Угли "Embers"
Шрифт:
Она точно подметила: она ничего не объяснила. Но Хитоми хотя бы перестала трястись.
– Вы стараетесь не пользоваться ногами, - в лоб заявила Тоф. Она чувствовала каждую гримасу, пока торговка выбиралась из пещеры. Это заставило её ноги морщиться до самого позвоночника. Кожа была целой, но мускулы под ней… Ой. Как Хама это сделала?
«Никаких вопросов. Я не хочу знать».
– Если мы вытащим детей, вы сможете за ними присмотреть?
– Конечно, но…
– Хорошо, - Тоф рупором приложила ладони ко рту. – Скажи им за что-то держаться, Дедуля! Я вытаскиваю всех наверх!
Глубокий
Земля взревела.
Хитоми пискнула.
Тоф усмехнулась, чувствуя, как все те теплые, перепуганные живые люди снова очутились на поверхности. Сначала она поломает Хамину игровую площадку. Затем она поломает Хаму.
– Да, я такая крутая.
– …Ты назвала лорда Шидана «дедулей».
Покорители воздуха. Их никогда не впечатляет то, что важно.
***
«Худшая. Ночь. В жизни», - подумал Сокка. У него кровь замерзла в венах, когда Катара расплакалась так, словно у неё разбилось сердце, а Хама просто стояла рядом и смеялась. Учитывая, что нынче его ночи состояли из того, что ворчливое привидение почти что отрезало ему задницу на регулярной основе, это о многом говорило.
Но Темул просто старалась изо всех сил, чтобы почти что убить его. То, что Хама заставила их делать, что она заставила делать Катару…
Сейчас все его нервы были в режиме «трясусь, пока я не пойму, что всё ещё жив». Когда это состояние пройдет…
«Я ненавижу эту женщину. Я правда-правда ненавижу её».
Это было тяжело и больно. Ненавидеть морских налетчиков, убивших их маму? Легко. Они были из Народа Огня, и они придут убить любого покорителя воды, какого смогут найти. Ненавидеть их было так же просто, как дышать. Ты просто делаешь это.
Ненавидеть кого-то из собственного племени? Всё равно что вырвать себе сердце.
Аанг пытался обнять Катару, насколько она ему позволяла. Хорошо. Кому-то надо говорить ей, что она не была монстром. В данный момент он… о, духи.
«Она всё ещё смеется».
И это было странно, потому что Сокке казалось, что он разозлится ещё больше. Но нет. Он просто чувствовал… холод.
«Рано или поздно Аанг шлепнется на землю ко всем нам. И тогда он разозлится».
В последний раз, когда кто-то так ужасно обошелся с Катарой, генерал Фонг потерял большой кусок своей крепости. У Хамы не было крепости, но луна всё ещё стояла в небе и…
«Хама не знает, что Аанг – покоритель воды».
Если бы она знала, если бы она поняла, что её мерзкая игра ещё не была закончена…
Ему надо было торопиться. И надо действовать тонко. Если Хама заметит, что он приблизился, всё начнется по-новому.
Ага. Он знал, что ему делать. Теперь бы заставить ноги двигаться и сделать это.
«Папа сделал бы это. Он вождь. Иногда нельзя ждать решения племени. И мы знаем, что Народ Огня не может её удержать.
Папа сделал бы это. Давайте, двигайтесь…»
– Сокка, берегись!
Тоф неслась к ним сломя голову. Целая куча разозленных бывших заключенных бежала или ковыляла вслед за ней с цепями или другим импровизированным оружием в руках. Но сразу за Тоф…
Хама зарычала, и Сокка понял, что она увидела.
Даже при свете луны золотистый морской шелк нельзя было ни с чем перепутать.– Покоритель огня!
Со сверкающими серыми глазами, Хама подняла узловатые пальцы…
– Не разговаривай в бою.
Пиандао и Темул вдалбливали ему это денно и нощно. Сражение на войне не было сражением в стиле Племени Воды. В нем не было чести. Никаких последующих славных песен-сказаний о том, как ты насмехался над врагом и оставил его на льдине в синяках и порезах, чтобы зализывать раны и чувствовать позор. Был только ты и люди, которые умрут.
– Никогда не разговаривай в бою. Разговор означает, что ты думаешь. Если ты думаешь, ты реагируешь. А тебе надо действовать.
Человек за этим клинком собирается тебя убить. Он убьет тебя, твоих друзей, твои мечты.
Не разговаривай. Не думай. Сначала убей его!
Хама думала. Хама реагировала. И всё за время одного вдоха.
Шидан действовал.
Хама увернулась от блеска лунного света на стали, кровь темной линией потекла по одной руке. Взмах руки, которым она собиралась бросить Шидана на землю, был нарушен и сменился сжатыми кулаками, предназначенными, чтобы держать…
Выходя из вертикального удара вверх, Шидан замер.
– Сталь? И где же гордость покорителя огня? – Хама обошла его сбоку, держа кулаки. – Тебе следовало испепелить меня.
– Бросать огонь в ту, кто может исказить движения человека, и в лесу, который остался без воды из-за вашего сражения, - выдавил Шидан, не двигаясь. – О, да, кроновый пожар в час призраков – это такой щедрый дар тем, кто пережил твою ненависть.
«Это звучало совсем неправильно», - подумал Сокка, отчаянно пытаясь по дюйму выползти из поля зрения Хамы. Он видел, как Джеонг Джеонг зажег огонь на воде. Шидан мог сжечь врага, не опалив леса…
«Драконы не убивают огнем», - прошептал ему дар Темул. – «Нет, если у них есть другой выход. Они используют когти…
И они целят в горло».
Темнота на темной ткани. Не от руки Хамы. А значит…
Это ничего не значило, пока она пыталась убить их, знал Сокка, лихорадочно оглядывая полянку в поисках хоть чего-нибудь, что склонит шансы в их пользу. И не нашел ничего. Хама не выпускала обоих мечников из виду, стоя спиной к Аангу и Катаре, словно два покорителя не представляли для неё угрозы. И, будь всё проклято, так и было. Катара всё ещё стояла на коленях, и слезы катились по её лицу, а Аанг держался за неё как за спасательный круг, бледный, как дохлая рыба.
И хуже всего то, что он не мог их винить. Не мог. Катара считала воду самым благословенным и благородным элементом, а Аанг думал, что никто не может заставить тебя сделать что-то против воли.
То, что существовал кто-то вроде Хамы, значило, что они ошибались.
Шипя, Хама начала опускать сжатые кулаки… Они не двигались.
Шидан не двигался.
– Всё, что живет, покоряется водой, - рявкнула Хама. – Склонись, лордик! Знай, что тебя наконец-то победили!
– Такая как ты? Никогда! – на лице дракона выступила капельки пота, но его зубы сверкали остро и ярко. – Я - дитя Агни. Кровь в моих венах – огонь. Склонить меня к твоей воле? Сначала ты покоришь костер!