Узы крови

Черный и лиловый силуэты метались по арене, периодически сталкиваясь, а затем вновь расходились, чтобы встретиться вновь. Каждая такая встреча порождала пронзительно звонкие искры, что десятками тональностей объединялись в единую мелодию битвы. Раньше Исса приняла бы эту музыку мужской, но сейчас и сама прониклась ее упоительным звучанием. И дело не только в том, что это красиво, просто она сама, на собственном опыте, прочувствовала, что стоит за всем этим. Каким упорством, силой, терпением, а главное, стремлением нужно обладать, чтобы достичь такого мастерства... Это поистине великолепно. И даже демон, которого она косвенно ненавидела, проецируя на себя эмоции названого брата, сейчас вызывал какое-то притягательное уважение.

Бой закончился так же стремительно, как началась его финальная фаза. Альм и Убэд просто застыли напротив друг друга. Их тела дробно раскачивались в такт тяжелому дыханию, а лица... Исса даже отсюда увидела, застывшие улыбки на лицах двух воинов.

– А-ха-ха-ха! – Пророкотал басовитый смех Убэда. Он запрокинул голову к небесам и выплескивал в тяжелые перекаты медных облаков все свои эмоции. А затем он шагнул вперед, Альм вторил его движениям. И когда между ними не смогла бы втиснуться и хрупкая Исса, отец и сын крепко сжали друг другу предплечья. Не было никаких объятий, которых так ждала юная датарийка. Она сама не знала, почему так искренне желала подобного завершения дуэли, но даже так... в этот момент мироздание запечатлело нечто сакральное для двух суровых сердец, что выразили друг другу свое почтение.

– Горжусь тобой, мой друг... – едва слышно прошептал Криль, глядя вниз каким-то таинственно грустным взглядом. В бушующем океане сотен ревущих глоток, голос акторианца звучал как-то инородно, что неминуемо привлекло внимание большинства воинов Хиреста.

– Он ведь не победил... – раздался откуда-то из толпы женский голос, но плотное скопление людей не позволило Иссе поймать взглядом, вмиг ставшее ненавистным, лицо неизвестной женщины.

– В прошлой жизни я презирал свою семью. Ненавидел их и всячески пытался выразить свои эмоции дерзкими поступками. Апогеем моей глупости стало то, что я сбежал из дома и сменил фамилию... – Криль тяжело вздохнул, – знаете, что чувствую я сейчас, вспоминая об этом? – Он поджал губы, бросив взгляд на ошеломленных воинов, кому повезло оказаться ближе всех к другу Лорда. – Стыд...

Когда Лорды покинули арену, Исса очень хотела сорваться вниз, чтобы поздравить брата с победой. Почему-то она приняла завершение этого боя именно победой, наверное, даже для обоих воинов. Что-то в словах акторианца тронуло ее сердце, и она хотела разделить это озарение с тем, кого считала самым родным в этом мире. Но преграду из десятков полуразрушенных временем монументов, запрещалось пересекать всем, кроме Лордов и «чемпионов», чье время, наконец, пришло.

Первым расположение армии покинул именно Криль. Он залпом осушил свою флягу, и как-то лениво побрел вниз. Казалось, что акторианец сейчас находился в своей среде. Сыпучий грунт Пустошей совсем не мешал его уверенной поступи, словно волны песка обратились лазурными перекатами океанической глади, что с почтением встречала своего владыку.

– Вернись, ладно? – Его сзади обхватили нежные руки Нуни, что сорвалась за своим собратом с нетипичной для нее резвостью. Исса вновь прослезилась. Ее чуткое сердце пронзила трогательность момента, и, конечно, тягучая грусть. Датарийке совсем не нравилось то, что пятеро близких ей людей сейчас отправятся туда, откуда могут не вернуться. Но, как часто говорил Альм: «сейчас это необходимо».

– А говорила, что тебе на меня плевать! – Лицо Криля исказила самодовольная ухмылка. Он обернулся, прижав к себе Нуни. Девушка, что удивительно, и не сопротивлялась вовсе, а затем, он, бережно мазнув по ее подбородку пальцами, просто обратился водным потоком, десятки струек которого, объединились где-то на полпути к арене.

Уже, ступив на безразличный камень арены, он встретился с Альмом. Брат обнял своего друга, что-то прошептав ему на ухо, и, нехотя отстранился. Настало время Великой Арены...

*****

Пустоши удивительное место, которое открыло мне совершенно новый мир эмоций. И дело не только в отношении Убэда. Вся моя история здесь строилась на основе известных мне материалов, образуя доселе незнакомые архитектурные решения. Начиная от должности вышибалы в трактире Гриса, и заканчивая статусом Лорда Хиреста. По времени совсем короткий путь, но насыщенность его так плотна, что мысли до сих пор мечутся пылевой взвесью, встревоженной песчаной бурей.

– Хирест может гордиться своими воинами! – Прогудел голос Убэда, когда Криль одержал совсем непростую победу над чемпионом Осторна.

– Соглашусь с тобой, брат, – поджал губы Велиар. – Мой чемпион далеко не мальчик, но проиграл. Эх... – изобразив вселенскую грусть, выдохнул Лорд, – ... неприятно начинать с поражения.

– Тем более, что проиграл ты обычному рабу... – попытался уколоть брата Тухор, что большую часть времени сверлил меня ненавистным взглядом. Не оправдал я надежд безутешного отца, с чьим безумным сыночком еще предстоит пересечься. Почему-то в этом я не сомневался... Но совершенно не жалел о том, что все прошло так, как прошло. Слово я, конечно, нарушил, но весьма и весьма неоднозначно. Если говорить о поединке чети, коим представлялась наша с Убэдом дуэль, то я сделал все, что мог. Своими силами я его не одолею, а что касается мести... Нет смысла подкармливать зверя, который уже испустил свой последний вздох.

– В Хиресте нет рабов. – Перетянул я колкое внимание Лорда Сароса на себя.

– Ха! – От переизбытка эмоций Тухор едва не подавился своим напитком.

– Согласен с вами обоими! – Рассмеялся Велиар. – Этот воин... – он указал пальцем на удаляющийся с арены силуэт моего друга, – ... совсем не раб. А что касается тебя, племянник, – хаосит бросил на меня насмешливый взгляд, – ты пытаешься бороться с тем, что тебе неподвластно. И в твое же оправдание сам скажу: мне близка твоя цель, но в ней нет смысла.

– Это еще почему? – Нахмурился я.

– Потому что мир жесток, сын... – вместо Велиара ответил Убэд, болезненно кривясь, при каждом резком движении. Да, хорошая была битва! Сам едва дышу... – В мире, где правит жесткость, а главным законом является тот, что диктуют сильнейшие, всегда будут рабы.

– Вот именно! – Кивнул Велиар, соглашаясь с братом. – И если мы берем свое ради выживания, то чем руководствуются потомки «божков», когда надевают ошейники на себе подобных?

– Вскармливают тех гнилостных червей, что зовут душами... – фыркнул Тухор.

– Ага! – Рассмеялся Велиар. – Прямо как твой сын, да, брат?

Перепалку Лордов я перестал слушать, полностью погрузившись в процесс наблюдения за боями. Есть в этом что-то такое, что вырывает меня из обыденной жизни. Сам осуждаю подобное, но где-то глубоко в сознании, я признаю тот факт, что сам являюсь хищником. Я не упиваюсь страданием жертвы, но с жадностью поглощаю каждую толику той эмоции, что порождает сила зверя и охотника. Это моя стихия, полностью выдворяющее мое сознательное. Отчасти, признавать это даже страшно, но... это часть меня. И сегодня я научился принимать жизнь такой, какая она есть.

– Хирест против Сароса! – Громыхнул голос распорядителя. Бои чемпионов Велиар не взялся объявлять. Не по статусу...

На арену грациозно виляя бедрами, вышла Элиф. Признаюсь, при виде ринийки мое сердце пропустило удар, а может, и больше, чем один. Все мое мужское естество негодовало от осознания того, что девушке предстоит принять участие в смертельной схватке. Порой Лорды щадят своих людей, но, спасти чью-то жизнь сложно, ведь здесь не театральщина. На арене воины бьются насмерть, и каждый выпад может поставить точку в поединке.