Умершее воспоминание

Всё моё воодушевление исчезло, когда я увидел страшную картину приступа; душа моя встревожилась, мысли помрачнели, а чувства обострились. Даже былая влюблённость, которую я чувствовал по отношению к Дианне, растворилась в воздухе. И именно таким образом закончилась первая ночь, проведённая нами в Мансанильо.

Я и Джеймс запланировали провести в Мексике четыре дня, а потому я, проснувшись утром второго дня и осознав, что половина нашего кратковременного отпуска уже почти прошла, заметно погрустнел. В постели я был один, место Дианны пустовало. Отбросив в сторону одеяло, я сел в кровати и взглянул на часы. Было одиннадцать утра.

Джеймс был первым, кого я увидел после пробуждения: я нашёл друга на балконе. Он сидел за столом один, завтракал салатом – одним из тех блюд, которые подавались здесь на завтрак, – и внимательно читал какую-то статью в Интернете. Увидев меня, Маслоу приветливо улыбнулся и отложил в сторону телефон.

– Привет, – поздоровался я и бросил взгляд в сторону лазурного океана, над которым уже вовсю сияло палящее солнце. – Ты чего здесь один? Где Дианна и Изабелла?

– Ну, я и Изабелла проснулись раньше всех, – начал объяснения друг, глотнув апельсинового сока, – затем встала и Дианна. Мы хотели поехать куда-нибудь, развеяться, но я сказал, что не хочу никуда ехать без тебя, а Дианна в свою очередь заявила, что не хочет беспокоить твой сон, мол, в последнее время ты и так почти не спишь. Мы ждали твоего пробуждения час; два. А затем наши дамы просто собрались и уехали, сказав, что хотят провести немного времени в чисто женской компании.

Улыбнувшись, я выдвинул стул и присел на него.

– Может, это даже к лучшему, – сказал я и подвинул к себе пустую тарелку. – Последние несколько дней Дианна проводила время только со мной и совсем не виделась с подругами. Пусть они погуляют немного вдвоём.

Честно говоря, меня слегка удивило то, что Дианна уехала куда-то с Изабеллой. Мне казалось, что моя девушка не испытывала к избраннице Джеймса ничего, кроме ненависти и раздражения, а теперь… Вполне возможно, что на Дианну тоже своеобразно подействовал вчерашний приступ Изабеллы.

С улыбкой наблюдая за тем, как я с волчьим аппетитом расправлялся со своим завтраком, Маслоу сказал:

– Я так рад видеть тебя посвежевшим и отдохнувшим. Кажется, Мексика действительно идёт тебе на пользу.

– О, да, ты прав.

– И, похоже, ты даже не возвращаешься к мыслям об Эв-в…

Заметив, как изменился мой взгляд, Джеймс виновато замолчал. Я медленно положил вилку на стол и, сжав двумя пальцами переносицу, устало вздохнул.

– Я не понимаю, – сказал я, подняв горький взгляд на друга, – сегодняшняя ночь была волшебной, я был абсолютно счастлив и свободен. А потом я лёг в постель, и мысли об Эвелин вернулись, как будто никогда и не покидали меня. Я стараюсь, я так стараюсь направить мысли в другую сторону… Но не выходит! Я не могу думать о ней, но в то же время не могу не думать о ней, что за парадокс! В ней одной теперь заключён весь смысл моей жизни, вся моя жизнь, вся моя вселенная, абсолютно всё!

– Но Дианна… – растерянно произнёс Джеймс. – Я видел, ты вчера выглядел таким счастливым рядом с ней…

– Да, да, да, всё было отлично, всё было прекрасно… В этом-то и дело. Я не могу допустить и мысли, что могу быть счастливым без Эвелин! Это невозможно!

Джеймс устало выдохнул и облокотился на спинку стула.

– Остынь, Логан, – тихо сказал друг, – оставь в покое свои мысли. Просто смотри на океан и получай наслаждение, мы же в Мексике, чёрт побери! Подумаешь обо всём завтра. Или через два дня. А ещё лучше в Лос-Анджелесе.

– Я не хочу в Лос-Анджелес, – с мучением в голосе выговорил я. – Не хочу возвращаться к ней. Лос-Анджелес представляется мне домом, охваченным огнём… Я знаю, что там, внутри, есть что-то невообразимо ценное для меня, но не могу войти туда… Не могу. Огонь сожрёт меня заживо.

– Не хочу тебя огорчать, но рано или поздно тебе придётся вернуться, и уже никто не спросит тебя, желаешь ты этого или нет.

Я промолчал в ответ и решил больше не возвращаться к разговору об Эвелин. Джеймс был прав: мы в Мексике! Надо было ловить этот момент и извлекать из этого как можно больше хорошего.

– Знаешь, раз Дианна и Изабелла уехали, – начал я, отодвинув от себя тарелку, – давай тоже куда-нибудь съездим вдвоём.

– Куда ты предлагаешь?

– Куда угодно! Или в Мансанильо так мало мест, куда можно съездить?

– Нет, – улыбнулся Джеймс и взял со стола телефон. – Поехали, по дороге всё решим. Я только позвоню Изабелле, узнаю, как у неё дела, и предупрежу, что мы тоже уезжаем.

Поздний вечер, медленно перетекавший в ночь, мы вчетвером проводили у бассейна. Целый день, проведённый порознь, оказал своеобразное влияние на наши с Дианной отношения, и к вечеру мы стали друг к другу даже ближе, чем вчера. Что касается Изабеллы, моё отношение к ней было нейтральным… до определённого момента.

Если говорить начистоту, Изабелла являлась для меня крепким орешком, который я всё никак не мог раскусить. Да, в глубине души я был убеждён, что она пропитана ложью и фальшью, но из какой почвы произрастали корни этого убеждения? Каждый раз я смотрел на Изабеллу новым взглядом и, казалось, каждый раз видел в ней что-то новое. Вот она холодная, жестокая и неприступная; уже через минуту избранница Джеймса видится мне искренней и по-настоящему любящей, а в следующее мгновенье Изабелла – ребёнок, заключённый в тело женщины и позволяющий себе неприемлемые вольности. Где она настоящая? Неужели Изабелла всё время прикрывала своё истинное лицо масками и если да, то являлась ли она когда-нибудь передо мной в своём истинном обличии? Ответов на эти вопросы у меня не было, равно как их не нашлось бы и у самой Изабеллы.

Весь день я размышлял только над одной вещью: флиртовала со мной вчера Изабелла? А если так, то стоит ли мне рассказать обо всём Джеймсу? Пытаясь поставить себя на место друга, я воображал, что было бы, если Дианне вдруг вздумалось бы пофлиртовать с Джеймсом, и хотел бы я узнать об этом от него. В итоге все сомнения разбились о прочное убеждение: Джеймс должен знать.

Но я не мог рассказать ему обо всём этим вечером, когда мы отдыхали у бассейна: обстановка была не та, к тому же Изабелла постоянно находилась рядом с Маслоу. Я не желал искать поводов постоянно откладывать неприятный разговор, а потому решил, что введу друга в курс дел завтра же, когда мы с ним останемся вдвоём.

Так я думал, сидя один на шезлонге. Джеймс, Дианна и Изабелла были в бассейне, они ели виноград, целая тарелка которого стояла на самом краю бортика. Сегодня вечером моё настроение было менее романтичным, чем вчера, к тому же всю мою радость омрачало осознание того, что совсем скоро нам нужно было возвращаться домой. Именно поэтому я не нашёл места в компании Джеймса, Дианны и Изабеллы и теперь одиноко сидел на шезлонге.

Мой задумчивый взгляд приковала Изабелла, поднимавшаяся из бассейна по лестнице. Тоже взглянув на меня, «молодая женщина» улыбнулась и попросила:

– Не мог бы ты принести мне полотенце, Логан?

Я оценил расстояние между бассейном и шезлонгами и, недовольно вздохнув, взял с соседнего лежака розовое пушистое полотенце. Когда я был уже на полпути к бассейну, Изабелла, всё так же улыбавшаяся, сделала пару шагов мне навстречу, как вдруг поскользнулась на мокром кафельном полу. Избранница Джеймса испуганно вскрикнула и в то же мгновение проскользнула вперёд – прямо в мои объятия.

– Боже… – вырвалось у неё, и Изабелла, сжимая мои плечи, подняла голову и заглянула мне в глаза. – Я тебя не ударила?