Ученик колдуньи

Ниже, примерно посередине склона, торчала знакомая кирпичная стена.

Так они с Дэнни пробежали Старый парк насквозь и оказались на противоположной стороне? Хвала небесам! Если выйти за ограду и повернуть налево, очень скоро доберешься до Крытого проезда.

Гвендолин застонала от облегчения.

— Дэнни, — позвала она радостно и протянула руку. — Идем домой!

— Я не маленький, — проворчал кузен, демонстративно отворачиваясь. Затем вдруг вытащил из-за пояса рогатку, поднял с земли несколько камней и принялся запихивать их в карманы штанов.

— На всякий случай, — объяснил он, кинув на сестру хмурый взгляд.

— Быстрее. Солнце вот-вот сядет. По моим подсчетам, через пару часов будем на месте.

Гвендолин бодро зашагала вниз, взрезая колышущиеся изумрудные волны сочной травы, испещренные всевозможными видами полевых цветов.

Когда они достигли стены, выяснилось, что та едва достигала метра в высоту. Перелезть через нее не составило труда даже с разбитыми коленями. Оно и правильно: возводить крепостные стены за пределами населенных пунктов — непростительное расточительство. Правда, растрескавшиеся, белесые кирпичи тянули лет на двести с хвостиком, но Гвендолин не придала этому значения. В конце концов, она ничего не смыслила в стройматериалах.

Все сильнее и сильнее хотелось пить — вот бы подвернулся ручек или речушка! В природных водоемах, конечно, кишмя кишели бактерии и паразиты, да и город близко — мало ли какие химикаты проникали в почву и воду? Но в горле ужасно пересохло.

— Хоть бы глоток воды! А все эта дурацкая беготня. Я взмокла, как рыба, — пожаловалась Гвендолин собственной тени.

— Не догоняла бы, — буркнул Дэнни, вытирая пот со лба. Ему тоже отчаянно хотелось пить.

— Послушай, что я тебе сделала? Зачем ты постоянно ко мне цепляешься?

Кузен раздраженно фыркнул и ускорил шаг, срывая по пути бордовые шишечки кровохлебки и тут же бросая их обратно в траву. Похоже, он просто ни минуты не мог прожить без пакостничества, вот и вся причина.

Они прошли совсем немного, когда Гвендолин заметила вдали постройки.

— Дома! — радостно воскликнула она. — Вот он, город! Бежим!

Болиголов, цикорий и львиный зев смешались в пеструю кашу и полетели навстречу. Ноги путались и увязали в разнотравье, из-за чего бежать было тяжеловато. Гвендолин скоро выдохлась и все же не собиралась сбавлять темп. Но уже на подступах к поселению, с первыми же огородами, выяснилось, что никакой это не город.

— Наверное, восточная окраина, — предположила она вслух. — Ни разу здесь не бывала.

Они выскочили на ухабистую дорогу, покрытую растрескавшейся от солнцепека грязью. Ветер забавлялся: дребезжал дырявыми глиняными черепками, там и сям насаженными на частоколы дворов, шевелил пучки фасоли и чеснока на перекошенных воротах, стучал связками то ли клыков, то ли когтей, развешенными на бельевых веревках.

Деревянные дома покрывала гнилая солома. Их стены отродясь не ведали ни краски, ни штукатурки. Оконные рамы посерели, вспучились и размахрились на гнилые щепки. В крышах зияли дыры. Огороды пустовали. Кое-где из сухой земли торчали стрелки лука да кустики выродившейся клубники — ни единой ягодки. Задумчиво покачивали незрелыми головками подсолнухи.

Из оконных стекол слепо таращилась чернота. Козырьки крылец отваливались. С ржавых водосточных желобов свисали плети дикого винограда. И так было на каждом дворе, с каждой постройкой.

— Славное местечко, — заметил Дэнни. — Это что, последствия свирепой чумы? А где тогда пепелища погребальных костров?

— Не смешно, — одернула его Гвендолин. — Ни стыда у тебя, ни совести. Может, жители перебрались поближе к городу.

— Сразу все?

— Какие необычные дома…

— Гляди, та штуковина напоминает колодец!

Посреди улицы лежал массивный каменный круг, наполовину прикрытый деревянной крышкой.

— Вода есть? — Дэнни свесился через край, силясь разглядеть дно.

Увы, колодец пересох.

Гвендолин растерянно попинала жестянку с обрывком цепи, некогда служившую ведром. Покинутая деревня навевала уныние. Лучше было здесь не задерживаться.

Они с Дэнни двинулись по извилистой улице, заглядывая в подворотни и за калитки. Никого. Если здесь и жили люди, то это было в незапамятные времена. Надо бы потом выспросить у мамы.

Дэнни со скуки извлек из кармана штанов камень и с размаху засвистел им в ближайший дом.

Бац!

Камень раскроил надвое оконное стекло.

— Прекрати! — Гвендолин возмущенно схватила его за руку и встряхнула. — Совсем спятил?

— Отстань! — Дэнни выдернул запястье из ее пальцев. — Тут все равно одно гнилье!

— И поэтому надо крушить что ни попадя? — она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы как следует отчитать кузена, только тот вдруг вытаращил глаза. Его перепачканную физиономию исказила злорадная ухмылка.

Гвендолин с недобрым предчувствием обернулась.

В фундаменте постройки с разбитым стеклом, очевидно, имелся подвал, а у подвала — окошко. И из него секунду назад выскочила жирная серая крыса, ничуть не скромнее тушки из дома Дженни Мастерс. Шевеля усами и принюхиваясь, крыса преспокойно уселась на задние лапы и уставилась на Гвендолин. В черных глазках-бусинках мелькнули красные блики — это отразились лучи заходящего солнца. Сердце в груди у Гвендолин заколотилось сильно, тревожно. Крыса словно разглядывала ее, изучала пристально и как-то… по-человечески внимательно.

— Не шевелись, — прошептал Дэнни и закусил губу в предвкушении. — Сейчас я ее…

— Не надо, — Гвендолин метнула на него испуганный взгляд.

— Струсила? — Руки у кузена подрагивали от возбуждения, рогатка скользила в сухой ладони, а вытащенный из кармана камешек никак не ложился на растянутую резинку. — Это же просто грязная крыса!

Просто ли? Гвендолин собралась возразить, но — вот ужас! — язык не слушался. Онемевшая и беспомощная, она беззвучно разевала рот и тыкала пальцем в крысу, которая наблюдала за ней с любопытством.

— Всего лишь крыса. Облезлая, безмозглая, заразная крыса, — Дэнни прицелился.

— Нет! — выкрикнула Гвендолин и ударила по рогатке.

Но камень уже сорвался, со свистом вспоров вечерний воздух. И размозжил крысе голову. Та кувыркнулась и затихла, дернув лапами.

Гвендолин терпеть не могла крыс — а за что их любить, вредителей? Но бессмысленная жестокость брата ее потрясла. Зверюга не сделала Дэнни ничего худого: не напугала, не набросилась, не цапнула за ногу, не сгрызла последнюю пачку чипсов, в конце концов!