Увечный бог

– Я видел таких, - сказал Банашар, заставив всех замолчать. "Во снах. Когда зуд становится укусами. Меня грызут и жуют, а я не вижу, кто, не могу найти. Когда кричу во сне".– Хороший был совет, - добавил он.
– Обыщите лагерь, расскажите всем. Найдите их. И убейте.

Топнул, опускаясь, сапог.

Червь изогнулся, развернул кольца, поднял голову, словно плюющаяся ядом гадюка.

Солдаты с руганью отскочили.

Банашара развернуло толчком в сторону. Сверкнуло железо, опустилось лезвие меча, разрубая червя надвое. Он поднял голову, увидел Фаредан Сорт. Та сверкнула глазами на кольцо солдат.

– Хватит время терять, - рявкнула она.
– День будут жаркий, солдаты. Закончите с этим и найдите тень.

Куски червя крутились, пока не наткнулись один на другой, сцепившись в смертельной схватке.

Кто-то бросил монету, подняв облачко пыли.
– Тот мирид, что короче.

Меч Фаредан Сорт опустился, и еще раз, и еще, пока в белой пыли не остались лишь мелкие кусочки.
– Ну, - буркнула она, - услышу, что кто-то бьется об заклад или еще что - тот дурак будет носить нам воду из Восточного океана. Поняли меня? Хорошо. Взялись все за дело.

Когда солдаты поспешили удалиться, офицер развернулась к Банашару, критически его оглядев.
– Выглядите хуже обычного, Жрец. Найдите тень...

– О, солнце - мой друг, Кулак.

– Лишь человек без друзей способен так сказать, - сощурила она глаза.
– Вы обожжены. Будет больно, советую искать целителя.

– Принимаю совет, Кулак. Ждет ли меня сегодня боль? Да. Правду сказать, я ей буду рад.

Он заметил вспышку отвращения.
– Боги подлые. Вы лучше, чем хотите казаться.

– Да ну? Очень приятно слышать.

Фаредан Сорт помедлила, словно желая сказать еще что-то, но потом отвернулась.

Он смотрел, как она уходит вглубь лагеря регулярной пехоты. Солдаты суетились с мечами и ножами в руках, поднимая камни. Сверкали лезвия, слышались ругательства.

Истощенность этой страны ужасала его. Осколки кристаллов, что рождены под стоны повышенного давления где-то в глубине, а потом выброшены наружу, прорезая шкуру земли. Озираясь, он воображал, какая при этом была боль, какая непреклонная воля стояла за действиями мощных сил. Подняв взгляд, Банашар посмотрел на восток, где змеиным глазом открывалось солнце.
– Что-то, - прошептал он, - здесь умерло. Кто-то...
– Шок разорвал землю. Высвобожденная дикость смертельной силы нанесла Спящей Богине такую рану, что она, должно быть, кричала во сне. "Они убили ее плоть. Мы идем по мертвой плоти. Кристаллы, как рак, растут повсюду".

Он снова пошел бесцельно блуждать. Зуд вцепился в пятки.

***

Кулак Блистиг растолкал скопище и вошел в палатку. "Боги подлые".
– Все вон. Кроме квартирмейстера.
– Толпа осаждала Прыща, сидевшего за раскладным столиком. Люди поспешно выходили, успевая метнуть ядовитые взоры на чисто выбритого мужчину. Прыщ откинулся на спинку стула, воздел брови.

Кулак обернулся, опустил полог. Поглядел на Прыща.
– Лейтенант, старший сержант, квартирмейстер. Сколько же вам нужно должностей и званий?

– Ну, Кулак Блистиг, я лишь следую необходимости. Что я могу для вас сделать, сэр?

– Сколько воды мы потратили за ночь?

– Слишком много, сэр. Одни только волы и кони...

– По ваши расчетам, сколько дней мы пройдем без необходимости пополнения?

– Ну, Кулак, это зависит...

Блистиг скривился.
– Все эти солдаты, Прыщ - что они тут делают?

– Подают прошения, сэр. Нужно ли говорить, что я отклоняю все до одного. Быстро становится очевидным, что вода - сокровище, затмевающее золото и бриллианты. Она, кратко говоря, стала валютой выживания. Посему очень рад, что вы здесь, Кулак Блистиг. Я предвижу время - весьма недалекое - когда просьбы сменятся гневом, а гнев - насилием. Не лишним считаю просить дополнительной охраны фургонов с водой...

– Вы ввели рационы?

– Конечно, сэр. Но это трудно, ведь нет никакой достоверной информации, за сколько дней мы пересечем пустыню. Или, скорее, ночей.
– Прыщ колебался. Наконец он склонился вперед.
– Сэр, если бы вы подошли к Адъюнкту... Слухи ходят, у нее есть карта. Она знает, как широка пустыня, но нам не говорит. Почему не говорит? Потому что...

– Потому что идти слишком далеко, - зарычал Блистиг.

Воздев руки в жесте полного согласия, Прыщ снова откинулся на стуле.
– Кончились мои беззаботные деньки, Кулак. Это чертовски ясно.

– У вас есть право так говорить.

– Вас послала Адъюнкт? Вам велено составить рапорт о состоянии запасов? Если так, мой список...

– Сколько дней до окончания воды?
– потребовал ответа кулак.

– При строгой экономии, с учетом скота... примерно пять.

– А без животных?

– Если избавиться от волов, нам придется самим тянуть фуры - тяжелая, вызывающая жажду работа. Не могу сказать уверенно, но подозреваю: выгоды не будет, возросшее потребление воды командами...

– Но ведь бочки будут пустеть, и тем самым облегчаться?

– Да. Кулак, это приказ Адъюнкта? Мы забиваем волов? А лошадей?

– Когда отдадут такой приказ, солдат, не вам его исполнять. Я готов усилить стражу вокруг ваших фургонов, Прыщ.

– Превосх...

– Достойные доверия стражники, - бросил Блистиг, впиваясь глазами в Прыща.

– Конечно, сэр. Как скоро...

– Вы должны выделить запас на одну роту, квартирмейстер. Запечатать бочки моим знаком. Их можно открывать лишь по моему личному приказу, порции будут распределяться согласно присланным спискам. Без отклонений.

Глаза Прыща сузились.
– Особый запас для одной роты, Кулак?

– Да.

– Следует ли умозаключить, сэр, что ваши особые стражники примут особые меры по охране бочек?

– Приказы понятны, квартирмейстер?

– Так точно, Кулак. Совершенно ясно. Поговорим подробнее. Сколько дополнительных стражников вы нам придадите?

– Думаю, десяток сойдет.

– Десяток? Даже если ставить по пятеро в смену, они едва уследят за пятью вагонами, не говоря о многих десятках.

– Перераспределите своих.

– Да, сэр. Слушаюсь, сэр.

– Доверяю вашей компетентности, Прыщ, и ловкости. Мы поняли друг друга?

– Так точно, Кулак Блистиг.

Он с удовлетворением покинул палатку, встал у выхода, засверкал глазами на слонявшихся солдат: - Первый, кого поймают за покупкой воды, будет предан трибуналу и казнен. Что, у вас еще остаются причины обращаться к квартирмейстеру? Вряд ли, смею думать.

Блистиг направился к своему шатру. Жара угнетала. "Она меня не убьет. Я здесь не для того, чтобы помирать за нее или за гребаную славу. Настоящее "без свидетелей" - когда кое-кто выходит из тучи пыли, в которой погибли все герои. Он сумел выжить.