Unknown
Шрифт:
Анна-Мари готовилась стать одной из добровольных помощниц армии. Вместе с
подругами она изучала медицину на специальных женских курсах.
— Что это? — в ужасе вопросила мать, когда за окнами раздался непонятный шум и
грохот.
Все гости выскочили из дома.
Странное зрелище представилось им: огромный военный самолет кружил над домом.
Это был двухмоторный бомбардировщик «Гота-Урсинус», прилетевший из Берлина. На
борту «Урсинуса» находились трое летчиков: братья Эрвин и Мартин
Вебер, который пилотировал самолет.
...Эрвин получил звание лейтенанта и отпуск после тяжелых боев под Верденом. В
Берлине родилась прекрасная идея — навестить старых друзей в Хубертусмюле,
поздравить их с юбилеем.
Мартин охотно поддержал старшего брата, что до Вебера — то он всегда был готов на
любое приключение.
— Слишком маленькая лужайка! — кричал Вебер. — Промахнусь!
— Заложи еще вираж, — спокойно, как будто он все еще оставался инструктором,
приказал Эрвин.
Вебер наконец решился и посадил самолет. Лужайка оказалась заболоченной, «Урсинус»
накренился и рухнул на крыло.
Раздался треск. Из дома уже спешили к «месту крушения» люди. Подбежала и молодая
девушка с темными, пытливыми глазами.
— Вы не пострадали? — Она помогла летчикам выбраться из-под обломков самолета.
В ее вопросе прозвучала тревога и вместе с тем профессиональное желание помочь.
Ответом был дружный хохот: никто не пострадал, да и самолет претерпел лишь
незначительные поломки, хотя со стороны он выглядел устрашающе со своим задранным
к небу крылом.
— Я вас раньше не видел, — Эрвин посмотрел на девушку удивленно.
— Я старшая дочь, Анна-Мари, сейчас заканчиваю учебу в Вене, а раньше училась в
Нюрнберге, — ответила она, почему-то покраснев.
...Вечер прошел прекрасно. Утром нужно было возвращаться в Берлин. Пришлось ехать
поездом.
— Я останусь, — сказал Вебер. — Рабочие с фабрики помогут мне починить «Урсинус».
А вы поезжайте.
Мартин подтолкнул старшего брата локтем:
— Поговори с ней.
Эрвин набрался смелости и спросил у Анны-Мари:
— Вы не возражаете, если я буду вам писать?
Она вспыхнула и ответила тихо:
— Я буду очень рада. Я тоже хочу писать к вам.
3 августа 1916 года, Ковель
Эрвин Бме еще раз взглянул на фотографии. Это были снимки с серебряной свадьбы в
Хубертусмюле. Запечатлены гости, виновники торжества, «вынужденная посадка»
«Урсинуса» с задранным крылом...
На одной из карточек Эрвин наконец разглядел крошечную фигурку Анны-Мари. Какая
милая, умная девушка! И ни следа этого новомодного стремления женщин одеваться и
вести себя по-мужски.
Недавно она спросила его, как это летчик, имея всего две руки, ухитряется сразу вести
самолет и стрелять из пулемета? Какой содержательный вопрос — видно, что она по-
настоящему интересуется авиацией...
Он писал ей обо всем: о погоде,
о самолетах, о своих товарищах, рассказывал маленькиезабавные эпизоды...
«Судя по многочисленным отзывам пленных, мы — отнюдь не те птички, которых
наблюдают здесь с удовольствием, — быстро бежало перо по бумаге. — Моя птица
получила прозвище «Бич Волыни». На ней в качестве покровительственного духа
нарисовали устрашающего дракона — наша современная молодежь, кажется, вновь
обрела веру в талисманы и изображает на аэропланах слонов, аистов и т.п. Ну, на русских
крестьян мой дракон производит, во всяком случае, пугающее впечатление.
Мой новый наблюдатель по имени Ладемахер, с которым я летаю с 10 июля, —
расторопный и славный парень. У него есть обыкновение во время воздушного боя
громко ругаться. Хорошо только, что пропеллер трещит еще громче, не то русские уже
давно отправили бы кучу жалоб с просьбой наложить на нас взыскание за сквернословие!
Вчера рано утром я сбил над нынешней главной квартирой Брусилова один сильно
докучавший нам биплан «Ньюпор». 11 и 13 июля я отправил на землю по большому
русскому самолету. Последние два дались мне довольно легко — русские весьма неловки
в воздушном бою. Вчерашний же оказался увертливее — вероятно, француз...»
Он нахмурился. «Муромцы» — большие русские самолеты — часто прилетали бомбить.
Бме был практически уверен, что сбил по крайней мере один... может быть, и оба. Но
подтверждений этому не было. Стоило вернуться на машине и поискать обломки на
земле...
Он поежился, набросил на плечи куртку. Давление падает. Африка снова дает о себе знать
приступами лихорадки.
Ветер становился сильнее. Сорвало несколько палаток. Бме усмехнулся: живой талисман
эскадрильи, аист по имени Адолар, прятался от ветра за автомобилем... Забавная птица,
любимец всех здешних летчиков.
Он снова вернулся к письму:
«Вы интересовались, где сейчас Бльке. Он в «служебной командировке» на Балканах.
Смерть Иммельмана произвела в верхах такое сильное впечатление, что они, желая, по
меньшей мере, сохранить Бльке, на долгое время запретили ему полеты.
Из-за этого ему пришлось скрыть своего девятнадцатого, которого он — несмотря на
запрет — отправил на землю, поскольку тот пролетал прямо над аэродромом.
В конце концов, начальство решило предоставить ему отпуск в виде командировок в
Турцию и на Балканский фронт. Он должен составить представление о состоянии
тамошних летательных аппаратов.
Когда в день своего отбытия Бльке был приглашен к завтраку у кайзера, тот сказал:
«Имейте в виду, теперь мы вас держим на привязи!» — Это все я знаю от старшего брата