Укрощение строптивого лига

— Тирс! — Эдалина бросилась к кэбу.

Мне было искренне жаль ее. В какой-то мере я чувствовала себя виноватой. Но, с другой стороны, рыжий сам выбрал себе в невесты редкостную дрянь. Вот чувствовала я, что это ее проделка.

Уже скоро гость стоял в гостиной, а Эдалина держала его за руки.

— Я вам так благодарна, леер Ворвик! Как я могу отблагодарить вас?

— Да что вы! Что старику надо? — смущенно улыбался он.

— Я чувствовала, что что-то случится, и не поехала с ними! Это моя вина!

— У меня только две руки, с троими я бы не справился, — пошутил Ворвик.

— Я вам неимоверно благодарна. И не отпущу вас, пока не смогу хоть как-то отблагодарить.

Гость помолчал, потом лукаво посмотрел на викартессу.

— Если только позже, когда викарт поправится, я бы с радостью прокатился на скаперте.

— Конечно! — обрадовалась викартесса. — Мы будем рады видеть вас в любое время. Не откажетесь составить нам компанию при поездках за город…?

Пока они общались, я решила навестить рыжего. Гареда сообщила, что он пришел в себя. Когда я вошла в его комнату, Тирс лежал на постели, накрытый салфеткой, смоченной в целебном бальзаме. Ничего не видел из-за нее, но мои шаги опознал.

— Веа?! — прозвучало жалко.

— Я. Пришла выразить вам…

— Сосадание? — перебил наглец.

— Протест! Думаю, вам следует серьезнее относиться к выбору невест. Обиженная женщина — очень опасна! — вот, снова он выглядит, как облезлый кот, но все равно держится гордецом. Глупый.

— Это вы по себя или по рафиню? — говорить ему было трудно, и все же рыжий попытался острить.

— Вы поступили глупо.

Райский замолчал. И после паузы произнес совсем иным тоном:

— Я виноват пеед вами, Веа.

— Давайте без пафоса, — оборвала его. — Без красивых обманчивых слов и вашего наигранного тембра соблазнителя. Вы вызываете у меня только жалость.

Рыжий снова замолчал, а потом выдохнул грустно:

— С нашей встечи моя зизнь пеемениась.

— Это потому что вы воспользовались моей жалостью и гостеприимством. И теперь я в чужом доме, среди козней отверженных ваших фавориток и совершенно одинока. И вам отливаются мои слезки.

— Хотите, чтопы я каяся сю зизнь? — говорить ему было больно, но гордец не мог просто заткнуться. Ему надо было обязательно дерзить. Да, мерзкий характерец у Райского.

— Просто верните меня домой!

— Ваш дом здесь, геида Дотиг!

— Мой дом там, где мне хорошо! — возразила я и выпрямилась. — И хоть вы, викарт, редкостный засранец, я рада, что вы живы.

— Конесно. Я ведь еще не распатился за содеянное сполна!

— Вам лучше вернуть меня обратно! — я развернулась и пошла к двери.

— А как мы оказаись дома? — спохватился он.

— На себе вас донесла.

— Да?! — охнул Тирс. Видимо, его гордость понесла сокрушительный удар. Он даже багровым пальцем подцепил край салфетки, приподнял ее и попытался посмотреть на меня. Лучше бы не делал. Его жутко опухшее бардовое лицо напугало меня. Да и жаль стало этого паршивца. Поэтому я призналась:

— Нет, повезло, что некий Ворвик- маг воздуха оказался рядом. Кстати, он еще тут. Хотите поблагодарить?

— Да.

Старичок оказался деликатным человеком, и как только появилась возможность, откланялся.

Едва покинул нас, Эдалина нахмурилась.

— Вера, я все о Тирсе да о Тирсе. А как ты, бедная девочка?

— К вечеру буду плакать, — честно ответила. — Кстати, если вам кажется, что я веду себя неадекватно, то это из-за побочного действия лекаря Маруя. А Тирса мне очень жаль.

— Для Тирса это послужит уроком. Гадюку не приручить. Он слишком заносчив, слишком самонадеян. Но как Мелия решилась на подобное?

— Она считает меня разлучницей и ненавидит. Вот и решилась на месть, — действие ментального успокоительного слабело, и я начала нервничать. — А ведь она может быть не одной такой ревнивой! Не хочу жить всю жизнь в тревоге из-за его отверженных поклонниц. Разве нельзя было как-то все сделать по-другому? Не втягивая меня в свои любовные интриги?!

— Я думала, покушались на Тирса! — оторопела Эдалина. Она побледнела, прижала руки к вискам и выпалила: — Как бы то ни было, Вера, я обещаю беречь тебя как самое дорогое!

— А может, я просто вернусь домой?

— Твой дом здесь! И мой дом — твой дом!

Нет, конечно, звучит замечательно, но я хочу не красивых слов, а нечто более ощутимое. Тем более что пока у меня тут даже своих личных трусов нет. Все с барского плеча, подаренное.

Глава 12

В своей комнате я разделась и настроилась на сон и успокоение. Однако ко мне пришла взволнованная Эдалина.

— Вера! Нам назначили аудиенцию у Его Величества!

— Когда?!

— Сегодня! Следует явиться как можно скорее.

Я так и осталась сидеть на постели с открытым ртом. Они что, решили меня довести до ручки?

— Не волнуйся, с тобой поедем я и Тирс.

— Но… Я не готова! Не могу! И не хочу! Я… — я вскочила с постели и заметалась по гостевой комнате. Благо ее размер позволял.

— Мы поедем вместе, и с тобой все будет хорошо!

— Нет! Не поеду! — завертела я отчаянно головой.

— Не следует заставлять приглашать дважды, — возразила викартесса. — Его Величеству отказывать чревато. И мы будем рядом. Гареда!

Горничная, наверно, под дверью стояла. Как только ее позвали, вошла в комнату с нарядным платьем.

— Может быть, стоит надеть что-то скромнее. Все-таки день такой… — предложила я, смущенно рассматривая наряд.

— Ты цела, а значит, день чудесный! — возразила Эдалина. — Собираемся!

Я думала, викартесса для красного словца обронила, что Тирс поедет с нами. Однако она действительно заставила его поехать. Только не знаю зачем: в качестве наказания или устрашения злодеев?

Он сидел как на иголках и изо всех сил старался не почесывать лицо под маской.

«Зорро, блин», — закатывала я глаза, пытаясь сдержать смешок. Его холеные руки напоминали огромные лапы мясника, потому что были красными, с толстыми пальцами-сардельками. Также на опухшее лицо пришлось надеть большую маску, делавшую фигуру викарта непропорциональной. Этакое головастое чучело, болеющее чесоткой. И мало того, что Райскому было больно, ему еще было стыдно. Потому что красавчик аристократ ныне напоминал бомжа, покусанного блохами, но в дорогой одежде.