Учитель. Назад в СССР 4

Смотреть на вальс в школьном коридоре сбежалась практически вся школа, в том числе и коллеги. Потрясенные, мы смотрели, как легко кружит пара по деревянным доскам пола. С каждым аккордом лицо Зои Аркадьевны словно преображалось. Женщина на глазах молодела, светлела глазами. Если первые строчки завуч еще пыталась держать недовольное лицо, то на третьей стена из бетона, которую женщина по какой-то причине возвела вокруг себя, дала тещину.

'Ночь коротка,

Спят облака,

И лежит у меня на ладони

Незнакомая ваша рука.

После тревог

Спит городок.

Я услышал мелодию вальса

И сюда заглянул на часок'.

Высокий для своего возраста Борис уверенно вел партнершу в танце, чему я очень удивился. Зоя Аркадьевна поняла, что мальчишка умеет вальсировать, и с достоинством вела женскую партию.

— Ну как, а? — шепнул Федька Швец, незаметно подходя ко мне со спины.

— Федор, — шикнул я. — Это что за самодеятельность? — кивнул в сторону танцующих, краем глаза отмечая, что в коридор из приемной вышла товарищ Григорян вместе с директором полюбопытствовать, что происходит.

Потрясенный Юрий Ильич смотрел, как танцует Зоя Аркадьевна и не верил своим глазам. Впрочем как и все мы. Аделаида Артуровна тоже с удивлением разглядывала танцующую пару, изумленно приспустив очки на кончик носа. Я очень надеялся, что своим взглядом инспектор не разрушит этот неожиданный хрупкий и светлый момент. Пусть уж лучше потом, на разборе полетов, когда у меня будет возможность высказаться в защит завуча, парировать и отстаивать право на танец для нашей сурой Зои свет Аркадьевны, которая открылась с неожиданной стороны.

«Что же все-таки так вас поломало, уважаемая Зоя Аркадьевна?» — мелькнула мысль, вслух же продолжил пытать Федора.

— Я тут поспрошал, ну и вот… мне тетка порассказала, что Зойка… ой, простите, Егор Александрович, ну, это тетка моя Света так завуча нашего дома зовет. Они давно знакомы, с детства, считай. За одной партой сидели.

— Я понял, — кивнул в ответ.

— Так вот, тетка-то и рассказала, что под эту песню Зоя Аркадьевна отплясывала. Не, не так… Вальсировала, во! — Фёдор поднял к верху указательный палец. — Так и вот… завуч наша с детских лет танцами занималась. Они ж из городских. Это батя её наш, местный, а бабка-то по женской линии городская. Так и вот… Эх, красиво пляшут…

— А Борис откуда так умеет? — поинтересовался я.

— Так Борька у нас знатный танцор, — хмыкнул Федор. — Его пацаны сколько дразнили, а он знай свою линию гнет. Упрямый, как не знаю что. Так на танцы в культуру и ходит, и ходит. Говорит, настоящий советский офицер должен уметь все, и танцевать тоже, — пояснил Швец.

— Не понял, а офицер здесь при чем? — удивился я.

— Так Борька спит и видит, что военным станет. В училище летчицкое поступать хочет. Только кто ж его возьмет-то, длинный он больно, в кабину летчика не поместится, — с сомнением покачал головой Федор.

Когда затих последний аккорд вальса, в коридоре наступила внезапная тишина. Ребята и учителя, замерев, с восторгом разглядывали такую неожиданную пару. Так получилось, что Володя сыграл всю песню, хотя должен был только куплет и припев. Но парень, судя по всему, просто не смог остановиться, оборвать вальс, любуясь зрелищем. И я его прекрасно понимал.

Зоя Аркадьевна какое-то время улыбалась, глядя затуманенным взором куда-то поверх детских голов. В этот момент я поверил в то, что когда-то давно эта женщина могла и петь, и веселиться, и даже была красивой. Тишину разорвали аплодисменты.

Первой аплодировать начала Валентина Ивановна Дедешко, учительница физики. Мы тоже подхватили всем ученическо-педагогическим коллективом, принялись отбивать ладоши от восторга и благодарности.

— Да, Зоенька всегда умела поражать воображение, — в никуда произнесла парторг, глядя на растерявшегося завуча.

Зоя Аркадьевна потеряно оглядывалась, пытаясь вернуть на лицо строгое выражение. Сделала попытку уйти, но ребята окружили пару танцоров и выражали свое восхищение. Девочки забрасывали завуча вопросами «где так можно научиться красиво танцевать», мальчишки просто хлопали от души и восторженно топотали ногами, выражая эмоции.

Я оглянулся на Валентину Ивановну.

— А вы давно знакомы? — поинтересовался у физички.

— Достаточно, — кивнула товарищ Дедешко.

На губах парторга блуждала странная улыбка, учительница качнула головой в такт каким-то своим мыслям и добавила:

— Надо спасать, не то затопчут.

Но всех нас спас прозвеневший звонок. Зоя Аркадьевна как по мановению волшебной палочки приняла образ строгой и непримиримой школьной администраторши, что тут же продемонстрировала:

— Звонок на урок! Почему все в коридоре? В день самоуправления дисциплина должна быть отменной! Вы должны оправдывать доверие!

Ученики дружно разочаровано вздохнули и разбежались по классам.

Проводив задумчивым взглядом завуча, которая моментально скрылась в своем кабинете, я двинулся в пионерскую комнату, уроков у меня больше не было. Но меня перехватила товарищ Григорян. Инспектор возжелала вместе со мной пройтись по классам, посмотреть, как проходят уроки. Как будто не отсидела целый урок в начальной школе, наблюдая за тем, как старшеклассники ведут занятия.

Мне все-таки удалось убедить Аделаиду Артуровну, что не стоит беспокоить ребят в классах. Ученики в роли учителей и так нервничают, а тут еще инспектор. И если уж ей так хочется еще раз посмотреть, как проходит процесс, то лучшего места, чем спортзал, нам не найти.

Провожая товарища Григорян на урок физкультуры, я ожидал каких-то вопросов, рекомендаций, претензий. Но ничего подобного не случилось. Аделаида Артуровна только и поинтересовалась, как мне пришла в голову подобная идея: заменить учителей учениками.

Ответ на этот вопрос я подготовил изначально. Потому выдал пространную речь о том, как хорошо и полезно знакомить детей с обратной стороной профессии. Что экскурсии на завод или на ферму — это замечательно, как и помощь колхозу на полях. Но полностью погрузиться на один день в профессию, подготовиться к трудовому дню от и до, узнать поглубже все этапы работы, — замечательный способ помочь подростку определиться с выбором дальнейших шагов во взрослой жизни. Эдакая лакмусовая бумажка на самостоятельность и взрослость.

Аделаида Артуровна с задумчивым видом кивала, слушая мои размышления, и наблюдала за тем, как Федор ведет занятия в пятом классе.

«Все-таки пединститут для Федора самое то», — поглядывая в сторону десятиклассника, в очередной раз подумал я.

Григорий Степанович не вмешивался в процесс урока, только наблюдал. Федор прекрасно справлялся с детворой сам, шел строго по плану урока. Конспект урока, насколько я знаю, Швец сам написал от руки, по всем рекомендациям физрука. Понятное дело, не без глубокой помощи Бороды младшего, но, тем не менее, Гришаня уверял меня, что парень на лету все схватывает и понимает.