У чёрта на куличках

Не успел он сделать и десяти шагов, как сзади раздалось то, что и разбудило его. Топот. Быстрый галоп. Кто-то бежал прямо на него!

Парень резко развернулся обратно к избе и выставил перед собой нож. В голове вспомнилась свинья, убившая Владика, и волки, загрызшие лесника, даже отвратительное существо перед испуганной Юлией. Он пожалел, что вышел наружу. Мгновение в голове он представлял отвратительную лысую помесь свиньи и волка.

Чёрная тень наскочила на него, но вместо того, чтобы повалить незадачливого охотника на землю, пролетела над его головой. Серёжа развернулся за ней следом, – ему ясно дали понять, что в ловкости он на последнем месте.

Свет луны едва касался обоих фигур, но парню хватило времени сразу различить силуэт и удержать ужин внутри. Перед ним, максимально пригибаясь к земле, как настоящее животное, на карачках стоял какой-то волосатый и весь покрытый грязью старик. Или он только выглядел как старик… Существо скалило зубы и рычало. Но на вид оно было человеком…

Серёжа бы обмочился от страха, если бы ему не пришлось вцепиться в нож и напрячь все мышцы.

– Какого хрена!..

Старик рявкнул и медленно начал наступать, парень же пятился назад к избе.

«Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!».

– Отвали, придурок! – Голос Серёжи не звучал так грозно, как он мог себе представить – в нём так и звучал сладковатый страх.

Старик только зарычал в ответ, обнажив удивительно белые, ровные и тупые зубы.

– Я тебя прирежу, псих.

Пятясь назад к избе, он оступился и упал. Преследователь уже навис над ним, и это был подходящий момент для удара, но нож в руках только дрожал. Ему не хватало сил ударить, пока тень над ним закрывала ночное небо, источая отвратительный запах экскрементов и помоев. Вот она, смерть, на голой земле, ночью, в объятьях какого-то полоумного старика.

Тень нагнулась к лицу и лизнула щёку. Слюна неприятно защипала по коже, словно была кислотной. Всё перед глазами Серёжа поплыло, он попытался подняться, но потерял сознание.

Тьма перед глазами смердела. Она натурально была пропитана всем подряд: помоями, тухлятиной, сыростью, картофельным самогоном, въевшимися экскрементами, потом и мочой. Складывалось впечатление, что сейчас вот-вот вырвет, но желудок лишь вяло сжимался в спазмах, и так и не был готов приступить к работе. Тело ныло и не слушалось, налившись свинцом. Стоило хоть одной мысли появиться в голове, как она утопала в потоках бессвязных ощущений.

Только где-то в глубине сознания, он услышал лёгкий шёпот, но такой громкий, точно кто-то кричал издали:

– Фу, брось, Грызун! Не трожь его.

Серёжа очнулся после темноты, в совершенно другой тьме. Под ним всё ещё была голая и холодная земля, на небе звёзды. Кожу уже не щипало, но в нос бил стойкий запах едкой слюны. Рядом было ни души, только за избами всё ещё проглядывался свет от дрожащего пламени.

Серёжа приподнялся на локти и осмотрелся. Вокруг было тихо. Ни одной тени или силуэта. Ни одной раны на теле. Нож исчез. Кем бы ни был тот сумасшедший, но он ушёл после того, как его жертва потеряла сознание.

Когда он смотрел за игривым светом, рядом что-то хрустнуло, и, что было в мочи, парень пополз обратно к избе. Обратно к семье. Ему уже не хотелось оставаться снаружи, не хотелось видеть все эти отвратительные и вонючие рожи. Пусть лучше дома, в окружении шума, но не здесь, не снаружи.

Как настоящий солдат на поле боя, он быстро одолел десяток метров ползком, но за тем единственным звуком ничего не последовало. Поднявшись, Серёжа вцепился в ручку двери. На себя. Заперто. От себя. Заперто. Он тряс дверь так, словно обирал хлипкую яблоню, но та похвально не поддавалась. Обернувшись, парень не увидел никого. Назад в избу он больше не мог попасть.

Пламя играло, свет танцевал, ночь была тихой, а молодой кадет трясся от страха.

Его напугали, как маленького ребёнка, как кого-то, кто не достоин называться кадетом, практически солдатом… Теперь его трясло не от страха, а от злости. С самого начала, как он оказался в проклятом Неясыти, все над ним глумились, выставляли дураком, издевались и преследовали. И даже сейчас, он был никем, в глубокой ночи, на пороге избы в который хочет и войти, но никак не может. Трус, поставленный плакаться на сцену. Его обокрали, облизали, вырвали из тёплой постели, и сейчас вынуждали рыдать, молить о пощаде, о защите. Он понимал, что выхода нет, – только не слёзы. Если и идти, то на своих условиях!

Серёжа отпустил ручку и развернулся в сторону дрожащего света.

Каждый новый шаг придавал уверенности. Ему показалось, что он стал различать всё вокруг. Темнота отодвинула свой зловещий и таинственный саван. Пусто, тихо... Безопасно.

Через минуту он подошёл к первым избам и осторожно скрылся в тропе между ними. Теперь ему была видна открывшаяся процессия… и это было далеко не то, что он ожидал.

Недалеко от камня Неясыти развели небольшой костёр. На огне стоял крупный котёл, в котором что-то активно бурлило. Вокруг собрались участники этого действия: люди пожилого и среднего возраста, с таким внешним видом, точно никогда не отдыхали, и вовсе прошли через многолетние муки. Их собралось около двух десятков – часть у котла, часть у камня или в стороне. Никого из присутствующих он не знал, хотя ему почудилось, словно где-то в стороне стояла Маруся и Зоя.

Серёже повезло, что никто его не видел, даже не смотрели в его сторону, из-за чего он мог наблюдать всё.

У подножья камня на кресле-качалке сидела старуха. Настоящее ископаемое. Сгорбленная в три погибели, всё лицо в морщинах и трещинах, как земля в жаркую пору. Это существо усердно лизало каменную породу, пока два её помощника-близнеца держали кресло. Даже на расстоянии было заметно, как благодаря усердной работе языком, старушка смогла слизать несколько миллиметров, создав небольшую выемку. От такого вида желудок парня снова сжался.

Когда странная работа была окончена, старушку с креслом оттащили от камня и направили прямо к котлу. Серёжа бы не удивился, если бы её бросили в это варево, чтобы сварить суп для всех желающих.

Отчасти он был разочарован, отчасти рад: подведшую старушку просто наклонили к бурлящей массе, и, засунув два пальца в рот, она изрыгнула содержимое желудка в бурлящую жижу. Что-то похожее чуть ли не случилось и с не званным наблюдателем. Он был всё ещё благодарен своему крепкому желудку.

Однако, сейчас наступал именно тот момент, когда градус повышается, а ситуация становится более интимной. Присутствующие члены процессии начали подходить к котлу и обнимать его, кто-то гладил или целовал; некоторые из них были «в чём мать родила». Даже с большого расстояния парень услышал, как пригорает кожа к металлу.

Серёжа развернулся и решил наконец-то отправиться домой. За эти несколько минут он увидел достаточно, чтобы до конца своих дней видеть ночные кошмары. Не успел он повернуться к выходу из переулка, как врезался в кого-то.

– Зачем стесняться, если мог принять участие?

Серёжа поднял глаза и увидел лицо Бражника. Его поймали…

– Хотя нет, не стоило. Они так увлечены, что легко могли накинуться без зазрения совести!.. Хотя, от их совести ничего и не осталось.

Серёжа решил просто пойти домой. Пройти мимо Бражника так тихо, отстранённо и спокойно, точно они просто случайно встретились в середине дня.