Unknown

Это был английский истребитель — «Спитфайр»...

— А тот, уничтоженный?.. — в ужасе спросил сержант Блэки, показывая на облако

черного дыма.

— Думаю, «Бленхейм», — ответил английский пилот. — Что, черт побери, происходит?

...Тем временем над Колчестером шел бой: командир звена «Спитфайров» обнаружил

самолеты противника. Солнце било в глаза, трудно было понять — кто, собственно, идет

на Лондон. «Мессеры»?

— Они где-то рядом, — подал голос командир звена. — Я слышу из радиопереговоров:

враг близко.

Тройка «Спитфайров» спикировала на два самолета противника, которые замыкали

группу.

— Есть! — раздался в наушниках командира ликующий голос.

Действительно, оба атакуемых упали на землю.

— Стой! Отбой! Назад! — закричал вдруг командир. Он наконец разглядел самолеты: это

были «Харрикейны». — Отбой! Это наши!

— Возвращаемся на базу, — прозвучала общая команда. — Горючее на исходе.

Возвращаемся. Задание выполнено, противник отходит от Лондона.

Замолчала воздушная тревога.

И тотчас в кабинете вице-маршала авиации Даудинга, командира Истребительного

Командования, пронзительно зазвонил телефон.

В трубке захлебывался истерикой майор Томпсон — командир пятьдесят шестой

эскадрильи.

— Что происходит? Почему «Спитфайры» сбивают мои самолеты? Я потерял сегодня два

«Харрикейна»! Кто отдал приказ об атаке?

Даудинг помертвел. Как многие военные, он был суеверен. Ничего себе, «удачное» начало

войны — сбить собственные самолеты! Как бы это не послужило предзнаменованием...

Он тряхнул головой. Что за глупости! Разумеется, ничего подобного не следует и в мысли

допускать.

— Произошел сбой оборудования, — стараясь говорить холодно, ответил Даудинг. —

Этот случай будет расследован самым тщательным образом.

Уже вечером он читал доклады о том, что получило название «Битвой при Баркинг-Крик».

Как и предполагал вице-маршал, все дело было в несовершенстве аппаратуры.

«Человеческий фактор» тоже сыграл свою роль: война только-только началась, люди

нервничают.

Сперва неправильно определили направление, с которого подходили самолеты. Затем эхо-

сигналы от истребителей операторы радиолокационных систем приняли как появление

новых групп самолетов противника. Дальше уже началась неуправляемая цепная реакция.

Мало опыта, много напряжения, технические сбои.

А ведь это был первый боевой вылет нового британского истребителя «Спитфайр»!

Даудинг криво улыбнулся. Что ж, несмотря на плачевные последствия, истребитель этот

показал себя опасным противником.

62. Проблемы тактики

29 октября 1938 года, Лондон

— Что ж, джентльмены, мы получаем в руки новое вооружение и теперь имеет смысл

поговорить о тактике.

В штабе Королевских Военно-Воздушных сил шло совещание специалистов.

Новые скоростные истребители-монопланы «Спитфайр» создавались как средство борьбы

с бомбардировщиками.

Что самое главное у такого самолета?

Скорость и скороподъемность. А маневренность — это очень хорошо, но лишь во вторую

очередь.

Лорд Даудинг высказал свое мнение:

— Мысленно застрять во временах Великой войны означало бы совершить огромную

непростительную ошибку, которая, как известно, хуже чем преступление. С тех пор

характеристики самолетов-истребителей изменились настолько, что маневренный

воздушный бой представляется практически невозможным.

— Что вы предлагаете? — прищурился секретарь.

Даудинг отчетливо продиктовал:

— Маневрирование на высокой скорости в воздушном бою на практике невыполнимо из-

за перегрузок, воздействующих на тело летчика при быстрой смене курса на большой

скорости. Перегрузки могут привести к потере летчиком сознания.

Формулировка звучала чеканно и в таком виде вошла в руководство по тактике боевого

применения авиации.

— Я полагаю, — добавил Даудинг, — что всерьез рассуждать о воздушных боях между

истребителями весьма и весьма преждевременно. Этому препятствует в первую очередь

сама география. Авиация не настолько расширила радиус действия оружия, как

предполагает наш уважаемый премьер. Все эскадрильи, вооруженные «Спитфайрами»,

базируются в Англии. Все истребители Люфтваффе — в Германии. Мы не можем

долететь до них, а они — до нас.

— Следовательно? — Уинстон Черчилль вынул изо рта сигару и пристально посмотрел на

Даудинга.

Вывод напрашивался сам собой, но Черчиллю непременно хотелось услышать его от

Даудинга.

— Следовательно, вряд ли рейды немецких бомбардировщиков будут эскортироваться

истребителями.

— Хорошо, — кивнул Черчилль, — но предположим, хотя бы на миг, что Германия

захватит Францию и разместит свои самолеты у нас под носом?

— Исключено! — фыркнул Даудинг. — Давайте не будем углубляться в область фантазий

и предположений.

— Договорились, — слишком уж покладисто согласился Черчилль. Когда толстяк так

делал, в его тоне всегда проскальзывала едва уловимая ирония. Даудинг решил

игнорировать это. — Однако продолжайте, сэр, — добавил Черчилль.

— Итак, германские бомбардировщики будут лишены прикрытия со стороны своих

истребителей. Поэтому для нас на первом месте должна стоять огневая мощь. — Лорд

Даудинг сделал элегантный и вместе с тем энергичный жест, как бы изображающий

самолет в полете. — Группа наших истребителей сближается с группой вражеских

бомбардировщиков... Распадается на звенья из трех самолетов... Каждое звено непрерывно