У чёрта на куличках

– Успокойся, – сказал ему Борька. Умиротворённый, как удав, как паразит. – Да, это и правда похоже на другое село.

– Ты знал?

– Не так давно.

– Как ты вообще находишь эти вещи?

– Я просто гуляю. Люблю побродить в одиночестве, подумать. Очень полезно и приятно… Советую.

Пока они разговаривали, складывалось ощущение, что под ногами кто-то плавает.

– Но это не совсем то, за чем я тебя сюда позвал, – продолжил Борька, также посмотрев себе под ноги. В мутной воде ничего не было видно. Внизу то ли было что-то крупное и живое, то ли простое упавшее дерево.

– И зачем ты меня позвал?

– Для ритуала. – Из уст сельского паренька это слово звучало комично, и слегка пугающе.

– Какого ритуала?

– Последний день осени. Узы между людьми, местами, событиями, стихиями и мыслями сильнее, чем обычно. Завтра они уже замёрзнут, и будут крепнуть до самой весны. В это время связи самые сильные, почти до самой смерти. Сейчас или никогда.

– Я тебя не понимаю, Борька. С чего ты взял, что я решил связать себя с тобой какими-то узами?

– Потому что так надо. Не скажу, что это цельно моё желание, но… Это необходимо.

Борька потянулся рукой за спину и вытащил оттуда самодельный нож. Его приятель напрягся. Один раз он видел, как люди защищались против ножа, и существовал крайне малый шанс того, что у него самого что-то удастся.

– Не надо делать глупых вещей… – проговорил он, но Борька и не собирался нападать на друга. Парень поднял правую руку и рассёк ладонь. Ни одна мышца не дёрнулась, ни капли сомнений в глазах. Слепая, холодная и будоражащая уверенность. Красная струйка стекла по его шубе и капала в воду.

– Теперь твоя очередь, – сказал он, передавая нож.

– Нет, спасибо.

Неловкая пауза повисла между ними. Ног ещё раз что-то коснулось, и Серёжа посмотрел вниз. Было удивительно, что в такую погоду и время года, он ещё не околел, – вода была даже не холодной, а… тёплой. Он осмотрелся. Всё это место выглядела как ловушка, и он сам пришёл на поводу у Борьки. Как давно от воды начали идти испарения?.. Болото что, кипит? Или это какой-то природный газ?

– Это надо сделать, Серёжа.

– Тебе надо, ты и делай!

Борька воспринял это как указание и направился в сторону друга, но тот попятился назад.

– Не подходи ко мне, придурок, иначе я тебе врежу!

Он запнулся, или, возможно, что-то схватило его за ногу, и он упал. Вода действительно оказалась не такой холодной, какой должна была быть, и этому пришлось убедиться лицу, поскольку парень с головой ушёл под воду. Ладонь обожгла резкая боль и проникающий под кожу холод. Серёже казалось, что, находясь в воде он слышал чей-то спокойный, и в то же время властный голос. Голос болота. Он манил, рассказывал истории, показывал удивительные картины в нитях трясины и щепотках песка, дополняя всё плавающими туда-сюда ветками. Это чем-то напоминало движение города, но с высоты птичьего полёта: вот ветка-трамвай, проезжающая мимо городской площади, вот чья-то статуя... Это был приятный вид. Серёже хотелось задержаться в воде, прислушаться к голосу, узнать, кто говорит с ним. Но парня резко выдернули из влажного плена.

Голова наконец-то оказалась над водой, окатив мокрую кожу неприятным, колючим и прохладным ветром. Хотелось снова вернуться под воду, ощущать приятные и тёплые прикосновения к коже, слушать тот спокойный голос…

– Ого, ты похоже напоролся на гвоздь, – заметил Борька, поднимая упавшего друга на ноги.

Парень был прав: ладонь Беглова-младшего украшала маленькая сквозная дыра. Весь он промок, и частично покрылся тиной, словно сам Водяной. Пытаясь встать на ровную поверхность, он во второй раз чуть ли не ушёл под воду, но Борька быстро вцепился в руку товарища. Тёплая кровь потекла по одеждам обоих юношей.

Как и хотел Борька, их кровь смешалась.

– Я иду домой, – проворчал Серёжа, отдёрнул руку помощника и развернулся в сторону Неясыти.

– Почему?

– А ты как думаешь, придурок? Я промок до нитки… И у меня рука в крови!

Серёжа ушёл, и Борька не спешил его догонять. Интересно, как долго он будет стоять по колено в воде как истукан? Это уже не особо касалось Серёжи. Он хотел как можно скорее вернуться домой, залезть на печь и отогреться. Клал он на этого Борьку и на всё Неясыть!

Перед избой он отрясся, сбросил с себя всю тину и прилипшую к одежде траву. Ладонь уже не так сильно болела, и он вошёл в избу, неся с собой стойкий запах трясины.

1 декабря 1988 года, ночь

Ему это осточертело. Каждый новый раз, когда он просыпается средь ночи, точно от звука из печи или снаружи, то становился всё более и более раздражительным. Серёжа поднялся и сел на печь. Вокруг было тихо. Умиротворённо. Если бы не болотистый запах, можно было бы ощутить спокойствие домашнего уюта. Теперь же, этот кисловато-водянистый запах возвращал боль в ладони, которая была перевязана и обработана.

Григорий всё ещё был в отрубе. Вечером он ещё проснулся, что-то пробубнил, сделал глоток воды и уснул. Мария и Вера почти весь прошлый день ухаживали за больным, особенно когда того мучил жар. Но Беглову-младшему было плевать. Он спрыгнул с печи и направился к окну.

На этот раз ему казалось, что вдали орал кот, а рядом с избой кто-то бродит. Небольшой и шустрый, прямо как бродячий пёс. Подобный гость уже был, и Серёжа прекрасно помнил кого-то в ту ночь, когда убили Юлию. Сейчас за окном было тихо, ни единого следа хоть кого-нибудь живого.

– Ну иди сюда, шавка, покажись, – тихо проговорил парень.

Тишь да гладь. Он выругался и начал одеваться для выхода наружу. Уже стало плевать что там говорил Бражник и Борька про ночь и её опасности. Плевать что будет, что может быть. Ему осточертели все эти идиотские угрозы, пустые попытки запугать и запутать. Постоянные секреты и недомолвки, какая-то психованная мистика со всеми этими сумасшедшими жителями Неясыти. Тело парня горело, злость распыляла разум, – он хотел действовать, и плевать на последствия.

Серёжа прихватил нож со стола, так, на всякий случай. Рядом с дверью стояли накрытые корзины с новыми припасами, о которых никто не просил.

– Покажись, собака, – тихо повторил он. У Серёжи и в мыслях не было убивать животное – если только не в целях самозащиты. Он только представил, как до чёртиков напугает собачонку, показав, из какого теста сделан, и отобьёт у неё всякое желание появляться рядом с чужой хижиной.

Стоило охотнику выбраться на охоту, как и он сам стал отчасти добычей. Подозрительный топот утих, но появилась слегка новая картина, – посмотрев в сторону Неясыти, Серёжа увидел дрожащий желтоватый свет, как от костра. Неужели эти сумасшедшие решили разжечь огонь среди ночи? Забыв об осторожности, парень направился в сторону главной улицы.