед парами собиралась заявиться к профессору Моргану и потребовать поцелуй.

Наконец-то я обрела волшебное чувство уверенности в себе, которого мне так не хватало в жизни.

* * *

До лекции оставалось полчаса, а мне — какая удача! — удалось застать профессора в пустой аудитории в совершенном одиночестве. Обрадованная, я скользнула в кабинет и, чтобы никто нам не помешал, а также чтобы не испортить репутацию ни себе, ни мистеру Моргану, применила запирающие чары, которым научилась совсем недавно.

Все-таки связь преподавателя и адептки в стенах академии осуждалась. Нельзя было, чтобы наш поцелуй увидели.

Итак, я вошла в помещение, профессор обернулся на звук шагов и…

…вздрогнул, заметив на пороге меня собственной персоной.

— Х-х-харпер, — проблеял он дрожим голосом.

И тут в тишине аудитории отчетливо и зловеще раздался щелчок замка.

Лицо профессора отчего-то побледнело до синевы, взгляд стал затравленным и метнулся к закрытой двери за моей спиной.

— Х-х-харпер, зачем вы заперли дверь? — спросил мистер Морган, начиная пятиться.

— У меня к вам дело, профессор. Личного характера.

От моих слов у преподавателя задергались веки. Сразу оба.

— Никаких больше подарков. Слышите, Харпер! — испуганно замахал руками мой бывший возлюбленный. — Никаких! Ни от чистого сердца, ни от нечистого.

И с неожиданной прытью он взлетел по ступенькам к самому последнему столу, этим увеличив расстояние между нами до максимума.

Ну, и куда он? Мне что, теперь бегать за ним по всей аудитории с губами, вытянутыми уточкой?

— Профессор, стойте. Я не собираюсь вас травить.

Подумаешь, всего каких-то два раза побывал на пороге смерти, а уже шарахается от меня, как от прокаженной. Стыдно, стыдно, профессор Морган. Преподаватель зельеварения обязан быть стойким, как закаленный в боях солдат. От вашей крутости цветы в горшках должны вянуть. У вас что, никогда котлы на занятиях не взрывались? Адепты не готовили яд вместо обычного снотворного? Да ведите вы себя как мужчина, наконец! Стойте смирно, пока я буду вас целовать.

Чтобы приманить к себе жертву, я решила выбрать тактику под названием «Дева в беде» — притвориться слабой безобидной студенткой, нуждающейся в помощи. На профессора Моргана я смотрела из-под стыдливо опущенных ресниц жалобным-прежалобным взглядом, умоляющим о спасении, и на всякий случай держала руки на виду, мол, глядите, ничего в них нет: ни отравленных пирожков, вызывающих газовую атаку, ни горшков с опасными растениями. Я пришла к вам совершенно безоружная. Честно-честно.

Однако одно оружие, самое грозное из женского арсенала, у меня все же было. Слезы. И я собиралась применить его без зазрения совести. Сгорбившись и опустив голову, я громко всхлипнула и демонстративно вытерла глаза длинным рукавом мантии.

И что бы вы думали? Сработало! Пара секунд таких всхлипов и гляделок, и профессор купился, попал-таки в расставленную ловушку. Скрипнули деревянные ступеньки: жертва спускалась по лестнице, не подозревая о грозящей опасности.

— Ну что у вас стряслось, Харпер? О чем вы хотели поговорить? — В тоне профессора смешались раздражение и обеспокоенность. И вот он приблизился, остановился всего в метре от меня. — Опять пришли извиняться?