Убить героя
Шрифт:
Глава 1.2
Управиться действительно получилось еще до заката. Добравшись до речки, Шун с удовольствием скинул с себя верхние одежды, медленно вошел в воду и, раскинув в стороны руки и ноги, устроился на поверхности, словно морская королевская звезда. Он любил вот так расслабиться после продолжительного трудового дня, погрузиться в воду, представляя, что это и не речка никакая, а Западное море, на которое выходит окнами его просторная, богато убранная спальня. Что его ждет не разбитая лачуга где-то у черта на куличках, а дворцовые покои; и стоит лишь открыть глаза — этот самый дворец предстанет
— Эй, ты!
Шун вздрогнул и потерял равновесие, на мгновение скрывшись под водой. Глубина в речушке была небольшой, взрослому мужчине уровень не доходил и до груди, а потому сориентироваться получилось быстро, и Шун поднялся на ноги, неприветливо окидывая взглядом троих незнакомцев.
— Я же говорил, что это он! — хвастливо заметил тот, что стоял ближе всего к Шуну, — высокий и широкоплечий детина в потертом костюме селянина. — Рожа у него больно смазливая, девчачья почти. Такую не забудешь.
— Ру… — неуверенно протянул второй незнакомец. — Ру, идем. Опоздаем же!
Короткая стрижка, старый мужской костюм явно с чужого плеча, мешковатый и растянутый, худощавые руки и ноги, плоская грудь… Лишь по голосу Шун понял, что это девушка.
— Ой, да брось! — хмыкнул детина, довольно болезненно ткнув подругу локтем в бок. Потом резко дернул ее ближе к воде. — Когда еще тебе такой шанс выпадет? Самого принца увидеть. Хоть и позорного. — И он довольно расхохотался.
Третий человек стоял чуть поодаль, почти за спиной детины. Невысокий, бледный, словно смерть, он сверлил Шуна взглядом огромных блеклых глаз и казался самым опасным в этой троице.
— Ру, я серьезно! — выпалила девушка громче и уверенней. — Прекрати, ты…
— Что? — повысил голос детина. — Я — что? Давай, договаривай!
Он махнул рукой, словно хотел сгрести девчонку в охапку, но та неожиданно прытко отскочила, зло сверкнув глазами.
— Хотите продолжать? Да пожалуйста! Только не плачься мне потом, что опять получил взыскание за опоздание! — почти выкрикнула она, отворачиваясь. — Идиоты!
Молодые люди никак не отреагировали на ее тираду, даже не посмотрели в ее сторону, продолжая разглядывать позорного принца. Когда девушка скрылась из виду, бледнолицый недобро улыбнулся и спросил, вставая рядом с детиной:
— Развлечься хочешь?
Тот лишь неопределенно мотнул головой и, не разуваясь, шагнул в воду.
Не считая дворцовых тренировок, в которых любой спарринг шел по четко установленным правилам, Шун никогда не дрался. Да, в свое время он отлично управлялся с мечом и заклинаниями, но вот с кулаками… Его боевых знаний хватило лишь на первые пару минут, а потом превосходящая сила вытащила его на берег, опрокинула и прижала лицом к земле. Его долго и монотонно пинали ногами, затем перевернули на спину.
— Какая же рвань, а, — брезгливо сказал бледнолицый, подняв верхнюю одежду Шуна. Ухватился за края, дернул, разрывая старенькую ткань. — Даже смотреть противно.
Шун попытался подняться, сплевывая кровь с разбитых губ, но его тут же пнули ботинком в грудь, заставляя снова распластаться на земле.
— Хочешь прикончить его? — как-то совершенно обыденно спросил бледнолицый, и детина довольно осклабился, грохнулся на колени рядом с Шуном, замахнулся, видимо
намереваясь выбить из него остатки духа.“Что ж, — подумал Шун, пытаясь рассмотреть своего палача сквозь розоватую пелену, застилавшую глаза, — я все же не переживу этот день. Дурацкие вороны, действительно накаркали, сукины дети, а!”
Он и сам не смог бы объяснить почему, но страха Шун не испытывал. Возможно, виной тому была встреча с непроявленным, вытянувшая из него последние силы, и на новые переживания их просто не осталось. А может, так было бы даже лучше…
— Эй.
Шун с трудом сфокусировал взгляд — и брови его чуть не взметнулись вверх от изумления, потому что детина неожиданно застыл, все так же держа занесенную для удара руку высоко над головой. Лицо его не выражало никаких эмоций, а глаза рассеянно что-то рассматривали впереди.
— Эй! — снова окликнул его бледнолицый.
Детина вздрогнул, а потом медленно поднялся, бросив:
— Поздно уже. Надо вернуться, пока не хватились.
Он вразвалочку пошел в сторону поселения, ни разу не обернувшись, бледнолицый посмотрел ему вслед, поцокал языком. Потом присел рядом с Шуном на корточки и тихо сказал:
— Забавно, забавно… хе-хе. — Он склонился чуть ниже, с интересом изучая лицо Шуна, и добавил: — Не пора ли нам сбросить карты?
“Какие еще карты?” — хотел спросить Шун, но разбитые губы не хотели его слушаться, выпуская из глотки лишь нечленораздельное мычание.
Когда бледное лицо исчезло из поля зрения, на Шуна накатила большая темная волна, унося его в лишенное боли беспамятство…
Он пришел в себя уже за полночь, судя по розоватому оттенку Сателлита. Его мягкое свечение позволяло ориентироваться в темноте, Шун без труда отыскал разорванную верхнюю одежду, еще раз сполоснулся в реке, смывая кровь с кожи и штанов. Ему повезло отделаться синяками, ссадинами да парой сломанных ребер, на такую мелочь хватило даже его скромных остатков исцеляющего зелья. Опустошив бутылек, Шун проверил свой пространственный карман и с облегчением вздохнул, когда понял, что все его добро на месте. Вряд ли напавшие были потрошителями, конечно, но раз уж с тобой начали случаться невероятные вещи, то стоит ждать чего угодно от кого угодно.
Небольшой артефакт, отпугивающий нечисть, растратился лишь наполовину и все еще хорошо защищал, так что можно было не спешить особо. Шун поднял разорванный халат, повздыхал и медленным тяжелым шагом поковылял в сторону дома.
Черные гроздья вороньих тушек хорошо просматривались на фоне синеватого неба, и сомневаться в их присутствии не приходилось. Однако, как и утром, птицы словно проглотили свои острые языки. Чем ближе Шун подходил к лачуге, тем сильнее было ощущение, что вороны прислушивались к чему-то. Или кому-то.
Дошагав под их пристальным взглядом до самой двери, Шун потянул на себя хлипкую ручку и замер на пороге, судорожно сглотнув подступивший к горлу комок. Ну конечно… разве мог этот дурацкий день закончиться как-то по-иному?
За расшатанным столом, занимавшим почти половину комнатушки, восседала черная фигура с бледным замыленным пятном вместо лица. Руки непроявленного покоились на столешнице, пальцы мелко подрагивали, выбивая по деревянной поверхности едва слышную дробь. Одежда его уже не походила на лохмотья, но и приличным костюмом назвать ее было нельзя.