Узы чужой воли

Заглянув мне в глаза, мистер Ричмор проникновенно спросил, точно ли я поняла, что ругался он исключительно ненатурально. Я засмеялась и проникновенно ответила:

– Все хорошо, мистер Ричмор. Вы же хотели, чтобы я жаловалась на жестокое обращение? Вот и жалуюсь. Одна беда, вы не совсем правильно обозначили главного разносчика сплетен. Асия их собирает, но не распускает. И это именно то, что позволило нам поладить.

– Преклоняюсь перед вашим талантом, - усмехнулся Донал.
– Зайдите в кабинет.

А там меня ждал пышный сюрприз.

– Что это, сэр?
– с тихим ужасом спросила я.

– Как что?
– удивился интариец.
– Шерсть. Вы же согласились связать шарф.

– При всем, кхм, уважении, - тщательно давя смех, произнесла я, - но ткать, прясть или, Небо помогай, валять я не умею. Это - кудель, прежде чем вязать из нее шарф с ней нужно совершить еще несколько манипуляций. И уж только после я смогу надругаться над нитками и создать самый кривой шарф в Вейске.

– Да?
– искренне удивился Ричмор.
– Простите.

А мне стало очень стыдно. Он же мужчина, а они, как правило, не знают, откуда берутся вещи, еда и чистое белье. Нельзя было распускать язык, нельзя.

– Так, может, мне вас на рынок проводить? Я бы показала, где можно купить шарф, да и шапку тоже, - с сочувствием предложила я.

А этот бессовестный вместо благодарности обиделся, схватил корзинку с куделью и куда-то умчался. Хотя мужчины - существа гордые, им тяжело признавать немощь или незнание каких-либо вещей.

Как и в прошлый раз, начальник пропал до самого вечера. Я уже начала собираться домой, когда дверь приемной распахнулась, и молодой курьер внес белоснежную корзину с кроваво-алыми розами.

– Мисс Аманда Орси?

– Да.

– Распишитесь.

С первого раза расписаться не удалось. Курьер если и удивился, то оставил мнение при себе. Дверь за ним захлопнулась, а я вытащила карточку.

«Не грусти. Скучаю. Скоро встретимся».

Страх и злость придали сил. Отбросив карточку и схватив палантин, я вихрем влетела в кабинет начальника, захлопнула дверь и подперла ручку стулом. Проверив, закрыты ли окна и нет ли кого в туалетной комнате, без сил опустилась на стул у окна. И тут же подскочила, чтобы закрыть шторы.

Съежившись, я дышала на счет, успокаивала себя и с трепетом прислушивалась - не слышны ли чужие шаги? Не скрипит ли пол приемной? Я не знаю, нервы ли расшатанные виноваты, но я отчетливо услышала, как кто-то подошел к двери, услышала сиплое дыхание и едкий смешок. Ручка двери будто начала опускаться, и...

От переживаний меня начало знобить. До истерики захотелось горячего, ароматного кофе. Клянусь, я даже будто чувствовала его запах и вкус.

А правда, я просто выйду, быстро-быстро сделаю себе кофе и снова спрячусь. Дел-то на десять минут.

– Сидеть, - вслух приказала я себе и даже взялась руками за столешницу.
– Си-деть!

Чтобы отвлечься от странного, пугающего желания я начала гадать, кем может быть таинственный злодей, выбравший меня раньше Донала?

Отец сочувствовал оппозиции, но только внешне. Сын графа-отказника, он был на хорошем счету у подпольщиков. И при этом мистер Орси понимал: то, что привнесли интарийцы, - гигантский шаг вперед. Школы росли и растут как грибы. Пусть там не везде роскошный ремонт, пусть дети порой сидят по трое-четверо за партой. Но их учат. Уже второе поколение селян умеет читать и писать, считать.

Подпольщики напирают на то, что деревни обезлюдеют, что все уйдут в города и начнется голод. Но отчего-то за пятьдесят лет ни одно село не опустело. Кто-то уходит в город, но и из города есть желающие уйти в деревню. Правительство выдает подъемные, которых хватит на дом и кусок земли. Бывшей аристократии именно это не по вкусу - платить заработную плату приходится вовремя, а за измывательства над прислугой можно получить не только штраф, но и срок. Сейчас уже редки подобные громкие судебные процессы, но лет двадцать-двадцать пять назад они шли повсеместно. Бывшие лорды никак не могли смириться со своим новым, «простолюдинским» статусом.

Может, кто-то из старых друзей отца вспомнил обо мне? И мстит... Нет, это глупо - до Донала в моем окружении интарийцев не было.

Мог ли мой горе-женишок вернуться? Потратил украденные денежки и еще возжелал? Половина дома да работящая супруга, отчего бы и нет? Только я уже не та влюбленная дура, и на моем горбу в светлую жизнь въехать не получится.

Шорох открывающейся двери заставил вскрикнуть от неожиданности. Донал тоже ахнул, уж не знаю - из солидарности или тоже от неожиданности, но от узнавания и облегчения у меня задрожали ноги. Будто все-все плохое закончилось.

– Мисс Орси? Что случилось?

– Там цветы прислали, один в один как тот, что мне в постель подбросили, - объяснила я и встала.
– Сейчас уберу. Я испугалась и решила ждать вас. Или даже ночевать здесь.

– Но прежде чем испугаться, вы заварили кофе?
– удивился Донал.
– Он еще горячий. Аманда!

А я обхватила его руками, затащила в кабинет и захлопнула дверь.

– Аманда?

– Он внушил мне дикое желание выпить кофе, - прошептала я.

– Думаю, в свете этих событий вы не будете возражать, если я прикажу вам с сестрой переехать в мой дом?

– Это просто радость какая-то, - вымученно пошутила я.

Слово с делом у Донала не расходилось. Он усадил меня в кресло, поколдовал над кофемашиной, похмыкал и пообещал все-все рассказать вечером. До моего мозга же все доходило как сквозь вату - после истерики я смертельно хотела спать.

– Идем, - Донал помог мне подняться, - я написал Элизе, на ваш увечный кристалл. Она соберет вещи, чтобы выходные пережить. А в понедельник мы с тобой вместе пойдем и доберем по списку.

– По какому списку?

– Который ты составишь, - рассмеялся интариец.

И только на улице, когда свежий воздух охладил лицо и немного пробудил меня к жизни, я смогла возмутиться:

– А вам не кажется, мистер Ричмор, что у нас не было повода перейти на столь неформальное общение?

– Прошу прощения, мисс Орси, переволновался, - равнодушно бросил он.

Переволновался? Ага, как же! Весь из себя спокойный, вальяжный. Разве такие умеют волноваться? Ой вряд ли.

– Завтра рабочий день, а вы сказали - пережить выходные.