Умершее воспоминание

— Эвелин дома? — спросил я с уже знакомой робостью, заглядывая на кухню. Эту робость я ощущал каждый раз, когда приезжал к Блэкам: мне казалось, что я мешаюсь родителям Эвелин, что моё присутствие сильно напрягает их.

— Да-да, она у себя в спальне…

Ни слова больше не сказав, я поднялся на второй этаж. Когда я вошёл в спальню к Эвелин, она сидела за столом и писала что-то в тетради.

— Уже не спишь? — улыбнулся я, увидев её. Присутствие моей возлюбленной могло развеять все заботы, которые рождались в другом, внешнем мире. Она была солнцем, освещавшим мрачный путь моей жизни и разгонявшим тучи, ежедневно сгущавшиеся над моей головой. Когда я был с Эвелин, то оказывался будто в другом мире, в котором не было подлости и корысти, но в котором были только добро, честность и благородство.

— О, Логан, — в свою очередь обрадовалась моя возлюбленная и, подойдя ко мне, обняла меня, — как хорошо, что ты приехал, как хорошо…

И она поцеловала меня сначала в одну щёку, потом в другую.

— Мама ещё не уехала? — спросила Эвелин, снова сев за стол.

— Нет. Мистер Блэк не дома?

— Он уехал ещё ранним утром, — сказала она таким тоном, точно жаловалась мне на своих родных. — Мама осталась, она обещала отвезти меня к доктору… но я хочу, чтобы она тоже уехала, я лучше поеду в больницу одна, чем с кем-то из них.

— Почему? — грустно спросил я, присев рядом с ней. Каждый раз, когда она злилась на своих родителей, я вспоминал своих, которые были за многие километры от меня, и думал, что никогда не сумел бы говорить о них таким тоном. Не знаю, в чём именно было дело: во мне или в моих родителях.

— С тех пор, как уехала Уитни, они начали подстраивать свои графики так, чтобы я ни на минуту не оставалась одна; будто они сидят дома с заболевшим ребёнком!

— Разве это плохо?

— Плохо то, что они раньше этого не делали. Да и теперь они относятся ко мне так, будто я являюсь помехой, мешающей им жить и заниматься тем, что им действительно нравится! Действительно, кто я такая, чтобы отвлекать их от работы, важнее которой нет ничего на свете? Всего лишь дочь!

Я взял её за руку, чтобы дать понять, что поддерживаю её.

— Боже, почему я не живу одна? Их мнимая забота давит на меня сильнее, чем на меня давила искренняя забота Уитни! Я мечтаю, чтобы она вернулась обратно, чтобы она жила здесь, в соседней комнате, а не на другом конце города!

— Скучать по прошлому бывает опасно, Эвелин…

— А как по нему не скучать, если в нем было гораздо лучше, чем теперь?

— Тебе не хорошо со мной? — спросил я оскорблённым тоном и отпустил её руку. Вообще-то, по правде сказать, я не собирался задавать таких вопросов, я их не любил.

Эвелин взглянула на меня, и её рассерженный взгляд смягчился.

— Нет, Логан, прости, прости, — заговорила моя возлюбленная, схватив меня за руку, — я обожаю тебя. Извини, я просто не подумала перед тем, как сказать…

Прежде, чем я успел ответить что-то, с первого этажа послышался голос миссис Блэк:

— Эвелин, дорогая, долго мне ещё ждать, пока ты соберёшься? Моё время не резиновое.

— Вот видишь? — шёпотом спросила Эвелин, взглянув на меня с сожалением в голубых глазах. — Я не тот человек, которому она добровольно может уделить внимание. Я лишь та, кто занимает её время против её воли…

— Давай я отвезу тебя в больницу? — предложил я, немного подумав. — Миссис Блэк не придётся тратить свои рабочие часы, а мы с тобой проведём больше времени вместе.

Эвелин печально улыбнулась и, положив руку на моё плечо, нежно поцеловала меня в щёку.

— Спасибо, дорогой. Так… О чём мы сейчас говорили?

— О том, что ближайшие часы проведём вместе. — Я, обрадованный обращением «дорогой», тоже поцеловал свою возлюбленную и улыбнулся. — Поехали?

Около получаса я просидел в коридоре, ожидая, пока закончится сеанс невролога. Но когда Эвелин вышла из кабинета, она сказала, что впереди у неё ещё электросонтерапия.

— У тебя не было никаких планов? — извиняющимся тоном спросила моя возлюбленная. — Я, наверное, столько времени у тебя занимаю…

— О чём ты? Когда я с тобой, у меня нет никаких планов. — Слабо улыбнувшись, я приобнял её за талию и поцеловал в макушку. — Иди. Я буду ждать тебя здесь.

В то время, когда моя возлюбленная была на сеансе электросонтерапии, я решил зайти в кабинет к мистеру Чейзу, неврологу Эвелин.

— А, мистер Хендерсон? — сказал невролог, увидев меня. — Это вы привезли Эвелин?

— Да.

— Рад снова видеть вас.

— Взаимно, — улыбнулся я. — И да, можете называть меня просто Логаном.

Я сел напротив него и изучающим взглядом окинул кабинет.

— Я заметил, что Эвелин уже долгое время не приезжает сюда вместе с Уитни, — сказал мистер Чейз, откладывая в сторону какие-то бумаги. — Всё чаще с мамой или папой или вот с вами… Меня всё интересовал этот вопрос, но Эвелин упорно молчит, не хочет даже говорить об этом.

— Не думаю, что вправе рассказывать, — сказал я со вздохом, — но Уитни больше не привезёт сюда свою сестру. У неё семья.

— Ах, вот оно что, — улыбнулся невролог, — я-то уж думал, что… Да и не важно. Знаете, может, это и хорошо, что именно вы теперь будете заботиться об Эвелин. Любовь — необыкновенная штука. Ни я, ни вы — никто не знает, какие вещи она способна сотворить.

Я с улыбкой покивал.

— Давно вы её знаете? — поинтересовался мистер Чейз, взглянув на меня поверх очков.

— Месяцев девять.

— О, так вы застали мисс Блэк в благоприятный период развития её болезни!

— Благоприятный?

— Да, я начал с ней работать ещё пять лет назад, когда ей исполнилось восемнадцать. Поверьте, вам очень повезло, что вы не застали её в тот период… Она и читать-то научилась только к семнадцати годам: её мозг отказывался запоминать всякую информацию. Воспоминания хранились в её голове только минут пятнадцать — двадцать, а потом она будто бы начинала жить заново, узнавала этот мир по новой.

— А сейчас? — спросил я упавшим голосом. Сердце билось где-то в животе.

— Сейчас мы достигли успехов: её память удерживает отдельные моменты по часу, иногда по полтора. Эвелин даже сумела выучить три стихотворения, и она помнит их до сих пор.

— Стойте, вы хотите сказать, что любые её воспоминания умирают каждый день? Каждый час?

— Не возьмусь утверждать, что абсолютно любые: многие воспоминания могут задержаться в долговременном отделе мозга и на недели, и на месяцы, так что… Но, по сути дела, Эвелин живёт в мире чужих воспоминаний. Многие вещи она не помнит доподлинно, она знает о них лишь благодаря напоминаниям близких или записям в её ежедневниках.

У меня закружилась голова, и, мне кажется, если бы я не схватился за край стола, то точно рухнул бы на пол. О, дьявол! За что мне это? Неужели Эвелин не любит меня? Если она и любила меня когда-то, то теперь этих чувств не было, они исчезли вместе с её воспоминаниями обо мне и больше никогда не возродятся из пепла! А когда она признавалась мне в любви, то, получается, врала?.. Нет, нет, нет, не может быть такого! Она не могла врать мне!