Умножители времени

Подошла Терезия. В руках у неё было три пакета. Что-то шепнула на ухо

Моне. Кода она ушла, Мона сказала Глебу:

– Вы играете во всех трёх отделения. Сейчас - она открыла пакеты,

посмотрела и достала из одного из них какие-то вещи и записку от Даны - Вот

Даниэла записала на скорую руку. В первом отделении вы - Сет. Вы зарубите

Осириса. Дана в этом отделении жрица, будет подле вас, будет подсказывать.

Вот ваша одежда в первом отделении. Оденьтесь там за дверью, пройдитесь

чуть. С важностью! Вы - Бог, древний Бог! Вы родились в одна тысяча

восьмисотом году до н. э!

Всеволожский с радостью воспринял затею привлечь его к этому

забавному театральному действу - главной мистерии Древнего Египта. Он

вышел в другой зал, снял свой костюм, надел длинный, без рукавов черный

льняной хитон, с орнаментами на плечах, вороте, и подоле, кожаный желтый

108

пояс, на голову чёрный парик, поверх него обруч, серебряный с укреплённой на

нём золотой коброй. Обувь - чёрные "чешки" с резинкой на пятке.

Когда Мона увидела его в чёрном хитоне, чёрном парике, чёрных

"чешках" и с коброй на голове, она непроизвольно воскликнула:

– Как вам идёт образ! У вас, Глеб, очень резко вылеплены черты лица, и

вы прирожденный трагик, даже более... демон.

– Спасибо на добром слове.

Послышалось пение. Потом зазвучали арфа и флейта, потом трубы и

тамбурины. Вся музыкальная гамма представлялась уху Глеба как какофония,

смесь хора лепрозория, григорианского хора и рэпа героев Вергилия и Данте.

Но вот музыкальный рисунок выравнивается и остается пение, горловое, на два

голоса, низкий и высокий.

Глеб Сергеевич и Мона вошли в зал, где предполагалось начало

спектакля. Глеб всматривался в интерьер. Тот завораживал. Простые формы и

богатство отделки. Колоссальность гармонировала с соразмерностью и

символичностью. Арки, колонны с египетскими капителями в виде бутона,

пилоны. Геометричность сочеталась с растительными мотивами в сочных

цветах. Массивные двери, из кедра с инкрустациями меди и бронзы. Фрески,

статуи в виде кошек, сфинксов, скарабеев и грифонов. Люди: жрецы, фараоны,

воины, слуги, танцовщицы, музыканты и певцы. У мужчин небольшой

передник на поясе. У женщин рубашки прямые, плотно обтягивающие фигуру,

на бретельках. На головах парики, сверху шнурки из кожи или шёлка, повязки,

обручи. На тех, кто богаче и знатнее - платки, короны с изображением

ястребов, коршунов, змеек. Фараон с бородой. У него и жены головные уборы

цилиндрической формы. Подвески, цепочки, серьги, браслеты. Много лазурита,

эмалей. Мишура из предметов и красок, чаще голубых, красных и зелёных,

реже коричневых и жёлтых. Прически у всех в виде трапеций. В большинстве

случаев чёлки, иногда - проборы. Один музыкант (с бубном и литаврами) с

косичкой. Он вообще похож на китайца. На всех буквально "воротники" -

109

ускхи. И драгоценности почти всегда с магическим смыслом: те же скарабеи,

око Гора, крокодилы.

Вот открылись тяжелые двери. Из них вышли жрица и Осирис. Мона что-

то тихонько подсказала Глебу:

– Жрица - Дана. С ней ваш брат - Осирис.

Дана-жрица с поклоном подходит к Глебу-Сету, провожает его к

Осирису. Братья обнимаются и садятся в кресла. Они смотрят египетские

танцы, народные танцы сменяются культовыми. Их исполняют Дана и ещё две

жрицы. Глеб зачарован действием. "Осирис" нашептывает ему либретто.

Сет предлагает брату игру: возлечь в саркофаг, специальный, богато

украшенный и изготовленный для Осириса в качестве подарка. Тот послушно

укладывается. Что-то сковывает его и в это же мгновенье в руках Сета

появляется огромный топор. Осирис - Томас шепчет Глебу:

– Смело рубите меня! На четырнадцать частей, - и над ним появляется

незаметный публике, но видимо прочный защитный панцирь.

Глеб несколько оторопел. Пробует топор. Металл, но абсолютно

затупленный. Музыка становится тревожной, трагическими ударами

сопровождая удары топора.

Крышка гроба закрывается, появляются голубые ленты, своим

волнением изображающие Нил. Сет сталкивает саркофаг в реку, и тот

уплывает, сопровождаемый жутким крокодилом, выполненным из золотисто-

чёрных и зелёных блестящих колец, скрепленных на общей оси. Саркофаг

уплывает за дверь. Всё стихает.

Мона берёт Глеба за руку и уводит из зала. Она чувствует, что локоть

Глеба горяч и подрагивает, на лбу капельки пота, а губы совершенно сухие.

Они присаживаются за стол, на котором под крышками-куполами уже дымится

горячее. Глеб неприязненно смотрит на эти крышки, они ему кажутся

саркофагами. Он не может говорить.

– Успокойтесь. Выпейте немного и съешьте горячего. Обещаю: очень

110

вкусно!
– ласково говорит Мона и хочет открыть крышку.

– Нет!
– хрипло говорит Глеб не своим голосом.
– Там что? Мясо с горячей

кровью? Оно вон дымится - он брезгливо отодвигает блюдо и наливает себе

полный бокал вина, выпивает залпом.

– У меня тоже был катарсис в первый раз - задумчиво говорит Мона и

мягко кладет свою руку на руку мужчины.

Всеволожский выпивает бокал штурма.

– Где ваша сестра?
– он поднимает влажный, мутноватый взгляд на

Монику.

– Прошу! Успокойтесь! Она не придет сейчас. Готовится ко второму акту

– на слове "акт" она поперхнулась - Через двадцать минут. Не нужно вам

больше алкоголя. Потом, когда всё закончится.

Мона подошла, раскрыла второй пакет, достала вещи.

– Пожалуйста, переоденьтесь в это. Вот свежее полотенце.