Укрощение строптивого лига

Пользуясь свободой, тщательно осмотрел ее жилье, подыскивая подходящий предмет, который можно было бы использовать для открытия портала. Вот только большого зеркала в доме не было. А то небольшое в комнате не подходит по размеру: слишком высоко. Мало того, что бедра наследницы застрянут, так ведь ее еще надо уговорить залезть в него.

Я нервничал, однако все разрешилось само собой.

Вечером, когда она вернулась, накормила меня, а потом… потом голышом пошла в маленькую комнатушку, где в прошлый раз мыла меня. Да, ныне я кот, но по сути мужчина, поэтому странно было бы, если бы не увязался следом.

Я получал эстетическое удовольствие, созерцая ее пышные бедра и тонкую талию.

Однако когда увидел лохань, до краев наполненную водой, быстро смекнул: это шанс! Осталось его правильно использовать. Я затаился, выжидая момента, и когда наследница наклонилась, пожалел, что придется вцепиться когтями в эти аппетитные ягодицы…

Голый, мокрый, с такой же бесчувственной наследницей на руках, я вывалился из зеркала в своем кабинете. Повезло, что в Диртии ночь, кабинет пуст, и я смогу все тихо провернуть. Тогда никто и никогда не узнает, через какое унижение мне пришлось пройти.

Пользуясь тем, что все в доме спят, накинул на себя любимый халат, свою рубашку на наследницу, и быстренько перенес ее в свободную гостевую комнату.

Вера спала крепко. Чтобы немного выиграть время, положил ей под голову одну из любимых матушкиных подушек, способствующих спокойному и крепкому сну, и пошел приводить себя в порядок.

К утру я выглядел достойно. Однако усталость проглядывала во взгляде. И, кажется, я похудел.

Мое внезапное появление слуги восприняли спокойно. За время службы привыкли, что могу среди ночи уехать, вернуться, снова уехать. А тут всего-то заперся в кабинете на три дня, а потом вышел голодным и нечесаным.

Матушка все еще пребывала в загородном поместье, и я радовался, что все складывалось как нельзя лучше.

Объяснив Гареде, что в доме гостья, ушел спать. Но оказалось, все равно проснулся раньше гериды.

«Нелегко ей в том мире пришлось, если так устала. Быть может, это к лучшему, — подумал с облегчением. — Стоит замухрышке показать роскошный дом, наряды, приставить горничную, и она с радостью согласится на все условия и, как миленькая, подпишет договор».

Я дожидался ее пробуждения в радужном настроении.

Вера проснулась испуганной, удивленной. С восхищением оглядела убранство гостевой комнаты, но почему-то упрямо потребовала вернуть ее обратно в неприветливый мир. Понимая, что она перенесла стресс, я настроен был общаться терпеливо, снисходительно, но ровно до тех пор, пока она не назвала меня — потомственного викарта — прозвищем безродного кота. Если после этого ожидала от меня приветливости — зря. Я разозлился и, с трудом сдерживаясь, отчеканил:

— Обещаю, за ваше гостеприимство отплачу сполна.

Дальше разговор не пошел. Оставалось надеяться, что, убедившись, что ей ничего не угрожает, Вера проявит благоразумность, и мы сможем поговорить об обстоятельствах дела. Для этого хорошо бы подошла совместная трапеза, однако появление взбалмошной рафини Мелии испортило план.

Прежде я терпел выходки Мелии, считая, что приблизив стервозную рафиню, избавлюсь от других назойливых претенденток, прельщенных моим титулом и состоянием. Однако она самоуверенно разнесла по всей столице о скорой нашей помолке и начала вести себя слишком настырно. Теперь же вдобавок обвинила мою гостью в краже.

«Все, отныне служанки, содержанки и никаких отношений с ливрами!» — решил я, радуясь, что удалось восстановить справедливость и избежать скандала. Но с появлением викартессы обиженная Вера ринулась ва-банк, припомнив мне все свои злоключения. Правда матушка моя — выдержанная женщина, помогла выправить ситуацию.

— Вера, как бы то ни было, в доме викартов Нормер Рийских вы можете чувствовать себя в безопасности. И смею вас уверить, что, несмотря на скверный характер моего сына, в душе он истинный леер и не позволит себе никаких низменностей.

Вера замолчала. Недоверчиво посмотрела на викартессу, потом на меня, насупилась, но пререкаться не стала. Лишь грустно спросила:

— Надеюсь, вы вернете меня домой?

— Непременно. Как только закончим все дела. Клянусь, — ответил я.

Глава 5

— Вера, вы желаете сейчас узнать обстоятельства или позже, когда успокоитесь и придете в себя? — взяла дело в свои руки викартесса Эдалина, понимая, что я сейчас расположена к ней больше, чем к ее сыну. Викарт сидел за столом хмурый и смотрел на меня как-то странно. Не зло, но и не особенно любезно.

— Сейчас, — ответила я, пытаясь не показывать, как сильно нервничаю. Сцепила пальцы замком, чтобы перестать теребить салфетку. — Не просто же так меня перенесли в этот мир.

— Вы иномирянка? — удивилась хозяйка дома. — Тогда понимаю, как вам тяжело. Однако уверяю, без нашей помощи вы не останетесь.

«Хотелось бы верить», — вздохнула я.

Викартесса повернулась к сыну, кивнула, и после некоторый паузы Райский заговорил:

— После пожара в императорской библиотеке, повредились несколько важных договоров. И один из них — подписанный геридой Дотвиг, — он посмотрел на меня, и я не выдержала.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Для безопасности Миритии важно скорее восстановить его. Это не такое сложное дело. Всего-то надо подтвердить продажу подвески.

— Подтвердить продажу?! Подвески?! Тогда обратитесь в гериде Дотвиг, продавшей ее!

— Мы бы, лиера Вера, обратились, однако ни герида Лазара Дотвига, ни гериды Виалины Дотвиг уже давно нет в живых. А вы являетесь их прямой наследницей — дочерью.

Я заморгала от удивления, растерялась, чем воспользовался рыжий и начал дальше излагать суть дела.

— Ваши родители погибли, а вы пропали. А поскольку из старшей ветви наследников не осталось, ваше наследство перешло в руки вашей кузины из младшей ветви.

— Еще лучше! — обрадовалась я. — Вот пусть она подтвердит!

— Вы, Вера, не понимаете. В вашей кузине как раз и состоит загвоздка. Когда-то эта подвеска была обычным ювелирным украшением, однако теперь, по некоторым причинам, которые я не могу вам раскрыть, она важна для империи. Узнав об этом, ваша кузина громогласно потребовала вернуть подвеску.