Угли "Embers"
Шрифт:
Куэй посмотрел на него странным взглядом. Снял очки, протер их рукавом и одел на место.
– Агент Бон, вы хотите сказать, что мне надо жениться?
Бон замер. Он не говорил ничего подобного, но…
«Вот минус того, что ты – покоритель земли. Если под тобой разверзнется земля и проглотит целиком, никто не посчитает это случайностью».
Собрав всё свое мужество, Бон прочистил горло.
– Это было бы мудрым шагом, Ваше Величество.
Более того, это могло быть жизненно важно. Пока Куэй находился в безопасности во дворце, пока город был в их руках, можно было подождать. Сейчас…
Если
– Полагаю, именно поэтому благородные дамы постоянно приводили на дворцовые балы своих дочерей, - пустился в рассуждения Куэй. – Я никогда не знал, жалеть мне их или убегать с криками. Конечно, их не подпускали ко мне достаточно близко, чтобы надо было убегать, но… у них был такой вид, словно им хотелось быть в другом месте. Всё должно быть не так. По крайней мере, - Куэй застенчиво опустил взгляд, - я не думаю, что так должно быть. Мужчины и женщины вовсе не так встречались в «Принцессе из золотой клетки», или «Слепой, как кротобарсук», или «Любовь среди…» - Куэй осекся и покраснел, заметив взгляд Бона.
– Ваше Величество, - сказал Бон и очень понадеялся, что его голос звучал спокойно, с легкой примесью любопытства. – Вы черпали сведения о браке… из романтических новелл?
– Ну, нет… я никогда… разве о таком можно спрашивать? – Куэй покраснел ещё сильнее.
– Некоторые из Дай Ли женаты, сэр, - серьезным тоном произнес Бон. Он старался не рассмеяться. Или не заплакать. – Я… найду одного из таких. – Даже если ему придется за шиворот утащить его с поста и занять его место. «Вот тебе и спокойный ночной сон»
Сон подождет. Его царь, его город нуждались в его службе. Роман, брак, наследник… к этому нельзя относиться спустя рукава. Не Царю Земли.
«И не Куэю», - подумал Бон, улыбаясь про себя. После того, как щетка реальности соскребла всю книжную и церемониальную шелуху, на свет проявился честный до глубины души молодой человек.
«Ома и Шу, и как только мне это удалось?»
Агент надеялся, что этот молодой человек переживет последствия этой ночи.
***
– Неважно, кто планировал этот маленький фарс и спасение, потому что операция неминуемо закончится поражением, - холодно сказала Азула. Одно движение остро заточенного ногтя, и Тай Ли развернула ещё одну карту – поэтажный план дворца, окрестностей и подземных тюрем. – Наиболее эффективный и наименее заметный туннель из духова лабиринта выводит сюда. Этажом выше, чем тюремные камеры. – Азула усмехнулась. – Здесь мы их и остановим.
***
Это даже дракой нельзя было назвать.
Поджидавший их в туннеле Широнг открыл каменный проход во дворец и подхватил Квана, дав Мэй возможность броситься вперед, чтобы метнуть парализующие дротики и приколоть ножами стоявших перед ней Дай Ли.
Потом духи вырвались на свободу.
Кости впивались в материю и кожу, подобно когтям. Стоглазый байенлиэн ** бросал безумные взгляды, хихикая, как злобный ребенок. В шорохе развевающихся простыней по воздуху проплыл миэнчан***, бросаясь на шеи в попытке задушить.
«Мы побеждаем», - ошеломленно подумала Мэй, когда
ещё несколько агентов упали.– «У нас получится…»
Вспыхнул синий огонь, сжигая тканевого духа.
– Мне даже не придется на вас охотиться, - Азула вышла из теней. – Как заботливо с вашей стороны.
«Нет…»
***
Сталь, цепи и дрожь. Не от холода. Ему не было холодно.
«Я хочу видеть солнце.»
Свернувшись в углу койки и обмотавшись цепями на случай посетителей, Мин прижался лбом к запястьям. Ему очень хотелось отрицать эту мысль.
Он был покорителем земли, рожденным и воспитанным в Ба Синг Се. Если воздух был свежим, а вода чистой, для него не должно было быть разницы, день сейчас или ночь, зима или лето, пока рядом с ним была земля…
Но это было не так. Только призрак ржавчины на стали и случайных примесей других металлов, которые могла нащупать его чи, как бы он ни тянулся. Только ужасная ноющая тоска, затопляющая его подобно ледяной воде, холодной и древней, и каким-то образом не его…
«Я хочу видеть солнце»
Что делать, когда твой враг – твоя собственная кровь?
«Нет, не думай так! Она хочет, чтобы ты так думал. Если ты возненавидишь маму, то возненавидишь свой клан, и тогда…»
Мин вздрогнул, вспоминая улыбку Азулы.
Она и пальцем его не коснулась. Даже не заходила в его камеру. Но каждый день, по крайней мере раз в день, она приходила на него взглянуть. Смотрела через зарешеченное окошко с тонкой, знающей усмешкой.
И каждую секунду, что она там стояла, он чувствовал, как она вторгается в его душу.
«Иди. Иди ко мне. Я сильная, я поведу тебя, даже сквозь ярость и пламя. Иди…»
Нет, нет и нет. Он бормотал это слово как медитативную мантру, пытаясь отогнать ужасное чувство, порожденное ей. Опирался на приходящую извне силу – может его кровь и была врагом, принадлежа Народу Огня, но что угодно было лучше, чем позволить ей захватить его…
«Ома и Шу, простите меня».
О, Гуань Инь, прояви сострадание. Он почти мог ощутить вкус солнечного света. Медово-золотой и теплый, такой теплый, проникающий в его озябшие кости, заполняющий болезненную пустоту…
«Она убивает меня.»
Мин моргнул и задышал, пытаясь вспомнить старые уроки своего отца сквозь холод страха. Покорители… покорители нуждались в своем элементе, чтобы питать свою чи. Покоритель земли на озере был таким же слабым и уязвимым, как покоритель воды в пустыне, и покоритель огня, заключенный под землей…
«Я не покоритель огня!»
Но им был Джинхай. И если рассказы Суин о её уроках были правдой, и все использовали чи, и он опирался на нечто, дарованное огнем, чтобы отогнать от своего разума этого монстра…
«Ни земли. Ни солнца. Она убивает меня»
«И она это знает».
Мин закрыл глаза, из-под век потекли слезы. Глупый. Он чувствовал себя таким глупым, и он не хотел бояться…
«Храбрость – это не отсутствие страха, Мин», - прозвучал в его памяти голос Тингжэ. – «Истинная храбрость – это когда ты боишься, но принимаешь это, и делаешь то, что надо.»
…Может, его отец знал. О чем говорил.
«Это как университетский экзамен, когда ты не можешь вспомнить ответ. Сначала ты впадаешь в панику. В панике нет ничего плохого. Все её испытывают. Людьми нас делает наша способность думать, несмотря на неё.