У свободы цвет неба

Ранда нашла Исиана по чарру. Его идентификация уже сменилась с принца Дома на утраченного, но родичем, сайхом, он все еще оставался. Впрочем, судя по указанному чарром месту его пребывания, старшего Асани эти подробности ничуть не волновали.

Он нашелся в городе Ла Плата в Аргентине, и судя по тому, что Ранде удалось выяснить, был занят восстановлением гражданства по праву происхождения и считал, что справится месяцев за восемь. Причем из этих восьми два уже прошли. Город чем-то напомнил Ранде Утреннюю Звезду, только драконов не хватало. Вместо них предлагались скелеты ископаемых рептилий в музее. Второе отличие она нашла в очень заметных следах местного аналога Раскола, закончившегося считаные десятилетия назад. "Это было жестокое время" - сказала она князю.

– Восемь месяцев?
– удивился Димитри.
– В норме этот процесс занимает около двух лет, если я правильно понял их законы.

– Исиан очень хороший специалист, - вздохнула Ранда.
– Если он правда решил остаться здесь, этому миру повезло.

Димитри сумел выкроить время для основательной беседы с Мариной Лейшиной только перед самым зимнепраздником. Если совсем точно, то он попросил Скольяна да Онгая задержать ее за беседой на три десятки минут, чтобы перехватить ее в Адмиралтействе. Вручить ей приглашение на праздник в резиденции мог и да Онгай, но князь предпочел сделать это лично и заодно обсудить несколько тем, складывающихся в один большой вопрос о будущем края на международной арене. Мысль о том, что на арене место не политикам, а гладиаторам, Димитри старательно отодвигал подальше. Но она оказалась своевольной и сама выскочила на язык сразу после начала разговора.

Марина усмехнулась:

– Главное, чтобы не клоунам.

Димитри мимо воли расхохотался.

– Ладно, - сказал он, отсмеявшись.
– Давай теперь думать, как не допустить балагана. То, что нормально воспринимается по ту сторону звезд, здесь не пройдет. Ни ваши политики, ни ваши люди не верят в честный договор и не желают соблюдать обязательств иначе, чем под давлением. Я не хочу становиться надсмотрщиком с плеткой, но позволять давить на себя тоже не согласен. Еще меньше хочу выглядеть посмешищем.

– То есть, - усмехнулась Лейшина, - все-таки мир, и желательно весь.

– Нет, - не согласился князь.
– Мир ваш пусть сам с собой разбирается, как хочет. А мне нужно благополучие края и надежность третьей точки для империи. И понятные договоренности между саалан и землянами хотя бы на этой территории.

Поймав задумчиво-заинтересованный взгляд Марины, он дополнил пожелание:

– Я не хочу, чтобы тут все крутилось вокруг меня и моих людей, понимаешь? Мне еще с землями Ддайг предстоит столько же хлопот, если не больше, а я тут торчу уже скоро семь лет. Ваших так вообще десять.

– Ну да, - согласилась она.
– Да Шайни заварили, а тебе пришлось расхлебывать. И ты уже почти разгреб эту помойку, Димитри. Край твой. Тебе поверили. Еще немного - и тебя полюбят. Но самую большую проблему ты сам назвал прошлым летом. У тебя нет конкурента. Знаешь, что это значит?

– Конечно, - без пауз ответил наместник.
– Это значит, что привыкнув, они тотчас же вспомнят, что выбор не был свободным. А затем разлюбят так же быстро, как полюбили. И когда разлюбят, противостояние с Алисой мне покажется детскими играми. Я знаю, что будет. Сперва мне припомнят все старые грехи, в том числе грехи Унрио, а потом просто перестанут делать хоть что-то для своего же благополучия и будут ждать следующего спасителя. И знаешь что, Марина? Я не подписывался быть тут разменной монетой.

Марина медленно вынула из пачки сигарету и попыталась прикурить.

– Переверни, - дружелюбно посоветовал Димитри.

– Но как ты так быстро?
– спросила она, выдыхая дым.

– Марина, нас всех растят сайни, - усмехнулся он.
– Ты не знаешь, что это - конкуренция за молоко с еще четырьмя или пятью желающими. Никто из вас не знает. Поэтому все вы уверены, что мир обязан вам все, что вы захотите, ведь грудь матери существует только для вас, и ее руки и колени тоже. Любой из саалан знает, что любовь, признание и принятие достаются тому, кто больше делает для того, чтобы быть принятым и любимым. Если у меня нет конкурентов, то я должен всем и все, это же логично. Конкурировать с вашими политиками я не могу, не имею права. Подчинить их себе уже попробовал Унрио. И что вышло? Теперь вместо того, чтобы заниматься безопасностью и благополучием переселенцев на Ддайг, я торчу тут, как вкопанный, и пытаюсь найти хотя бы кого-то, кому есть дело до родной земли и соседей. Только не говори мне ничего про Алису, Марина. И тем более ничего не говори про Полину. Да, с Алисой я сам создал проблему по меньшей мере на треть, но с Полиной каша была заварена пусть и в моем присутствии, но уж точно без моего участия. И как я ни пытался обойтись малой кровью, результат необратим: ни одна, ни другая не могут участвовать в политической жизни края. Алиса - маг. Теперь сааланский, а не сайхский, но все равно маг, и поэтому она не может быть политической фигурой в ваших играх. Нам предстоит развязывать завязавшийся вокруг нее узел еще несколько лет. А имя Полины так полито грязью, что никакие ее слова теперь не могут быть приняты всерьез. И я пока не нашел способа очистить ее репутацию. Единственный ход, видящийся мне здравым, - забрать ее из края за звезды. Не потому что я надеюсь таким образом заставить клеветников пожалеть о своих словах. Но только чтобы она не видела всей этой грязи в свой адрес.

– Для начала, Димитри, с Полиной дело вовсе не в этой грязи, как ты выразился. Так говорят обо всех, обращать на это внимание не следует. Тут точно по пословице: собаки лают, караван идет.

– И чего я не вижу?
– князь коротким взглядом подвинул правозащитнице пепельницу.

Марина, поблагодарив его улыбкой, погасила окурок и коротко развела руками:

– Переданный портал, конечно. Теперь она уже никто, а общественный вес "Ключика", может быть, еще удастся перехватить маркизу да Юну. А может быть, и не удастся.

Димитри грубо выругался на сааланике. Ему показалось, что тихо. Увидев ошалелый взгляд Лейшиной, он выговорил:

– Прости. Я не думал, что все настолько скверно.

– Ничего, - усмехнулась она.
– Я понимаю и, не поверишь, сочувствую. Поиск достойного конкурента на настолько тщательно расчищенной поляне - задача сложная и неприятная.

– Одного мало, Марина, - вздохнул Димитри.
– Нужно не меньше четырех. А лучше бы пятерки три.

– О...
– только и сказала Лейшина.

– Марина...
– он сел в кресло напротив, оперся локтем на чайный столик.
– Ты знаешь меня уже достаточно хорошо, чтобы понять, что выиграть эту конкуренцию я могу, даже если соперников будет десять, а не пять вместе со мной. Больше того, если я ввяжусь всерьез, я должен буду ее выиграть. Именно поэтому ввязываться мне нельзя. Здесь не может быть одного лидера, Марина. Не та земля, не те люди, не те договорные правила. А я не могу быть вторым. Так и не научился, представляешь?

– Но как ты тогда видишь свою роль?
– спросила Марина, сражаясь с зажигалкой.

– Очень просто, - Димитри покосился на кончик ее сигареты, и табак затрещал, тлея.
– Я намерен оставить себе роль посредника между двумя государственными советами, советом края и советом империи. И свидетеля решений. Хотя бы до тех пор, пока отношения между Исанисом и Санкт-Петербургом не уравновесятся в достаточной мере.

– А император?
– спросила потрясенная правозащитница.
– Он позволит?

Димитри улыбнулся.

– Сперва, дорогая мистрис консультант, нужно сделать так, чтобы было что позволять.

Именно в это самое время кузены да Шайни беседовали в зимнем саду резиденции. На скамье между ними лежало письмо, адресованное Унриалю. Но развернуто оно было текстом к Айдишу. Несколько строк, написанных четким мужским почерком на сааланике, содержали то ли приказ, то ли совет, то ли предложение. "Крестись и возвращайся, я приму тебя". И подпись, знакомый обоим росчерк Вейена да Шайни.

Их разговор остался секретом. Маги Академии не выдают тайн конфиденции. <