Ты знаешь мой секрет?

— Уверена, Соня? — слышу настойчивый голос мужчины, который замирает, ожидая ответа, в то время как головка его члена только и ждет, чтобы войти в меня. — Я же не отпущу потом.

Но словам не особо придаю значение, меня штормит и разрывает от тянущего голода внутри и горячего тела, нависающего сверху.

— Да, — выдыхаю уверенно.

Алекс выдерживает секунду.

Одну секунду, позволяя мне изменить решение, передумать.

А затем склоняется, чтобы одновременно завладеть губами и начать входить.

Напрягаюсь, боясь вновь почувствовать ту раздирающую боль, которую ощутила в клубе, но ее нет. Только легкое жжение. Не более.

Алекс скользит в меня медленно, не делая резких движений, позволяя привыкнуть к себе и своему немаленькому размеру. И очень умело отвлекает, утягивая в очередной пламенный поцелуй, терзая губы до тех пор, пока я не расслабляюсь полностью. А затем делает первое плавное движение.

В этот раз все ощущается совершенно по-другому. Боли нет. И с каждым разом выпады мужчины становятся все резче и резче.

Приподнимаю бедра, желая острее почувствовать, и слышу протяжный стон.

— Хулиганка, — выдыхает мужчина через секунду и легонько прикусывает местечко за ушком, тут же заглаживая его языком.

Горячая волна прокатывается по телу, заставляя сжать внутренние мышцы.

— Ахх.

И это подстегивает моего партнера еще больше. Ему нравится мое прерывистое дыхание, нравятся мои тихие стоны, которые он слизывает своим языком, нравятся мои губы, которые он не отпускает.

Прикрываю глаза и прислушиваюсь к ощущениям. Они пока непривычные и непонятные. Но прижатое ко мне тело Гроссо, его властность и жесткость, моя наполненность и открытость кажутся необходимыми и очень приятными.

А еще размеренные движения бедер…

И постоянно скользящий по клитору палец…

И опаляющее дыхание на губах…

И горящий взор карих омутов, который я ощущаю даже в темноте…

Это невероятная мощь, которая нависает надо мной, как над хрупким цветком в стеклянном куполе…

Не знаю, что заводит сильнее.

Не знаю, что служит тем спусковым крючком, который заставляет меня расслабиться и доверчиво двигаться навстречу мужчине.

Не знаю, что заставляет меня требовать от него быть еще жестче, брать сильнее, целовать глубже, обнимать крепче.

Но именно в тот момент, когда у Гроссо слетает планка, и он, обхватив мои бедра, подтягивает к себе и начинает, не жалея, наносить удар за ударом, когда он напрягается всем телом, словно струна, и издает протяжный стон, оглушающий неприкрытой страстью комнату, когда запах черной смородины и бергамота оказывается глубоко во мне… именно в этот момент я переношусь за грань, которой не видела прежде, и сама не сдерживаю стона.

А Алекс продолжает и продолжает неумолимо таранить меня, посылая все дальше в никуда, пока не раздается его долгий стон, полный удовлетворения, и он, замерев на несколько секунд, не перекатывается на спину, укладывая меня на себя сверху. Расслабленную и замученную до предела.

— Спи, маленькая, — Гроссо прижимает меня к себе властным жестом и мягко, бережно целует.

Глубоко вдыхаю аромат мужчины. Моего первого мужчины, от которого, кажется схожу с ума, потому что он мне нравится. И спокойно засыпаю.

* * *

— Ты ненормальная, — озвучивает свою мысль Алекс, качая головой.

Вполне его понимаю.

Застать девушку, с которой провел бурную ночь, в половине четвертого утра на кухне, разбирающую продукты, вместо того, чтобы она нежилась под боком и сладко посапывала в твердую мужскую грудь, странное удовольствие.

Хм, это он еще не знает, что я успела принять душ, переодеться, напиться воды и даже сделать бутерброд.

— Вполне возможно, — пожимаю плечами. — Но не уверена, что наша курица прожила бы до утра и не испортилась.

Переминаюсь с ноги на ногу под внимательным взглядом чуть сонных карих глаз и чувствую себя беззащитной и слишком открытой. После водных процедур я надела только хлопковую майку и трусики, не подумав про халат. И теперь ощущаю дискомфорт, поскольку белье идеально обрисовывает не только грудь, но и соски.

— За спасение НАШЕГО ценного продукта тебе полагаются внеочередные объятия, — ухмыляется мужчина, делая акцент на слове, а я понимаю, что ляпнула его, не подумав.

Господи, идиотка.

«Наша курица».

Ругаю себя, пока Алекс подходит ближе и притягивает меня к себе, словно это ему жизненно необходимо, зарывается носом в растрепанные волосы и глубоко вдыхает.

Мурашки бегут по спине, а между ног ощущается тянущая пустота.

Кошмар!

Как нимфоманка, дорвавшаяся до мечты.

Как такое может быть, если мы совсем недавно занимались сексом?

От воспоминаний щеки алеют, а мужчина довольно хмыкает, явно считывая с моего лица все, о чем я думаю.

— Надеюсь, теперь ты освободилась и можно идти в кровать? — оглядывается вокруг Гроссо, тая в уголках губ улыбку. — Или еще что-то нужно сделать посреди ночи?

— Ага, доесть бутерброд.

Киваю на стол, где лежит закушенный квадратик хлеба с сыром, и удивляюсь, когда мужчина шустро его подхватывает двумя пальцами и закидывает в рот.

— Э-э? — провожаю свою вкусную заначку, грустным взглядом.

— Хм…, пожалуй, твоя идея мне нравится, — Алекс проворно занимает место за столом. — Ведь я тоже не успел поужинать, так что составлю тебе компанию.

А в карих омутах так и сияют искорки, подзуживая и напоминая, почему мужчина остался голодным.

Вот же зарраза!

Решаю не поддаваться на провокацию и достаю из холодильника грудинку и сыр. Снимаю с крючка разделочную доску, выбираю самый большой нож и вручаю Алексу.

— Тогда помогай.

Гроссо с минуту гипнотизирует меня взглядом, затем растягивает хитрую улыбку и берется за нарезку.

Я же достаю хлеб и зелень. Водружаю перед собой вторую доску и тоже беру нож в руки.

— Милый у нас ужин получился, а главное, быстрый и о-очень вкусный, — фыркает мужчина спустя время.

Киваю, полностью соглашаясь.

Кто бы мне сказал, что обычная готовка бутербродов может перерасти в развлечение, если каждый начинает предлагать другому «самый вкусный кусочек», не поверила бы. Тем более, если один из двоих — серьезный мистер Гроссо.