Удержать 13-го

Джоуи выждал добрую минуту, прежде чем протяжно вздохнул и подошел к острову. Выдвинув табурет рядом с сестрой, он сел и оперся локтями о столешницу, покачивая головой и беспокойно дергая пальцами.

— Ну вот.

Мама поставила перед нами чайник с чаем и захлопотала, доставая из буфета чашки и блюдца, еще что-то, пока все не стало похоже на чайный прием в долбаном отеле.

— Ешьте! — ободрила всех она, занимая место напротив нас.

Не нуждаясь в поощрении, я радостно набил рот всякой всячиной, до какой и не дотронулся бы во время тренировок, — но Шаннон и Джоуи не шелохнулись.

— Ну же! — Придвинув к ним блюдо, мама ободряюще улыбнулась. — Я обижусь, если вы ничего не попробуете.

Краем глаза я видел, как они молча переглянулись. Не прозвучало ни слова, но я знал, что между ними что-то произошло.

А потом они оба одновременно потянулись к тарелке со сконами.

Спасибо, Господи!..

В глазах моей матери вспыхнуло облегчение, когда она через край чашки с кофе наблюдала за тем, как Линчи поглощают выпечку. Ее полные слез глаза обратились ко мне, а я кивнул: «Понимаю».

Чуть заметно качнув головой, мама опять навесила на лицо ослепительную улыбку и принялась за то, что умела делать лучше всего, — болтать и совать нос в чужие дела. У этой женщины был особый дар, она умела создать беседу абсолютно из ничего. Я понятия не имел, что в моем случае пошло не так, почему именно этот ген проскочил мимо меня, но, наблюдая за беспечным разговором мамы с ними обоими, я был ей благодарен.

Благодарен за то, что она была здесь.

Благодарен за то, что она не взорвалась, когда поняла, что я спал рядом с девушкой.

Благодарен за то, что она была моей мамой.

— Джонни, — обратилась она ко мне примерно через час этой пустой болтовни. — Нам скоро идти. У тебя через час физиотерапия.

Мое сердце упало куда-то в низ живота.

— Я... — Помолчав, я посмотрел на Шаннон, потом на маму. — Мне не обязательно идти.

Мамины брови удивленно взлетели.

— Не обязательно?

Я колебался какую-то долю секунды, но этого хватило, чтобы Шаннон спрыгнула с табурета и заявила:

— Нам пора, Джо.

— Да. — Тряхнув головой, Джоуи встал. — Нам пора.

— Вам незачем уходить, — заторопился я, испугавшись необходимости отпустить ее. — Мне не обязательно идти на физио, это совсем не важно! Я вполне могу пропустить один день. Меня это не убьет.

— Нет, ты должен пойти, — возразила Шаннон. — А нам нужно домой. — Она посмотрела на брата. — Верно?

На этот раз настала очередь Джоуи колебаться; он замер посреди моей кухни с таким видом, словно внутренне сражался сам с собой.

— Верно, — наконец напряженно произнес он. — Домой.

— Я отвезу вас обоих, — вмешалась мама, строго посмотрев на меня, когда я открыл рот, чтобы возразить.

Я в волнении провел рукой по волосам:

— Но я просто...

— Все прекрасно, Кавана, — сказал Джоуи, многозначительно глянув на меня. — Ты достаточно сделал, чел.

Нет, недостаточно.

Я и половины не сделал.

22

НИЗВЕРЖЕНИЕ

ДЖОННИ

Я сжимал ее руку крепче, чем следовало, но не мог сдержаться. Я чувствовал, что везти ее домой было адски неправильно. Даже сейчас, сидя на заднем сиденье маминого «ренджровера» вместе с Шаннон и с Джоуи на переднем, я пытался совладать с чувствами, разрывавшими меня. Неправильно, неправильно, неправильно. Это все, о чем я мог думать, пока мама везла нас в сторону района Шаннон.

У меня на лбу выступил пот, и тело буквально гудело от такого количества чувств, с которым я просто не умел справиться. Мне казалось, я вот-вот взорвусь, мне хотелось кричать: «Не возвращайся туда!» Мне хотелось умолять маму что-нибудь сделать. Чтобы остановить это.

Логика твердила, что нужно пойти на физиотерапию, собрать себя в кучу, держаться чертова плана. Проблема состояла в том, что сердце вопило о совершенно другом плане. Нужно было подумать о последствиях, но мысли о них в голову даже не приходили.

Черт, эта семья меня погубит!

Джоуи всю дорогу сидел напряженно и молчал, и было ясно как день, что возвращение домой — последнее, чего ему хочется.

Но он все равно возвращался.

Ради нее.

А Шаннон полностью сосредоточилась на наших сплетенных руках. Она положила мою ладонь себе на колено и сжимала ее так же крепко, как я сжимал ее.

Свободной рукой она водила тонкими пальчиками по шраму на тыльной стороне моей кисти — я заработал его в матче несколько лет назад. Она снова и снова трогала шрам, водя по нему вверх-вниз, пока мне не захотелось даже остановить ее руку, потому что тревога Шаннон была физически ощутимой и захватывала меня. Ее волосы упали вперед, маленькое личико спряталось за темными прядями, когда она наклонилась и стала рассматривать этот шрам.

Я несколько раз ловил ее руку, но как только я ее отпускал, Шаннон снова принималась за свое. В конце концов я просто сдался и позволил ей делать со мной все, что ей вздумается.

Когда мама остановила «ренджровер» перед их домом, ни Джоуи, ни Шаннон не шелохнулись.

Заглушив мотор, мама тяжело вздохнула и отстегнула свой ремень безопасности.

— Ладно, ребята, — начала она, стараясь говорить весело, из-за чего голос прозвучал напряженно. — Идемте.

Мне хотелось заорать на нее, умолять что-то сделать — что-то такое, что, как я прекрасно знал, она не имеет права делать, — но во мне бушевал панический страх при мысли, что я больше не увижу Шаннон, не узнаю даже, все ли у нее в порядке или нет; это доводило до безумия.

— Спасибо, что подвезли, миссис Кавана, — сказала наконец Шаннон. Чуть заметно кивнув самой себе, она отпустила мою руку, осторожно улыбнулась и взялась за ремень безопасности. — И за сконы.

— Да, — негромко добавил Джоуи, открывая дверцу. — Спасибо вам обоим.

— Мы всегда рады вас видеть, — тихо откликнулась мама. — Пойдемте, я провожу вас до двери. Мне нужно обменяться словечком с вашей матерью.

— Погоди! — Я задохнулся, когда Джоуи и мама вышли наружу. Поймав руку Шаннон, я втащил ее обратно в джип. — Не уходи.

Глаза Шаннон были огромными и растерянными, и она сказала:

— Но я должна.

— Не уходи. — Я понимал, что прошу невозможного, но все равно просил об этом. Я тряхнул головой и застонал: — Мне это не нравится.

— Все в порядке, Джонни, — возразила она с легким вздохом. — Я в порядке.

Нет, нет, нет!

— Просто... — Я откинулся на спинку и попытался придумать что-нибудь, что угодно, лишь бы остановить это, но ничего не придумал. — Ты уверена, что он не вернется? — спросил я наконец, не отпуская ее руку. — Ты уверена, что тебе ничто не грозит? — Я повернулся к ней всем телом. — Я этого не выдержу. — Мой голос сорвался. — Неизвестности.