Утешение

Кроме того, внезапность. Новогодняя ночь.

— Порядок сдачи террористов в плен таков, — доносил до своих подчиненных комбат 3-го танкового батальона в набитой офицерами штабной палатке. — Террористы должны выходить в зону прямой видимости с высоко поднятыми руками, держа автомат над головой. После чего их организованно передавать внутренним войскам или комендатуре, которые пойдут за нами. Всем все ясно?

В шатре тускло светилась лампочка, запитанная от стучавшего за брезентовой стенкой генератора. На столе лежали карты еще советского Грозного, со старыми названиями улиц, которые уже переименовали. Плавал пластами дым от чадящей буржуйки.

— Офицерам в ротах проверить наличие боеприпаса и топлива, определить порядок следования машин, — продолжал усатый майор. — С нами мотострелки и приданный десант. Первоочередная задача — выйти на демонстративные действия в район реки Нефтянки и совхоза «Родина». Последующая задача будет уточнена по пути. Командирам разобраться с картами, наладить взаимосвязь, получить у радистов сетку позывных. Командиров рот жду завтра в 5.00 с докладом о готовности!

После было построение рот. Офицеры нервничали. Говорили приблизительно то же самое, что и комбат, только добавляя в свою речь угрозы, если кто-нибудь их подведет.

Не успела 3-я рота разойтись, как в капонирах, выбрасывая вверх струю дыма, взревели двигатели. К работающим танкам тут же заспешили «духи» из пехоты, рассаживаясь, как галчата, на моторные решетки, жадно ища телом тепла, желая только одного — сделаться незаметными, невидимыми, чтобы старослужащие не согнали их с нагревающегося металла и пинками не отправили куда-нибудь в поисках сигареты или куска хлеба, которые они должны были найти, родить, сотворить из холодного чеченского воздуха, иначе в роту им лучше не возвращаться.

О том, что им завтра предстоит выдвигаться в Грозный, солдатики, наверное, даже не думали. Совсем дети, они были слишком маленькие со своими проблемками в этом мире, где взрослые что-то не поделили, где все самостоятельные люди воспринимались ими как «дяденьки», и чеченцы тоже были «дяденьками». Завтра или послезавтра эти мальчишки так и будут их просить: «Дяденьки, пожалуйста, не убивайте меня, у меня дома мама». Их бы пожалеть, да некому.

Сейчас они грелись на моторных решетках и были почти счастливы.

Но погреться довелось недолго. В 18.00 командир 3-й роты приказал вывести машины из капониров и выстроить танки в колонну. Капитан хотел проверить навыки вождения у новеньких и заодно потренировать экипажи на слаженность. Прибывший сегодня худенький лопоухий механик из Томска оказался в командирской машине.

Танк не успел прогреться, внутри все заледенело, на броне нарос лед толщиной с сантиметр. Среди стылого железа от дыхания шел пар, но механик мгновенно стал мокрым от пота. Сейчас все ушло на второй план: дом, мама, чужая Чечня, дембеля; главным стало не опозориться перед капитаном, провести танк не хуже остальных, не заглохнуть в самый неподходящий момент и не свалиться куда-нибудь в канаву. Голове стало жарко под шлемофоном.

По мере повышения температуры в кабине начал таять лед, сверху закапало, как при дожде. — Так… Левее. Не дергай. Ровнее… Держи дистанцию. Не сбавляй ход, позади тебя тоже танк едет. Держи 30 метров. Не дергай, тебе говорю! — звучал в шлемофоне голос капитана с командирского места. Попутно он проверял связь с другими машинами, в динамиках постоянно звучало: — Броня-512, Броня-512, ответь Прибою…

Но там что-то не получалось. Лишь через долгий промежуток времени в динамиках зашумело, и бескрайне далекий глухой голос ответил, как с другого конца земли:

— Броня-512 на связи…

Танки поездили по кругу минут тридцать. Затем прозвучала команда остановиться и загонять машины обратно в капониры. Для худенького механика это стало новым испытанием. По спине тек пот. Руководил заездом в капонир сам капитан, он вылез из танка и показывал руками — левее, правее, а после скрестил руки — «стоп».

— Ладно. Пойдет, — сказал он, когда бывший курсант, заглушив двигатель, вылез из люка. — Только давай учись, я тебе все время подсказывать не смогу. Ночью проверь турбину. Да, и еще… Тебе по штату автомат положен укороченный и пистолет, как и всему экипажу. Сразу говорю — не выдадут. Дают один автомат на танк, и тот с прикладом. Но надеюсь, он не понадобится.

И уже отходя в свою палатку, обернулся и спросил:

— Как хоть тебя зовут, сибиряк?

— Алексей. Алексей Новиков, — ответил бывший курсант и впервые за весь этот долгий, насыщенный событиями день улыбнулся.

Ночь Алексей провел в танке. Он не успел даже толком разглядеть своих новых сослуживцев. Не успел ни с кем познакомиться. Слишком стремительно все развивалось. Главным для него стало не опозориться завтра. Несколько раз он заводил двигатель, проверял, насколько хватало знаний, как работают все узлы на холостом ходу.

Ночь была важной — военной. На склоне шло постоянное движение. В свете танковых прожекторов грузили боекомплект. Ушла в темноту разведка. От волнения за предстоящий марш спать не хотелось. Наводчик-оператор из старослужащих в танке не показывался, ушёл куда-то к своим. Алексей был один. Тускло горела лампочка аварийного освещения. Подумалось, что мама и сестренка обомлеют, когда узнают, что он в Чечне. Он так и не написал домой, не зная, какой у него окончательный обратный адрес. Теперь номер части есть. Надо написать. Представилось, как сестренка станет взволнованно рассказывать в школе: «Мой брат на войне». А мама испугается, будет плакать, пить валерьянку, звонить отцу, не спать по ночам… Но он ее успокоит в письме, что с ним все хорошо…

Под утро накатила дремота, вокруг было тихо, и в танке стояла тишина, ресницы слипались, на мгновение он проваливался в какую-то яму без пространства и времени, и перед глазами появлялись размытые лица мамы и сестры, затушеванные дымкой картинки из детства.

В секундном сне он увидел город Грозный: улицы, почему-то с зелеными от листвы деревьями, солнечные зайчики в стеклах витрин и синие почтовые ящики на стенах домов. Он отправит письмо оттуда. Гражданская почта быстрее и надежней армейской. На этой хорошей мысли город Грозный исчез, а сон наполнил неизвестно откуда взявшийся стук. Стирая остатки сна, Алексей дернулся, заморгал и вернулся в реальность.

Стучали прикладом автомата по люку танка.

— Эй, водила, проснись! — кричали у танка. — Заправка приехала. Вылезай заправляться.

Светало. Темное чужое небо постепенно светлело. Возле каждого танка и БМП суетились люди. Еще до рассвета вернулась разведка. Доложили командованию: путь до Грозного свободен. После заправки к танку подошел наводчик. Вроде от него пахло перегаром. Солдаты не верили, что они завтра войдут в город, слишком много их раньше обманывали, они думали, что займут новые позиции в районе Нефтянки и встанут там встречать Новый год. Вскоре по батальону объявили тревогу. Капитан приказал собраться на построение. Он был оживлен и весел. Он еще не знал, что такое война. Никто в бригаде не знал.