Тыл-фронт

— Ваше величество! — взволнованно и изумленно воскликнул князь. — Как заявляют руководители армии и флота, нам будет трудно, в конечном счете, невозможно иметь одновременно двух врагов — Соединенные Штаты и Советский Союз. Я считаю, что было бы вообще ошибкой начинать сейчас новую кампанию. Положение в России еще не определилось. А до тех пор, пока не будет решена Северная проблема, не следует прибегать к оружию на Юге. Американские компании поставляют нам стратегические материалы только в надежде на конфликт между империей и Россией. Поскольку, ваше величество, полная автаркия для нас еще невозможна, мы должны сделать все, что можем, чтобы переговоры с Америкой окончились успешно, допуская даже кое-какие мелкие уступки…

— О небо! — болезненно выдохнул начальник главного морского штаба. — Если мы будем продолжать так, как сейчас, то мы неизбежно проиграем. Но если ваше величество предпримет решительный шаг, то можно надеяться безусловно выиграть. Я имею в виду войну с Америкой.

Император утвердительно кивнул и взглянул на главнокомандующего флотом адмирала Исороку Ямомото.

— Ваше величество! — с низким поклоном нерешительно заговорил адмирал. — Если мне повелят воевать, не думая о последствиях, флот может отчаянно драться десять-двенадцать месяцев. Но если война затянется на два-три года, я совершенно теряю веру в победу.

Государю этот ответ, очевидно, не понравился. Он склонил голову и, не выразив ни одного признака удовлетворения, долго молчал. Воспользовавшись этой паузой, князь Коноэ что-то шепнул министру иностранных Дел Мацуока.

— Ваше величество! — отвесив поклон, вкрадчиво заговорил тот. — Сейчас, когда между Германией и Россией идет война, мы должны сотрудничать с Германией и напасть на Советский Союз. Рано или поздно мы должны воевать. В конце концов, мы вынуждены будем бороться с Советским Союзом, США и Англией, как со своими противниками. Но прежде всего — нападение на Советский Союз. Войны с Америкой пока следует избегать. Соглашение с ней может быть достигнуто в любое время, если мы в принципе согласимся отвести свои войска из части Китая…

— Я не мог бы отдать приказ об эвакуации наших войск из Китая! — гневно выкрикнул военный министр генерал Тодзио. — После всех жертв, понесенных нами в Китае, отступление невозможно.

В противоположность премьер-министру Тодзио говорил решительно, энергично. В его резком голосе слышались властолюбие и непреклонность. Очевидно, это в свое время и послужило причиной его служебных скитаний. После окончания Академии генерального штаба он получил назначение военного атташе в Германии, потом командовал столичной дивизией, был начальником жандармерии, начальником штаба Квантунской армии, ссылался в провинцию.

Князь Коноэ его боялся, двор постоянно держал под надзором и поощрял его воинственный пыл.

— Ваше величество! — почти выкрикивал Тодзио. — Америка добивается гегемонии на Дальнем Востоке. Если мы сегодня пойдем ей на уступки, трудно сказать, что она потребует завтра! Мы не можем соглашаться ни на какие отклонения от своих принципов. С Россией нужно повременить до падения Москвы…

— Фюрер уверяет, что Россия еще до наступления зимы перестанет существовать как великая держава! — в свою очередь прервал военного министра Мацуока. — Наша цель должна заключаться в том, чтобы Германия и Япония встретились на Транссибирской магистрали до наступления зимы. В результате краха России позиция держав оси на международной арене настолько гигантски вырастет, что вопрос поражения Англии, то есть полное уничтожение британских островов, станет лишь вопросом времени. Ваше величество! — обратился Мацуока к императору. — Русско-германская война предоставила нам отличную возможность разрешить северные проблемы, и мы должны использовать ее! Тем более у нас с Россией после Номонганских событий до сих пор не решен вопрос о границе. Я считаю, что в существующих в настоящее время условиях упомянутая причина является лучшим способом сделать первые шаги, направленные на осуществление наших планов в отношении Советского Союза.

— Нет! — резко воскликнул Тодзио. — Время, ваше величество, для России еще не наступило! Германские войска встречают ожесточенное сопротивление Советов. На северо-западе темп их продвижения сократился с двадцати шести километров до двадцати трех в сутки, на западе с тридцати до двух, на юго-западе с двадцати до шести километров. Дальневосточный фронт продолжает оставаться в довоенной силе. По личным же наблюдениям за политикой Вашингтона и по докладу осведомительной службы я пришел к выводу, что со стороны Америки мы не встретим сколько-нибудь эффективного сопротивления…

— Осуществляя движение на юг против волков, надо остерегаться тигра с северных ворот, — желчно заметил Коноэ.

— Занятая войной против Германии, Советская Россия не воспользуется нашим продвижением на Юг, — возразил Тодзио. — У нас нет другого выбора, князь Коноэ, кроме удара на Тихом океане. Если империя будет продолжать переговоры, она может упустить свой шанс продвижения на Юг.

Тодзио умолк и, отвесив короткий поклон, отошел к своему месту. Наступило длительное, напряженное молчание. Все ожидали высочайшего решения.

— Когда вы намерены завершить переговоры с Америкой? — неожиданно спросил император премьер-министра князя Коноэ.

— В Вашингтоне я надеюсь успешно завершить переговоры к 10 октября, — с надеждой поспешил заверить Коноэ.

— Если он не выполнит своего обещания в срок, то империя должна принять решение воевать с Америкой и Великобританией! — твердо проговорил Тодзио и со скрытой угрозой добавил: — Армия бесконечно выжидать не может.

— Да! — коротко подтвердил император. — На Севере же, хотя наше отношение к советско-германской войне определяется духом оси Рим-Берлин-Токио, мы некоторое время не будем вмешиваться в нее, но продолжим тайное вооружение для войны против Советского Союза. Тем временем мы будем продолжать дипломатические переговоры с большими предосторожностями и, если ход советско-германской войны примет благоприятный для нас оборот, то мы применим оружие для решения северных проблем и этим обеспечим стабильность положения в северных районах.

* * *

Главнокомандующий Квантунской армией генерал Умедзу удобно устроился около камина и, казалось, дремал. Неподалеку, опершись на эфес разукрашенной драконами сабли, стоял двоюродный брат императора — принц Такеда. В списках Квантунской армии он числился под фамилией Мията и состоял при главнокомандующем в должности штаб-офицера. Своей позой, жестами принц старался копировать своего божественного родственника. Такеда только утром возвратился из Токио, и важность того, что император поручил ему передать главнокомандующему, переполняла его. Непосредственность молодого принца забавляла главнокомандующего. Умедзу изредка взглядывал на него и прятал чуть заметную усмешку. Подавляя возбуждение, Такеда старался говорить спокойно, но это ему не совсем удавалось.

— Высочайшим указом на днях будет утвержден новый состав кабинета. Его величество соизволил назвать его кабинетом «Надежды Японии»… — Принц многозначительно взглянул на главнокомандующего. — Премьер-министром назначается генерал Тодзио, — почти выкрикнул он.

Собравшиеся в зале военные — цвет генералитета империи — хорошо понимали, что это означает. Послышались энергичные одобрительные возгласы. На лице главнокомандующего выразилось удовлетворение.

— Он же остается военным министром! — добавил Такеда.

Умедзу поднялся. Главнокомандующий был взволнован. Он считал, что созданием правительства генерала Тодзио вопрос о войне решен. Политика предшествующего кабинета уже не могла удовлетворить военные круги империи. Князя Коноэ удерживала на посту премьер-министра только близость к придворным кругам и высшей аристократии. Военная клика настояла на его отставке. «Япония не может больше медлить, — уверял Тодзио. — Дух армии не допустит этого!»

Еще будучи только военным министром, Тодзио приказал Квантунской армии не давать покоя русскому Дальневосточному фронту. Умедзу было ясно, что теперь, когда Тодзио занял все важные посты, последует пора решительных действий.