У свободы цвет неба

– Этот гобелен - одна из самых важных реликвий семьи, его история связана с особым даром старых богов Тангариэлям, - говорил Вейен, пока Полина продолжала рассматривать иллюзию.

Кайма гобелена была сделана из черно-белых карт со сложными сюжетами, которые объединяли четыре символа: посохи, диски, кубки и мечи. С кромок мечей стекали черные капли, собираясь в небольшие лужицы, аккуратно вышитые по нижней кромке.

– Особый дар?
– повторила мистрис с вопросительной интонацией.

Вейен улыбнулся, продолжая держать иллюзию.

– Старые боги вручили саалан два дара: сайни, для тепла души и помощи, и квамов, для пропитания и прочих нужд. Тангариэли получили в дар своих собственных животных. Это гатты.

Он приблизил коридор, и Полина увидела в нем огромного кота размером с рысь, силуэт которого слегка размывался в полумраке и казался не вполне отчетливым. Она вопросительно взглянула на маркиза. Вейен улыбнулся еще раз, чуть загадочнее.

– Тебе не показалось. Бабушка так и рассказывала про них. Мол, идет гаттэ по коридору, заворачивает за угол, а моргнешь - и нет ни гаттэ, ни угла. Коридор прямой в этом месте, без поворотов, и тайных ходов тоже нет. Гатты умели говорить на нашем языке, но у них, конечно, был и свой. Бабушка мне рассказывала и даже пыталась научить немного, но я был мал и не запомнил. Они предупреждали ее по-своему, когда ей грозила опасность. И даже научили прятать в свои отсутствующие норы какие-то небольшие вещи и разрешали их там хранить. Она мне рассказывала про кинжал, который был серьгой в ее ухе, когда хранился у гатт. А взятый в руку, становился оружием.

– А зачем алхимику кинжал?
– спросила Полина.

– С одной стороны, - мягко, почти вкрадчиво проговорил Вейен, - алхимик - лицо ценное, разбирающееся в ядах и разных потусторонних ритуалах с привлечением темных сил и духов из других миров. Со стороны другой, при таких отношениях в семье есть масса желающих именно это ценное лицо устранить, дабы не дать осуществиться планам, ломающим собственные расчеты желающего.

Полина приподняла брови и некоторое время молчала.

– Интересный подход, - проговорила она наконец.

– О да, - согласился Вейен.
– Вполне в стиле той семьи были, например, такие политические интриги. Брат выдает сестру за правителя соседней территории. Не дружественного, нет. Именно за того, с кем семья постоянно конфликтует по межевому вопросу. Целью брака заявляется укрепление отношения и прекращение конфликтов. Но!
– Вейен на секунду поднял палец вверх, и иллюзия на столе дрогнула и поплыла. Маркиз подхватил ее, восстановил призрачный темный замок, продолжая говорить.
– Кожа новобрачной смазана медленно действующим ядом, он входит в состав косметического ежедневного средства - мыла или масла для кожи, неважно. У мужа этот яд вызывает симптомы специфической болезни, которой подвержены только некроманты, причем не слишком удачливые. А яд составлен так, что воздействует только на супруга. Любовники и любовницы жены не могут от него пострадать.

– Она же могла зачать?
– произнесла мистрис с вежливым удивлением.

Вейен послал ей обаятельную улыбку сквозь иллюзию.

– Ты правда так думаешь?

– Да, я действительно не догадалась, что при таком подходе контрацепция тоже была заботой брата, - призналась женщина.

– Именно, - кивнул Вейен, придержав при себе все мысли о диких нравах Нового мира, и продолжил историю.
– Кстати, контрацептив был заодно и противоядием. К тому дню, когда этот самый брат обвинил мужа сестры в черной магии и намерении захватить земли родни жены, незадачливый супруг моны был уже окончательно не в себе и оправдаться не мог. Далее очевидно: война, захват территорий, ненужный муж умирает от яда, овдовевшую сестру брат назначает наместницей - и она готова вступать в следующий брак, более выгодный с точки зрения торговых и прочих дел семьи. Моя бабушка готовила оба средства. И не только их. Она рассказывала мне про кубок, после изготовления которого ей пришлось прятаться от недругов заказчика неделю. Он определял и обезвреживал яды для хозяина, но сохранял их действие для всех других. Из подобного можно пить с врагом, и враг отравится, а хозяин останется невредим. Такой кубок невозможно ни украсть, ни подарить, он служит только тому, на чьей крови заклят. Когда ее перестали хотеть убить, та, кому этот кубок помешал больше всего, заказала зеркало. Не отличаясь на вид от других зеркал, оно отражало и усиливало все чувства того, кто к нему подходил. Забавно, что заказчица зеркала была двоюродной сестрой хозяина кубка.

Святая стража подошла к столу неожиданно. Полина даже вздрогнула.

– Господин маг, - произнес офицер, - прошу тебя пройти идентификацию.

Вейен да Шайни движением руки развеял иллюзию, небрежно протянул офицеру руку с перстнем мага. Тот поднес к камню в кольце маркиза каменную пластину, всмотрелся...

– Господин маркиз, прошу простить. По эманациям было похоже на колдовство на смерть, мы решили проверить, никак не предполагая встречи с тобой.

– Все правильно сделано, офицер, - с легкой досадой произнес да Шайни.
– Это я рассказывал наши сказки гостье из-за звезд.

– Надеюсь, ничего запретного?
– улыбнулся офицер собственной шутке, присаживаясь за соседний стол вместе с монахами.

Вейен небрежно повел плечом в ответ:

– Просто семейная история. И я уже закончил.
– А затем, наклонившись к Полине, на хорошем русском тихо сказал.
– Дорогая, твоя очередь рассказывать, иначе я буду в неловком положении.

– Моя очередь рассказывать, - повторила Полина вслух на сааланике слегка растерянно, - но я совсем не представляю, о чем.

– Ну, например, - улыбнулся Вейен, - о том шокирующем танце, которым вы с князем так впечатлили всех на празднике в Старом дворце.

Офицер Cвятой стражи, услышав упоминание про Старый дворец, едва не ерзал на скамье от нетерпения и почесывал нос. Маркиз был полностью уверен, что держит ситуацию в руках и сейчас направит ее в нужную ему сторону, но сайх, пьевра его мать, вдруг подал голос.

– Разве об этом можно рассказать? Это надо видеть. Хотя бы видеть. Но танцевать, конечно, лучше.

– Здесь не те условия и нет места, - отмахнулся Вейен.

– Ну отчего же, - не согласился Исиан.

Офицер Святой стражи и сопровождающие его монахи следили за разговором, даже не пытаясь его понять.

– Места здесь вполне достаточно, - продолжил сайх, - для умелого танцора.

Вейен проклял все на свете, включая собственную неосторожность и невнимательность. Два умелых танцора сидели с ним за одним столом. И Полина с очень большим интересом смотрела на Исиана после этой реплики.

– Но музыка... это же танцуют под музыку?
– привел маркиз последний аргумент.
– Я не смогу вам помочь, я не знаю этих мелодий.

– Возможно, их знают музыканты?
– предположила мистрис с улыбкой.

Вейен уже видел эту улыбку, правда, на другом лице. И решил, что если этим двоим так нужен скандал, то мешать им, пожалуй, бессмысленно, а он сделал все возможное, чтобы сохранить хотя бы видимость приличий.

– Танцуют под музыку?
– переспросил офицер Святой стражи.

– Именно так, - подтвердила мистрис.

Сайх, не отрываясь, смотрел на нее. Она встала из-за стола, подошла к музыкантам и обменялась с ними несколькими фразами, потом принялась что-то им писать.

Вейен продолжал держать на лице полуулыбку, про себя ругаясь самыми черными словами. Женщина уходила из-под его контроля стремительно и необратимо. И судя по тому, как сайх смотрел на нее и как она вела себя, Вейену не повезло мимо воли свести этих двоих. Стоит сайху взять ее за руку - и придется ждать не меньше года, пока между ними перестанут проскакивать искры.