Ты знаешь мой секрет?

— Тогда переодевайся, — Алекс кивает на мою футболку и джинсы, а потом смотрит на часы, — через десять минут пора выходить из дома.

— Хорошо, — подрываюсь с места и исчезаю в комнате.

Над нарядом думать не приходится. Его я подготовила заранее. Все же в глубине души верила, что мужчина меня не обманет, а забирать ребенка, выглядя, как оборванка или тинэйджер, совершенно не хотелось.

Надеваю трикотажное зеленое платье-бочонок длиной чуть ниже колена. Полностью закрытое спереди и имеющее полупрозрачную гипюровую спинку, а сверху накидываю трикотажный бежевый пиджак. Любимые кроссы уже убраны в дорожную сумку, а вместо них — спортивные белые туфельки на шнуровке с высокой танкеткой.

Рука сама собой тянется к вазе с браслетами. И я не останавливаю порыв. Не могу без них, словно не полностью одета.

Подцепляю пальцами сразу шесть узких непохожих друг на друга серебристых фигурных колец и определяю на запястье до упора. Вот так.

Отлично.

Еще раз осматриваю комнату, понимая, сколько всего недоделано, и от этого становится страшно.

Да я даже холодильник не разморозила и не отключила. И цветы не раздала. А что делать с коммунальными квитками, которые будут копиться в почтовом ящике?

Блин…

Чем больше думаю, тем сильнее пробирает дрожь.

Я не гото…

— Ты прекрасно выглядишь, — Алекс стоит, подпирая плечом дверной проем.

И сколько он уже тут находится, совершенно непонятно.

Хотя, важно ли это, если других забот полно?

— Перед тем как выйдем из дома, я хочу тебе кое-что вернуть, — оттолкнувшись от двери, мужчина подходит совсем близко и протягивает мне паспорт.

Мой.

— А… откуда он у тебя? — хмурю брови.

— Забыла? Сама отдавала перед похоронами для оформления бумаг.

Точно.

Чувствую себя балдой. И краснею.

— Спасибо, — забираю документ, чтобы убрать в сумку, но Гроссо останавливает.

— Посмотри на шестую страницу.

* * *

— Алекс? Что это значит?

Уточняю через минуту, потому что мужчина ничего не комментирует, а молчит и просто на меня смотрит.

— Там же написано: место жительства, — выдает в итоге, чуть улыбнувшись.

— Но я в этой квартире зарегистрирована, — обвожу помещение рукой, — а не… Что это вообще за адрес?

— Твой новый дом, — сообщает обыденно.

Перелистываю на страницу назад, где стояла ранее моя прописка, и замечаю под первым штампом второй, с пометкой о снятии с учета.

Вот тебе раз!

Меня действительно выписали из собственной квартиры.

Обалдеть.

Перелистываю еще на страницу назад, где должно быть мое фото, и убеждаюсь, что паспорт точно мой, серия и номер совпадают. Их я помню по памяти отлично.

Значит, не розыгрыш.

— Но зачем? — решаю спросить наиболее важное из массы вопросов, роящихся в голове.

— Потому что муж и жена должны жить вместе.

— Но мы не… — слов не хватает, потому перевожу палец с себя на него пару раз, веря, что догадается о сути.

— Теперь четырнадцатую страницу открой, — улыбается шире.

И я делаю.

Новый штамп уже на так сильно удивляет, но все же вчитываюсь в каждую строчку.

— Мы женаты, — выдаю полувопросительно-полуутвердительно.

— Ага.

Вот и весь ответ.

А меня все больше пришибать начинает. Потому что я вот такое могла в фильме по телевизору увидеть и подумать: да ладно, чего только не снимут. Но вот чтобы со мной похожий трюк провернули: без меня меня замуж выдали…

Нонсенс.

А потом еще раз перечитываю страницу и еще раз.

— Но тут ошибка, — тыкаю в строчку даты регистрации брака. — Мы не могли пожениться три месяца назад. Ведь не были даже знакомы.

— То есть, против остального возражений нет? — снова улыбается.

— Не говори ерунды. Объясни все толком, пожалуйста.

— Перелистни дальше, на семнадцатую. Думаю, тогда мотивы такого моего поступка тебе станут более понятны.

Вновь делаю, как говорят.

Но не тороплюсь. Потому что становится очень не по себе: мой совершенно пустой паспорт теперь изобилует массой различных печатей и штампов.

И это напрягает.

— Дочь? — выдыхаю чуть слышно, перечитав раз пять строчки, в которых заносится информация о детях. — Надежда? Моя дочь?

— Совершенно верно. Гроссо Надежда Алексовна. Наша с тобой дочь, которой сегодня исполнилось два с половиной месяца.

Говорит уверенно… мой муж.

Невероятно!

Шок — это то состояние, в котором пребываю. И в то же время счастье, потому что я готовилась к длительной работе по оформлению всех документов, чтобы забрать малышку.

Но Алекс сделал все по-другому. Быстро и нереально круто.

— И нам ее отдадут? Правда? — не верю в чудо, стараясь мысль о собственном замужестве отодвинуть пока подальше.

Она не то чтобы напрягает, скорее ошеломляет и делает меня беззащитной.

— Конечно, отдадут, — теплота в карих глазах заставляет плавиться. — Сейчас ее заберем и сразу на самолет. Пора возвращаться домой.

На последнее утверждение не реагирую, потому что мой дом все равно тут. Но ради малышки я постараюсь ко всему привыкнуть. Это же моя кровиночка, родная душа.

— Господи, у тебя всё получилось! — перехватываю обеими руками мужскую ладонь, пожимая ее с благодарностью, а хочется пуститься в пляс, прыгать и хлопать в ладоши.

— Не совсем всё, — хмыкает мужчина, — потому что кое-что все-таки должна будешь сделать ты.

— Я?

— Совершенно верно. Надеюсь, не откажешь? — хитрые искорки в глазах подначивают отступить и оставаться, как и прежде, благоразумной и серьезной.

— Конечно нет. Что нужно? — проявляю готовность идти в огонь и воду.

— Поменяй свою фамилию. Гурова звучит, бесспорно, красиво, но будет значительно лучше, если не только моя дочь, но и жена станет Гроссо.

— Х-хорошо.

* * *

Казалось бы, информации и так переизбыток, но на этом ничего не заканчивается. Потому что в отличие от меня Алекс привык действовать оперативно и собранно, что и подтверждается спустя пару минут.

Не успеваем выйти из квартиры, как приходит один из его людей. И получает распоряжение не только доставить моё имущество к самолету, но и доделать все, что я упустила.