Убить Первого. Том 3

— Я убью тебя, тварь! — сквозь зубы прошипел Эдван, сжимая рукоять клинка. Враг отвечал ему злобным рычанием и таким же ненавидящим взглядом.

— М-а-о-о-о-о! — пронзительный вопль вырвался из горла монстра, а затем он… исчез.

Две молнии — чёрная и голубая, столкнулись в воздухе с чудовищным грохотом. Взрывная волна небесным громом прокатилась по округе, отражаясь от склона горы и бескрайнего леса. Человек и зверь схлестнулись в смертельной битве и снежные хлопья вертелись вокруг них подобно бурану. Неистовая животная сила и скорость столкнулась с боевым мастерством и силой Бури.

Костяной клинок мелькал в воздухе с быстротой молнии, высекая искры о жуткие когти и вонзаясь в стальную шкуру. Мао не отставал от врага, награждая его рваными ранами на теле и жуткими синяки от ударов могучих лап. Двумя смазанными тенями они носились вокруг одинокой скалы, сталкиваясь друг с другом десятки раз и обмениваясь страшными ударами. Грохот ударных волн эхом разносился по округе, словно здесь началась гроза, а на небе постепенно собрались первые тучи, отвечая на зов контракта Бури. Поднялся ветер, завыла метель, а человек и зверь всё ещё бились друг с другом, изо всех сил стараясь уничтожить друг друга.

Спустя двадцать минут напряжённой битвы, враги вновь замерли друг напротив друга, тяжело дыша. Силы оказались равны и ни один из них не мог взять верх. Боевые одежды Эдвана оказались разорваны в клочья, кровь стекала по его телу и лишь пылающее зелёным светом слово жизни на запястье вкупе с покровом молнии не давало ему умереть от полученных ран. Чёрный Мао тоже был весь в крови, с разбитой мордой, оторванным ухом и стремительно затягивающимися ранами в теле. Сила Жизни позволяла ему пережить и не такие раны.

Эдван сплюнул на землю кровавый сгусток и сбросил то, что осталось от его брони. Сознание парня уже немного плыло, он тяжело дышал, а руки слегка подрагивали от усталости. Жуткая боль во всём теле давно притупилась — он просто перестал обращать на неё внимание. Сломанные рёбра и рваные раны на боку постепенно затягивались, но левая рука, согнутая под немного странным углом, шевелилась с трудом. Атры почти не осталось. Ещё немного, и придётся жечь ядро. Эдван шумно засопел, исподлобья глядя на тварь. Его атак оказалось недостаточно! Проклятый контракт жизни исцелял все раны, которые он наносил. А ведь ребята до сих пор бьются с хассирой! Парень зарычал от злости. Он не может больше терять здесь время. Эту битву нужно закончить одним ударом. Самым сильным.

Мао, медленно обходя врага по кругу, думал точно так же. Он тоже тяжело дышал, сила жизни хоть и восстанавливала повреждения, но не могла снять усталость и восполнить атру, которой у него уже оставалось немного. В конце концов, до этого сражения он несколько дней бежал до Чёрной башни, ломал стены в пещере и запускал арку. И сейчас Мао уже не был уверен, что победит проклятого человека в битве на выносливость, слишком уж часто он успевал ранить его, слишком опасным было оружие в руках врага. Громко засопев, огромный кот начал медленно постукивать правой лапой по снегу, с каждым прикосновением собирая энергию в когтях и подушечках. Он ненавидел эту технику всей своей душой, и оттого, что человек вынудил его использовать нечто подобное, злился ещё больше. Жёлтые глаза неотрывно следили за врагом, который, скорее всего, тоже готовился вложить силы в один последний удар. Мао ясно видел, как ярко сияла атрой правая рука юноши, как толстые жгуты молний с диким треском вились вокруг костяного клинка, обшаривали землю вокруг и испепеляли снежинки, что подбирались слишком близко.

Эдван в свою очередь уже почти закончил подготовку, и сейчас с трудом сдерживался, чтобы не заорать от боли. Несмотря на то, что львиная доля энергии была сосредоточена в оружии, концентрация силы в руке была настолько высокой, что кости трещали от напряжения. Сосуд души уже показал дно, Эдван спешно собирал энергию из окружающего пространства, стараясь захватить любые крупицы атры, которые только мог, чтобы не сильно жечь ядро. Оно и так уменьшилось на четверть.

Всё это время парень неотрывно смотрел в ярко-жёлтые глаза зверя. Он прекрасно понимал, что враг тоже готовит какой-то мощный удар и, быстро продумывая в голове возможные действия. Человек-рысь не отводил глаз, скалился и рычал, мерно постукивая правой лапой по снегу. Напряжение росло, поединок взглядов затягивался и ни одна из сторон не желала уступать. И всё же, терпение Эдвана оказалось чуть крепче. Зверь моргнул и, издав жуткий рёв, сорвался с места одновременно с человеком. Они во весь опор мчались на встречу друг другу, прекрасно понимая, что победа будет за тем, кто ударит первым.

На такой дикой скорости весь мир для Лаута сузился до тонкой полоски снега между ним и рысью. Когда до столкновения оставались считанные мгновения, а зверь уже прыгнул, занося лапу для атаки, парень выпустил в него молнию, получив в ответ мощнейший ментальный удар. Мао тоже попытался выиграть себе лишнее мгновение. И всё же, Эдван оказался чуть-чуть быстрее. Удар электрического заряда сумел немного замедлить зверя в полёте и юноша, развернув корпус под неестественным углом, первым нанёс свой удар, вонзив грозовой клинок прямо в незащищённый бок твари.

Переполненное атрой лезвие вспороло стальную шкуру словно огромная игла, превращая в пепел кожу, кости и мясо. Вся энергия, что так долго копилась внутри, нашла выход в одной точке и вырвалась в виде огромного разряда молнии колоссальной мощи. И в это самое мгновение парень почувствовал на рёбрах холодок — обманчиво мягкое прикосновение кошачьей лапы. Раздался оглушительный взрыв, ударная волна чудовищной силы отбросила их друг от друга и огромных размеров белая молния рассекла надвое небеса. Раскаты грома разошлись на тысячи шагов вокруг, словно грохот небесного молота, под могучими ударами которого снежные пласты на горе пришли в движение…

Очнувшись, Эдван закашлялся и с трудом перевернулся на бок, схаркивая кровь. Перед глазами у него крутилась странная мешанина белых пятен, а в ушах что-то звенело. Он далеко не сразу сообразил, что произошло и почему он чувствует себя так, словно по нему пробежало стадо шрии. Боль, казалось, пронизывала каждый кусочек тела от кончиков волос до пят. Каждый, кроме левого бока и правой руки. Эти участки и вовсе не ощущались, словно их и не было. Эдван вспомнил о твари, с которой бился и, заскрипев зубами, со стоном попытался подняться, и тут же рухнул обратно, но пятна перед глазами всё же обрели подобие чёткости и юноша, наконец, осмотрел себя. Части тела были на месте, но в ужасном состоянии.

Через несколько минут он заметил, что постепенно к нему возвращаются чувства. Бок и рука уже не ощущались чужими, а вместо этого болели так, что лучше бы их и вправду не было, а щёку обжигал холод сугроба, мордой в котором он лежал. Уперевшись здоровой рукой в снег, он перевернулся обратно на спину и с трудом удержался, чтобы не заорать от боли. Что странно, состояние юноши постепенно улучшалось. Прикрыв глаза, Эдван понял, почему. Чудом уцелевшее в бою слово жизни на левой руке всё ещё пульсировало и собирало атру из окружающего пространства. Внутренний сосуд, правда, был пуст, а ядро усохло в половину от своего изначального размера. С трудом приподнявшись на локтях, Эдван смахнул кровь с ран, дрожащей рукой ощупал левый бок. Чуть ниже рёбер виднелся чёрный отпечаток кошачьей лапы и белые шрамы от когтей. Кожа на всём боку была синей — это место превратилось в один огромный синяк, настолько мощным был удар врага. Скривившись, парень смахнул пальцем левой руки несколько капель крови и вывел на груди ещё одно слово жизни, и рядом с ним слово сбора, выдавив на это несколько капель атры из ядра.

Зрение постепенно возвращалось, бурые пятна превратились в деревья, а белое мельтешение застыло, став огромной массой снега, который, словно гигантская волна засыпал собой большую часть леса и уже в паре сотен шагов высотой доходил до середины ствола деревьев. Глядя на это, Эдван присвистнул. Ему повезло, что взрыв отбросил его достаточно далеко, иначе сейчас он, скорее всего, был бы похоронен под снегом. Вдруг, слева послышался какой-то шорох. В шагах сорока от юноши снег вдруг вспучился и из сугроба на свет вырвался человек-рысь.