Увечный бог

Добряк изучил табличку.
– Солдат.

– Сэр?

– Жар солнца расплавил воск. Надеюсь, вы сохранили послание в памяти.

– Так точно, сэр.

– Давайте послушаем.

– Сэр, это личное послание.

– От Прыща? У меня нет времени на чепуху. С дуэлями покончено. Выплюньте же эту гадость, солдат.

– Цитата, сэр. "Личное послание от лейтенанта старшего сержанта походного квартирмейстера Прыща Кулаку Добряку. Наитеплейшие приветствия и поздравления с достижением нового ранга, сэр. Как любой может заметить, наблюдая возвышение Ваше и, смею надеяться, мое, добрые сливки хорошо пенятся и т.д. Но, как бы ни был я рад писать Вам, обсуждая все возможные разновидности идиом, увы, данное послание касается вещей по природе более официальных. Коротко говоря, мы предстаем перед лицом кризиса величайшего порядка. В соответствии с чем я скромно прошу Вашего совета и желал бы организовать особо секретную встречу при ближайшей оказии. Преданный лично Вам, Прыщ".

– Солдат козырнул.
– В ожидании ответа, сэр.

В озадаченной тишине Фаредан Сорт прищурилась, разглядывая солдата.
– Вы ведь были в тяжелой пехоте?

– Капрал Химбл Фрап, Кулак.

– Как поживают служивые?

– Служат как всегда, Кулак.

– Часто ли рядовые говорят об Адъюнкте, солдат? Записывать не буду.

Водянистые глазки коснулись ее и отпрянули.
– Иногда, сэр.

– И что говорят?

– Мало что, сэр. По большей части слухи.

– Вы их обсуждаете.

– Нет, сэр. Мы их пережевываем, пока ничего не останется. А потом изобретаем новые, сэр.

– Чтобы посеять разногласия?

Брови под ободком шлема приподнялись.
– Нет, кулак. Это же... э... развлечение. Убиваем скуку, сэр. Скука ведет к лени, сэр, а лень может до самоубийства довести. Или до убийства того, кто рядом, что еще хуже. Мы не любим скуки, сэр, вот и всё.

Добряк вмешался: - Передайте Прыщу, пусть ищет меня в моем шатре, когда ему угодно.

– Сэр.

– Идите, солдат.

Солдат отдал честь в третий раз, развернулся кругом и ушел.

Добряк хмыкнул.

– Вот подходящий для вас служака, - пробурчала Фаредан Сорт и фыркнула.
– Измышляют мрачные слухи ради веселья.

– Подозреваю, слухи мрачны, лишь когда их принимают всерьез.

– Как скажете, Добряк.
– Фаредан встретилась с ним взором.
– Мы паникуем из-за чепухи, Кулак?

– Честно скажу, - отвечал тот.
– Ничего уже не понимаю.

***

Рутан Гудд стащил доспехи и стеганую куртку, замер, наслаждаясь внезапным избавлением от невыносимой жары, пока высыхал пот на торсе.

– Да, - сказала Скенроу с койки, - это меня разбудило.

– Моя богоподобная внешность?

– Нет, запах.

– А. Спасибо, женщина - у меня снова лицо запылало.
– Он отстегнул пояс, позволив мечу в ножнах упасть на землю, шлепнулся на свою койку, опустил подбородок на сложенные ладони.

Скенроу села.
– Еще раз?

Он проговорил сквозь пальцы: - Не уверен, сколько еще она выдержит.

– Мы только два дня в пустыне, Рутан. Надеюсь, она крепче, чем тебе кажется.

Он опустил руки, глянул на нее.
– Я тоже.
– Поглядел еще немного, добавил: - Наверное, нужно тебе сказать... Я подумывал об ... уходе.

– Ох.

– Не от тебя. Из армии.

– Рутан, я в этой армии.

– Планировал тебя похитить.

– Ясно.

– Сегодня она изменила мои планы. Итак, любимая, мы остаемся до горького конца.

– Если это брачное предложение... мне нравится.

Он смотрел на нее. "Боги, я уже позабыл..."

***

Громкий лязг доносился от кухонных палаток - помощники поваров отскребали котлы гравием и камнями. Каракатица покрепче завязал мешок с миской и ложкой. Прогнулся, поморщился.
– Боги, это же игры для молодых, а? Корик, ты не сдаешься?

Полукровка-сетиец отложил пару подкованных казенных сапог и пытался круглым камнем разладить складки на потертых дикарских мокасинах.
– Слишком жарко, - сказал он.

– Разве они не порвались в клочья?
– крикнула от груды вещмешков Улыба.
– Ты начал хромать, Корик. От меня помощи не жди.

– Брось сапоги в фургон, - посоветовал Каракатица.
– На всякий случай, Корик.

Солдат пожал плечами.

Сержант Тарр вернулся из командного шатра роты.
– Кончайте сборы. Выходим очень скоро.
– Он помедлил.
– Кому удалось поспать?

Ответом стала тишина.

Тарр крякнул.
– Верно. Но сомневаюсь, что завтра будет то же. Впереди долгая прогулка. Оружие готово к бою? У всех? Курнос?

Панцирник поднял голову глазки блеснули в темноте.
– Ага.

– Корабб?

– Да, сержант. До сих пор слышу, как она стонет под точилом...

– Это не женщина, - сказала Улыба.
– Это меч.

– Тогда почему она стонет?

– Ты ни разу за всю жизнь не слыхал стонущей бабы. Откуда тебе знать?

– Звучит как женщина.

– Никаких стонов не слышу, - ответила она, вытаскивая ожерелье ножей.
– Оружие в порядке, серж. Только дай мне плоть, чтобы воткнуть.

– Потерпи, - посоветовал Тарр.

– Месяцев эдак пять.
– Корик смотрел на нее сквозь нечесаные волосы.
– Сможешь?

Она ощерилась: - Если путь через пустыню займет пять месяцев, мы мертвее мертвяков.
– Улыба провела острием ножа по глиняному сосуду в оплетке, висевшему у пояса.
– И пить свою мочу не стану.

– Хочешь мою?
– предложил Бутыл, лежавший неподалеку, закрыв глаза и закинув руки за голову.

– Это что, обмен? Боги, Бутыл, ты больной. Знаешь?

– Слушай, если уж пить мочу, то женскую - если хорошенько потрудиться умом, я могу себя убедить, что это приятно. Или полезно.
– Когда никто не ответил, Бутыл открыл глаза и сел.
– Чего?

Каракатица захотел было сплюнуть, но одернул себя. Поглядел на Тарра: - Скрип сказал что новое, сержант?

– Нет. А должен был?

– Ну, я о том, что он понимает: нам нужно перейти пустыню?

Тарр дернул плечом: - Полагаю...

– Он не сможет, если мы не сможем.

– Верно, сапер.

– Он говорил что-то насчет питья мочи?

Тарр нахмурился.

Корик подтвердил: - Разумеется, Карак. Все дело в его Колоде Драконов. Новая карта. Мочу Пьющий из Высокого Дома.