Убить Первого. Том 3

Шан похолодел внутри. Шорох можно было списать на ветер, а тень на разыгравшееся воображение, но на часах с таким не шутили. Мгновенно метнувшись к башне, мужчина схватил дубинку с пояса и замер в нерешительности. Поднимать тревогу?! Шан обернулся к товарищу, увидел, как тот погрозил ему кулаком и, вздохнув, ударил в било. Звон разнёсся по солдатскому лагерю. Шан выждал несколько мгновений, а затем ударил ещё дважды, подавая сигнал предупреждения. Это была ещё не боевая тревога, но, услышав его, каждый солдат должен был подготовиться к тому, что она, возможно, скоро последует.

Не прошло и десяти вдохов, как рядом с ним на стене оказался мрачный боец Когтя и ещё десяток воинов. Они рассредоточились по стене в поисках мелькнувшей на свету твари. Шан тоже смотрел во тьму, позабыв о наставлениях товарища, и благоразумно не отходил далеко от доски. Лагерь позади него быстро просыпался. Солдаты поднимались с земли, спешно облачались в боевые одежды, подбирали копья да надевали шлемы, готовясь к возможному сражению, но пока не спешили покидать своих мест. За последние два дня таких тревог было минимум три, и все были ложными, но нервов потрепали изрядно.

Шан чувствовал себя довольно неуютно под взглядами десятков бойцов. Внимание всех обитателей лагеря было сосредоточено на нём, а точнее, на дубинке в его руках и дощечке рядом, куда он должен будет колотить в случае реальной угрозы. Ло вместе с седым простолюдином тоже смотрели туда, сидя у своих спальных мест на самом отшибе стоянки, но, в отличие от бойцов гарнизона, их глаза не горели надеждой на очередную ложную тревогу. Наоборот, в них плескалось какое-то странное предвкушение и злорадство. Однако, никому из присутствующих не было дела до изгнанника и жалкого простолюдина. На изгоев попросту не обращали внимания.

Спустя несколько минут воины на стене не нашли ничего, что могло бы послужить основанием к решительным действиям и уже были готовы объявить тревогу ложной. Шан даже нерешительно замахнулся дубинкой, косясь на бойца Когтя, который, в свою очередь, задумчиво вглядывался во тьму. Ему тоже отчего-то вдруг стало тревожно и сейчас мужчина пытался понять, почему. Именно в этот момент Ло, на которого никто не смотрел, замер, как вкопанный. Глаза его на мгновение остекленели, но уже через несколько мгновений взгляд мужчины стал осмысленным, а губы растянулись в гадкой, злорадной усмешке. Ло внезапно почувствовал невероятный прилив сил, ощутил, как с души спадают оковы, как ярость, которую он так долго копил внутри себя, рвётся наружу. И выпустил её всю без остатка. В глазах мужчины заплескалось безумие и он, одним рывком поднявшись на ноги, в считанные мгновения переместился к воротам, обрушив на створки удар чудовищной силы.

В ту же секунду на изгнаннике скрестились взгляды всех собравшихся. Никто сразу не догадался, в чём был смысл этого глупого удара, а когда пришло осознание — было уже слишком поздно. Поверхность огромных врат пошла волнами, странная иллюзия рассеялась, а из-под неё на свет выползли десятки магических знаков. Почувствовав атру, выпущенную лысым гигантом, они вспыхнули пламенем настолько ярким, что даже смотреть на него было больно. От сильнейшего жара толстые брёвна громко затрещали, заскрипели и через несколько мгновений взорвались с оглушительным грохотом.

Шан, его товарищ и ещё пара часовых, которым не повезло находиться в этот миг над воротами, погибли мгновенно. Остальных смело со стены ударной волной — та оказалась настолько мощной, что повалила с ног часть солдат в лагере, да разнесла на кусочки половину дозорной башни. Под треск огня и дрожь разгорячённого воздуха на землю опадали горящие доски, а ненасытное пламя уже медленно ползло с ворот на стену и даже присутствие защитных символов на ней не могло уберечь огромные брёвна от этого ненасытного огня.

Громко закашлявшись, Ло с трудом оторвал голову от колючей травы и, дрожащими пальцами смахнув струпья запёкшейся крови с глаз, попытался было перевернуться, но рухнул на бок, заорав во всю глотку от нестерпимой боли. Сломанная рука не выдержала напряжения, как, в общем-то и сломанные рёбра. Спина представляла собой один огромный ожог. Кожа местами обратилась жёсткой прожаренной коркой, а где-то уже успела покрыться жуткими волдырями и вспучиться. О том, что творилось внутри с органами мужчина старался не думать. Он вообще был ужасно удивлён тем, что выжил. Чудовищной мощи взрыв должен был гарантированно убить его, но Ло каким-то невообразимым чудом удалось схватиться за гнилую соломинку. Такой соломинкой в данном случае стали аж два Слова Жизни, вырезанные вместе с татуировками прямо на груди гиганта, и сейчас они оба пульсировали, пылая зелёным светом и спешно залечивая жуткие ранения.

Ошалело осмотревшись вокруг, Ло заметил размытое рыжее пятно вдалеке. Похоже, его далеко отбросило. Моргнув, он сообразил, что пятно впереди — это пылающие ворота, и зашёлся в истерическом хохоте. Конечно, полноценно хохотать над судьбой тупых городских уродцев у него не получалось — он лишь сдавленно шипел да вздрагивал, давясь смехом. Впрочем, долго наслаждаться представлением у мужчины не получилось. На грудь ему тут же опустился тяжелый сапог воина Когтя, сминая внутрь и без того сломанные рёбра, но лысый гигант уже не обращал на сильнейшую боль никакого внимания.

— Какого ты сотворил, отрыжка Первого?!

— Вы сдохните в муках, ублюдки! Сдохните все до единого! — безумно хохотал Ло, — это расплата за все ваши унижения! За меня и моего брата, тварих-ххк… ргх-х! х-х-х… — мужчина захрипел, когда наконечник копья вошёл в его горло, насквозь пробивая глотку, но… не умер. Бычья шея мужчины оказалась настолько толстой, что копьё пробило только мышцы и едва в ней не увязло. Бешено вращая глазами, Ло замахал руками, попытался вырвать оружие, но не преуспел. Копьё вдруг выскользнуло из ручищ здоровяка, и через мгновение он упал замертво со сквозной дырой в черепе.

Однако, убитый изгнанник был для защитников города самой ничтожной из бед. Сквозь догорающие створки некогда неприступных врат в поля мчались твари. Огромные волки, обезьяны, вооруженные копьями не хуже рядовых солдат, дикие кошки и шакалы — все могучие и злобные, полные атры и жажды крови, они в мгновение ока смели то, что осталось от лагеря после взрыва и одной могучей толпой помчались вдоль стен, и даже Коготь не смог помешать им. Человекоподобные волки и вожаки стай расправились с ними быстрее, чем те успели подать сигнал товарищам.

Через несколько минут на стенах завязались первые ожесточённые бои. Коготь собрался в ударную группу, солдаты встретили тварей, как полагается, с трудом отвоёвывая стены. О том, чтобы поднять тревогу, никто уже не заботился — после такого могучего взрыва необходимость в ней отпала сама собой — все и так догадались, что случился прорыв. Заняв брешь, твари всё прибывали и прибывали, легко оттесняя защитников от захваченного прохода.

Небо светлело, постепенно обращаясь в серый цвет, и лишь когда дневного света стало достаточно, чтобы разглядеть истинный размер сил неприятеля, многие солдаты бросились наутёк к стенам внутреннего города. У стен стояла огромная орда жутких тварей самых разных мастей — от шрии и кабанов переростков, до жутких страшилищ непонятного вида и происхождения. Однако, даже среди полчища монстров выделялась одна массивная фигура. То был медведь. Огромный, размером с двухэтажный дом, с ветвистыми рогами, страшной зубастой пастью и ярко-жёлтыми глазами с вертикальным зрачком, которые, словно два потусторонних фонаря, светились изнутри и свет этот был различим даже издалека.