Узы крови

– А что именно мы празднуем? – поинтересовался Элайджа, испытывая завидное спокойствие рядом с давним врагом. Казалось, его ничто не могло вынудить совершить необдуманный поступок. Он просто осознавал, что сейчас они втроем, увы, пребывают во власти этого никчемного шакала.

– Наше воссоединение, конечно же, – произнес третий сын Майкла с таким видом, будто это дата входила в круглогодичные церковные праздники наравне с Рождеством, – Вы бросили меня в столице, вместе с этим умалишенным зверем, не забыли? Впрочем, я очень рад побывать на воле, если так можно выразиться. У меня появилась возможность прогуляться по местам, которые находятся под вашей протекцией. Расскажите же мне, братья Ланнистеры, первородные, бесславные ублюдки нового поколения, что я пропустил? Порадуйте. Чем вы одарили общество? Медицина? Философия? Искусство? Или в истории после вас остался только длинный кровавый след? – хищная усмешка исказила непроницаемое лицо говорившего. – Перемены, друзья мои, неизбежны. Вас пора уничтожить, как чуму.

– Осмелишься пойти против нас, будучи совершенно один? В таком случае неизбежной будет только твоя смерть, – острейший нож с громким свистом пролетел мимо сидящих, вонзившись концом в мягкую обивку кресла, почти рядом с головой онемевшего Финна. Элайджа вскочил с места от неожиданности, в то время как жертва неудавшейся расправы подняла руки кверху от наигранной обиды, а потом и вовсе извлекла холодное оружие из кресла. – Хочешь знать, почему мы оставили тебя там? Все достаточно просто – ты был жеманным подхалимом. Отец решил взять тебя с собой, чтобы ты стирал его нижнее белье?

– Он взял меня с собой, потому что со мной обошлись несправедливо! – исступленно завопил Лев, чем несказанно обрадовал старшего брата. Им удалось получить месть, такую желанную, хотя бы в виде простого багрового оттенка кожи на опротивевшем лице того, кого они когда-то любили, – у меня украли почти все шансы на хорошую жизнь! Элайджа, - неожиданное обращение к доселе молчавшему генералу вызвало всеобщий интерес у остальных присутствующих. – Я могу понять его жестокость, но вот тебя я помню жалостливым человеком. Что я такого сделал, что ты отвернулся от меня? Ты боялся Никлауса? До сих пор боишься? Или ты держался в стороне из поганой зависти? Ты ведь всегда хотел подражать старшему братцу, тебе не нужна была конкуренция. Ты жаждал быть похожим на него и у тебя было множество лет, чтобы исправиться, но ты, наоборот, породил множество лет провалов!

Ответом на столь эмоциональную тираду был смех. Клаус и Кол недоумевающе переглянулись, стоило им увидеть своего всегда сдержанного рамками приличия брата искренне улыбающимся и оголяющим белые зубы. Даже от этого негромкого хохота, больше напоминающего приглушенное рычание, веяло благородством. Тем не менее, первородный все же сложил руки в нечто похожее на домик и сразу же прижал к покрытому легкой щетиной подбородку, пытаясь заглушить безумные порывы.

– Может, ты и являешься, вернее, паразитируешь на теле этой семьи, я хочу уверить тебя в том, что за столько лет твои скучные доводы остались все теми же. Видишь ли, Финн, как и наш отец, ты всегда презирал проявление силы духа. Конечно, отец убивал и поглощал то, что создавал, а вот ты стал таким же скучным и одутловатым, как это мясо, – вопреки всем ожиданиям, он последовал примеру остальных и вонзил нож, почти по самую рукоять, в обглоданное с разных сторон брюхо несчастного зверя, демонстрируя таким образом, что семейная идиллия подошла к концу. – Хватит. Мне все это надоело. Убирайся туда, откуда пришел и передай отцу, что мы, Три Небесных Короля, с нетерпением ожидаем встречи с ним.

Гулкие шаги еще долгое время затихали в кромешной тьме. Безысходность, мрачная, сулящая одни только страдания, окутывала непроницаемые лица. Клаус предпочел выдать собственное волнение оглушительным ударом по тарелке, в результате чего все присутствующие вздрогнули. Он потребовал немедленно созвать всех ветеранов, дабы обсудить с ними план дальнейших действий.

Несколько смельчаков дерзнули выйти на замковые стены для разведывания обстановки, за что сразу же были награждены градом стрел. Семьдесят человек в окружении двух сотен. Плачевно. В голове, полной хаотичных мыслей, стал вырабатываться план побега. Инстинкт самосохранения вступил в битву с суицидальными порывами. Тогда все стало на свои места. Лидер Церберов потребовал под свое командование двадцать хорошо вооруженных гвардейцев.

– Что ты делаешь? – вопросительно изогнув бровь, Элайджа попытался разгадать замысел кронпринца. Он и раньше видел этот нездоровый блеск в погасших глазах, но сегодня в нем происходили бешеные пляски. В таких случаях лучше просто стоять в стороне, ни во что не вмешиваясь.

– Разделяй и властвуй, братец, слышал такое выражение ? Разрушитель хочет убить нас всех, но больше всего он жаждет избавиться от меня. Уважим его, – крепкая рука оказалась на дрожащем плече с намерением задержать на полуобороте. Ланнистер с недоверием осматривал крепкие доспехи наследника престола, чья веселая ухмылка вселяла надежду. Благородный Лев и сам приготовился следовать за ним, однако его ошарашила грубая реальность. – Ты останешься здесь и выведешь всех остальных из этой ловушки. Я знаю, что могу положиться на тебя. Ты единственный, кто сможет это сделать.

– Ты явно ошибся. Доверь это Кракехоллу или Догетту. Да кому угодно, кроме меня, ибо я иду с вами, – Никлаус знал, что будет именно так, а не иначе. Только поэтому он извинился за причиненные собеседнику неудобства. Искренне недоумевая, Элайджа внезапно ощутил, как из-под ног у него выбили опору в виде меча, на который он опирался после полученных ран. Он просто рухнул на пол со сдавленным рычанием. – Как же низко, просто в твоем стиле.

– Позаботься о Ребекке и Лерии. Я передам отцу “привет” от тебя.

– Проклятый сукин сын! – в гневе прокричал поверженный воин, беспомощно катаясь по полу в безуспешной попытке вскочить на ноги. Слишком поздно – двадцать крепких солдат вместе с Колом последовали за предводителем. Их сопровождал отчаянный лай двух собак. В этот же момент к беззащитному генералу подбежали двое братьев с дикими вепрями на панцирях. Им удалось подхватить командира под руки и успокоить, несмотря на сопротивление. – Уберите от меня руки! Черт возьми, когда он вернется, я сам его прикончу!

Раскаты грома еще долго бушевали под вечными сводами древнего строения. Но им мало кто внемлет. Все находившиеся внутри с благоговением глядели на медленно поднявшегося Льва, чья побаливающая спина не позволила своему хозяину принять участие в миссии отряда самоубийц. Встретиться с отцом, всадить ему кинжал в горло, ощутить кружащий голову аромат крови противника. Именно этим ему нужно сейчас заниматься, а не бесполезной тратой времени. Лерия в первый раз посмотрела на него с некоторым упованием. С одним из сильнейших воинов они будут в безопасности.

Это вернуло утраченные ранее силы. Теперь принц вновь почувствовал, что настал момент истины. Если он выведет всю эту братию отсюда, то, возможно, завоюет доверие девушки. После того, что между ними произошло не так давно, просто нельзя отрицать факт какого-то сближения. Он пытался закрыться в себе, пытался утолить жажду в борделях и трактирах, но все это не идет в расчет с другим чувством, более царственным и глубоким. Кавалькада сумасбродов тем временем скрывалась в зарослях кустарника, не издавая ни звука.

Лошадей пришлось оставить на попечение Западного генерала, теперь это его головная боль, им же нужна полнейшая тишина, элемент неожиданности. Припав к земле, Лев тщательно прислушивался к веселым песням полупьяных солдат. Они даже не подозревали, что их ждет. Фамильный клинок покоился в руках, ожидая того момента, когда ему представится возможность пронзить сердце короля. Не так долго осталось. Подползший на локтях мужчина замер в нерешительности, после чего все же соизволил приблизиться к главному командиру небольшого войска.